О магах-отступниках и таинственных ритуалах - Елена Звездная

С огромным трудом я сдержала судорожное рыдание. Не буду плакать. Не буду и все! И просить не буду тоже, с меня хватит. А потому, единственный вопрос, который я задала склоняющемуся к моим губам лорду Гаэр-рашу:

— После этого вы оставите меня в покое?

Ректор выпрямился, неприязненно глянул на меня с высоты своего роста и холодно произнес:

— Нет.

— Одного раза вам будет мало, — с горечью догадалась я.

Глава Некроса усмехнулся, окончательно снял с себя рубашку, потянулся к завязкам моей мантии, и тихо сказал:

— Глупая маленькая Риаллин, мне не только одного раза, мне всей жизни с тобой будет до обидного мало.

И прекратив возиться с завязками, лорд Гаэр-аш вдруг сжал меня в сильных, крепких, болезненных объятиях, и сквозь нарастающий шум биения его мощного сердца я услышала тихое:

— Твое послание меня не впечатлило.

С тихим шорохом моя мантия упала к ногам.

В следующее мгновение некромант отстранился, окинул меня задумчивым взглядом и хотел было что-то сказать, но не стал. Лишь вновь прикоснулся к лицу, к волосам, длинные пальцы скользнули к застежкам платья.

Мне почему-то вспомнилось, как смотрел на меня Норт.

И в душе проснулась злость. Именно злость. Да, ректор при желании может подвести меня к эшафоту, он знает достаточно, чтобы сдать дознавателям. Да, ректор подобного не простит, и я потеряю все, снова. Да, о возвращении в дом отчима страшно подумать, но кто сказал, что я должна возвращаться? В конце концов, у меня есть тайник дяди Тадора, есть Пауль и Гобби…

Гобби! Чувство вины резануло по сердцу, но в то же время — если сейчас сдамся, что от меня останется? Ничего. Меня самой не останется. Желания жить не останется. Чувства гордости за себя больше тоже не будет.

Я не хочу сдаваться. Не хочу и не буду. Плевать, что он один из сильнейших некромантов нашего королевства. Плевать, что ректор. Сумею отстоять себя — у меня будет шанс. А у проигравших шансов нет, мне ли этого не знать.

И когда ладонь ректора осторожно прикоснулась к моей груди, я закрыла глаза и потянулась к перчатке на левой руке, надеясь, что артефактор, нанятый Нортом, действительно не подведет.

— Я сам все сниму, — тихий шепот, обнаженная мускулистая рука, скользнувшая по моему запястью.

Я, приоткрыв глаза, пронаблюдала за тем, как его пальцы приближаются к браслету… все ближе и ближе… Ободок, ощущая опасность, нагрелся и нагрелся значительно сильнее, чем раньше.

Еще чуть-чуть… рука скользит по кружеву рукава, оттягивая перчатку вниз…

И они встретились!

Судорожное сжатие пальцев, прикоснувшихся к браслету, хрип испытавшего боль и онемение ректора, и сдавленное:

— Риа?!

Я не пошевелилась. Знала, что сейчас он испытывает не самые приятные ощущения, но даже не попыталась отдернуть руку. А затем, вскинув подбородок, прямо взглянула в сузившиеся от боли глаза лорда Гаэр-аша и не сдержалась.

— Артефакт ИнСаара, — проговорила, чеканя каждое слово. — Мне было двенадцать лет, я боялась вернуться домой, четко зная, что отчим опять будет приставать, говоря в свое оправдание примерно все те же фразы, что только что произнесли вы. И заверяя, что мне непременно понравится, как пытались заверить вы!

Гаэр-аш сжал челюсти, по лицу его прошла судорога боли, но мне почему-то вообще не было жаль его. Нет, я продолжила:

— Я пришла в библиотеку академии в полдень, нам, школьникам, позволялось брать книги из некоторых отделов, а после, забившись под стол, без движения просидела более девяти часов. Но оно того стоило — в полночь я смогла добраться до книг из закрытого для посещений зала. До утра найти нужную информацию, на другой день, опять-таки дождавшись полудня, именно в это время трое из четырех библиотекарей уходили на обед, покинуть библиотеку незамеченной. И когда я вернулась домой, ведь мы обязаны были на каникулах покидать школу, я, пожалуй, впервые в жизни, не боялась приближения ночи.

Ректор издал какой-то хрип, и я, сжалившись, отдернула руку. Затем нагнулась, подняла мантию, отошла на несколько шагов. Следовало бы уйти, но я точно знала, что после такой дозы ИнСаара лорд Гаэр-аш не сможет двигаться еще несколько минут. С другой стороны, удивляло, что он все еще стоял на ногах, впрочем, возможно, просто магия браслета была немного нарушена, в конце концов, я сделала все, чтобы в простеньком ободке никто не смог распознать довольно сильный артефакт.

— Мне очень жаль, что так случилось, — продолжила, взглянув на не сводящего с меня взгляда ректора, — и я понимаю, что вы мне этого никогда не простите, но, видимо, это та цена, которую мне придется заплатить за то, чтобы меня в очередной раз не втоптали в грязь. Надеюсь, у вас хватит благородства, чтобы не сдавать меня дознавателям сию минуту. Впрочем, — я не сдержала горькую улыбку, — сомневаюсь, что кто-либо ринется сейчас в мертвый лес, а другого пути сбежать из Некроса не существует. Прощайте, лорд Гаэр-аш, полагаю, вашу гордость утешит тот факт, что вы сломали мне жизнь.

Я сказала то, что чувствовала, но ни горечи, ни отчаяния не ощущала — не ко времени отчаиваться. Мой мозг работал быстро, выстраивая план побега из Академии некромантии — добежать до женского общежития, забрать Гобби и Пауля, из общежития открыть путь в вены Некроса, а оттуда в лес, через тот выход, который прошлый раз Норт использовал. Я даже примерное направление просчитала — по тропинке к таверне, которая когда-то была родовым домом, ведь таверны только на торговых путях располагаются. Дальше достаточно пристать к торговому обозу и покинуть обширную территорию мертвого леса.

Тревожили два момента — денег не было совершенно, и у меня сейчас нулевой уровень магии, так что я не смогу изготовить артефакт, скрывающий мою личность, но подобные проблемы решаются по мере поступления, а сейчас мне нужно было в кратчайшие сроки покинуть Некрос, и я думала только об этом, дергая дверную ручку на себя.

В следующий момент чувство абсолютного поражения накрыло с головой — дверь оказалась заперта.

Шок.

Скованная страхом, отчаянием и безнадежностью создавшегося положения, я потеряла несколько секунд, хватая ртом воздух и думая «только не истерика». Совладать с эмоциями оказалось невероятно трудно, но я справилась, затем попыталась вспомнить место, где мы с ректором вышли из стены. Не вспомнила бы, но там, где споткнулась, край коврика все еще был загнут.

Бегом пересекла комнату, остановилась возле стены и, стараясь, чтобы руки не дрожали, начала рисовать символ, которому научила мертвая леди…

Мою ладонь перехватили сильные мужские пальцы в момент, когда я практически завершила.