Шотландская сага - Джеймс Мунро

— Ваше место назначения вовсе не здесь. Повторяю: вся земля по эту сторону реки, насколько может видеть глаз, принадлежит Россам.

— Мне не нужна ваша земля. Все, чего я прошу, это напоить моих животных, и мы отправимся в путь. Вы можете стоять тут и ждать следующего поселенца, а потом еще одного, а потом еще. Вы к тому времени перестреляете целое стадо овец, мистер Росс, — если вас так зовут, — но вам не остановить идущих сюда людей. Они будут валить сюда толпами в поисках дешевой земли, где можно будет растить детей и зарабатывать на пропитание.

Мердо Росс повернулся и поднял руку, указывая на близлежащий холм, где небольшой участок земли был огорожен частоколом. За загородкой высилось несколько деревянных крестов.

— Видишь вот это? Это могилы моего отца, моих двоих сыновей, дочери и жены. Сыновья были убиты аборигенами почти двадцать лет назад, дочь укусила змея, а моя жена умерла в прошлом году, устав от жизни, полной борьбы за это место, которое превратилось для нас в родной дом. Нам потребовалось восемь лет, чтобы найти это место, и по пути сюда я схоронил еще троих детей. И вы называете эту землю дешевой? Нет, мистер, мне и моим сыновьям пришлось дорого заплатить за то, что у нас есть сейчас, и мы, черт возьми, намерены охранять ее от таких приезжающих сюда, как вы. Мы заплатили за эту землю хорошую цену.

В этот момент усталый пони, на котором ехал на вид еще совсем молодой мальчик, появился из-за повозки и направился к мужчине, сидящему верхом на лошади на берегу реки.

— Я слышал выстрел… — Вновь прибывший увидел овцу, лежащую мертвой в сухом русле реки.

Сжав бока пони коленями, наездник послал его вперед и заскользил по осыпающемуся берегу, туда, где на боку лежала овца. Когда Мердо Росс вскинул ружье, прицеливаясь во всадника, один из его сыновей, что был ближе всех к нему, пригнул дуло ружья к земле.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — со злостью бросил Мердо сыну. — Может, он и мальчишка, но, если он попытается перейти на эту сторону, я застрелю его лошадь.

— Это не мальчишка, а девчонка, — сказал Тристрам Росс, и Мердо помотал головой от удивления. Теперь он получше рассмотрел всадника, и действительно увидел, что это девушка, хотя его ошибка никого бы не удивила. Скорее костлявая, чем стройная, девушка носила мальчишескую одежду, и светлые волосы над веснушчатым лицом были коротко острижены, почти по-мужски.

Тристрам перестал держать дуло отцовского ружья и спрыгнул на дно речки, растрескавшееся от жары, а потом направился по рассыпавшейся грязи туда, где девушка, сойдя с лошади, опустилась на колени перед мертвым животным, лежащим на земле.

— Кто убил ее и почему?

— Это было необходимо, она вела других на нашу сторону реки. У нас много овец, и мы не сможем рисковать, ваши овцы могут быть заражены.

— Наши овцы здоровы, и весь скот тоже. Вы не должны были убивать ее.

— Я отдам вместо нее одну из наших. А эту вы можете съесть. Похоже, что вы давно не пробовали мяса.

Мердо слышал их разговор и теперь с возмущением бросил сыну:

— Это так ты охраняешь земли Россов?

Тристрам указал кивком головы в направлении повозки.

— Если ты посмотришь назад, то увидишь там женщину с младенцем, отец. Она выглядит совсем больной. Всему семейству нужна помощь. Если бы они приехали год назад, мама была бы еще с нами, как ты думаешь, что бы она велела нам сделать?

После минутного молчания Мердо тихо сказал:

— Как хорошо, что ты не старший сын в семье. Иначе ты бы раздал все, что мы заработали, когда я помру.

— В этом случае Тристрам прав, отец. У нас уже много овец, а эти люди сейчас в таком же положении, как ты и дед несколько лет назад.

Тристрам получил поддержку со стороны своего старшего брата Дональда.

Некоторое время казалось, что Мердо будет спорить со своими сыновьями. Вместо этого он тяжело вздохнул и пошел прочь, не говоря ни слова.

— Возвращайся назад с отцом и Роди, Дональд. Я отведу этих людей к водопою у ручья Бушмена. Там воды хватит всем животным, и это достаточно далеко от места, где пасется наше стадо.

Дональд кивком показал, что согласен, и пошел вслед за отцом.

— То, что вы пообещали нам овцу взамен, еще не дает вам права стрелять в наших животных. — Коротко стриженная девушка кипела от возмущения.

— Ты хочешь, чтобы я показал вам, где можно найти воду, или предпочитаешь вступить в дебаты с моим отцом?

Девушка тотчас же повернулась к Тристраму.

— Здесь все такие же самоуверенные, как ты и члены твоей семьи?

— Здесь просто больше никого нет, кроме меня и моей семьи. — Повернувшись к девушке спиной, он кивнул мужчине, сидящему на лошади. — Мы так и не представились. Мое имя — Тристрам Росс.

Всадник соскочил с лошади и тепло пожал руку Тристраму.

— Джон Карр — а девушка, которая, должно быть, показалась вам неблагодарной, — моя дочь Сэди. Если ты можешь отвести нас к воде, мы всей семьей будем у тебя в долгу, Тристрам Росс. От жажды страдают не только животные.

— Я так и подумал. Я помогу вам погрузить мертвую овцу в повозку, а потом поеду вперед и привезу немного воды. Держите путь к этому странному холму на северо-западе, и я вас найду.

— Я поеду с тобой, — сказала Сэди. Увидев удивление, которое вызвало ее неожиданное заявление, она сочла нужным добавить:

— Двое могут привезти вдвое больше воды. Мы сможем привезти воды, чтобы хватило напоить лошадей по крайней мере.

Конь Тристрама был привязан в лощине на стороне реки, которая принадлежала Россам, и когда юноша двинулся туда, Сэди поехала вслед. Издали было видно, как остальные огибали холм с маленьким одиноким кладбищем.

— А правда, что вся эта земля принадлежит твоей семье? — В голосе Сэди звучало что-то вроде благоговения, когда они преодолели небольшой подъем и протяженность земель Россов стала очевидной.

— Как говорит мой отец, она наша, насколько может видеть глаз. Пастбища поделены между мной и моими двумя братьями, а Дональд — официальный владелец колодцев.

Полное владение всеми доступными колодцами было законной уловкой, к которой прибегали многие овцеводы и скотоводы страны, чтобы никто чужой не имел права перегонять скот по пастбищам. Немногие скотоводы могли позволить себе заплатить официальную цену за землю, установленную правительством, и купить законные права на пастбища.

У Сэди была кожаная фляга для воды, привязанная к передней луке седла. Фляга Тристрама была наполовину полна. Прежде чем отправиться в путь, он вылил ее содержимое в ведро, которое дал ему Джон Карр, и тот сразу же понес его своему семейству, терпеливо ожидавшему в повозке. Кроме младенца там была еще девочка лет семи и мальчик девяти-десяти лет, достаточно взрослый, чтобы сидеть впереди и управлять лошадьми.

Когда Тристрам предложил Сэди взять с собой ружье, девушка только покачала головой.

— У нас есть ружье, но отец пользуется им только для охоты. Он не одобряет ружей.

Тристрам строго посмотрел на Сэди, полагая, что она подшучивает над ним. Увидев, что она совершенно серьезна, он спросил:

— А как вы поступаете, когда встречаетесь с недружелюбно настроенными аборигенами?

— Мы молимся.

Снова Тристраму пришлось удостовериться, не шутит ли Сэди, но она опередила его вопрос, объяснив:

— Мой отец священник из Шотландии.

— Вы — шотландцы? Как и мы?

— Ты говоришь не как шотландец.

— Конечно нет, ведь мы с братьями родились здесь, но наш отец — из Шотландии, с Высокогорья. Он говорит, что шотландец — всегда шотландец. Но что делает священник здесь, в буше[3]? Тут мало найдется душ, жаждущих спасения. Да и те, что есть, вряд ли стоит спасать.

— Отец перестал проповедовать. Он утратил все иллюзии. Вскоре после того, как я родилась, церковь в Шотландии разделилась на две: половина осталась под защитой английского правительства и землевладельцев, а остальные образовали «свободную церковь». Отец выбрал «свободную церковь». Некоторым священникам повезло. Когда они покидали государственную церковь, за ними пошли их прихожане, и у них была поддержка. У отца поддержки не было. Он стал единственным священником «свободной церкви» во всем районе. Его прихожане покинули его, землевладелец выбросил нас из дома. Когда отец читал проповедь на улице, его арестовали, потом еще и еще, и он решил, что с него хватит. Он сказал, что настало время подумать о семье, и решил увезти нас в Австралию на поиски новой жизни. Мы уже давно переезжаем с одного места на другое. Я хотела бы надеяться, что это будет наш последний переезд, но что-то я сомневаюсь.

Сэди обратилась к Тристраму:

— А что привело твоего отца сюда?

Когда он ничего не ответил, она спросила:

— Он был заключенным? Что он сделал?

— Ничего. После того как его и его отца выселили с земли в Высокогорье, они очень нуждались и, найдя растерзанного орлом ягненка, дед подобрал его, чтобы накормить семью. Люди шерифа сказали, что они украли ягненка, и их отправили на каторгу.