О магах-отступниках и таинственных ритуалах - Елена Звездная

Без возражений перекинула еще влажную косу наперед, начала расплетать. А Норт стоял в дверях, засунув руки в карманы брюк и молча смотрел. С таким искренним восхищением, что я невольно покраснела.

— Правда, очень красивая, — улыбнулся он. — Особенно когда смущаешься.

Покачав головой, я укоризненно сказала:

— Норт, это слишком щедрый подарок.

— Да-да, мы с Эдвином и Даном тоже так думаем по поводу Эль-таима, но гордый отказ скорее огорчил бы тебя, чем обрадовал, не так ли?

Я была вынуждена согласно кивнуть.

— Вот и нам не мешай делать тебе приятное, — мягко попросил он.

И распахнул дверь.

Первым вошел медведь! Огромный белый плюшевый медведь! Настолько большой, что едва вместился в проем. И у него на шее был бант, темно-фиолетовый, а в лапах коробка конфет, тоже огромная, а следом вошел держащий этого монстра Эдвин, с букетом алых роз в другой руке, примерно таким же внушительным, как и игрушка.

— С днем рождения, красавица! — с широкой улыбкой поздравил меня воин.

Едва сдерживая слезы, я бросилась к Эдвину, и попала в крепкие объятия, под шум грохнувшегося медведя. Но это было еще не все. Кто-то вырвал меня у воина, тоже сжал так, что не вздохнуть, сказал: «С днем рождения, сокровище ты наше», и потом Дан вручил букет, который я едва могла удержать, и духи, чей приятный аромат перебил запах цветов.

— Свой букет не дам, — как-то смущенно сказал Эдвин, — ты его не удержишь.

А потом вошел Гобби в строгом костюме, а не в моем старом спортивном. Тоже с букетом, а еще с книгой, на которой его почерком было написано «Дневник для всего хорошего». Передав духи и цветы Норту, взяла подарок, открыла и прочла: «В твоей жизни было так много плохого, давай ты его забудешь и сюда будешь записывать только хорошее, чтобы запоминалось исключительно оно». Невольно пролистнула пустые разлинованные страницы, с благодарностью улыбнулась умертвию.

И вот тогда появился Пауль!

Две пары тончайших перчаток из черной шелковой нити были торжественно мне протянуты.

Ахнув, я присела, взяла подарок и растроганно выдохнула:

— Спасибо…

— Иии! — заявил Пауль.

— А теперь все за стол, — скомандовал Норт. — У нас времени катастрофически мало.

Сесть не садились — места бы всем не хватило. Норт виртуозно открыл вино, разлил по четырем бокалам, а в два оставшихся налил ночной суп. Эти бокалы достались умертвиям, остальные разобрали парни, мой Дастел протянул мне лично.

И первым сказал тост:

— За тебя, Риаллин. — Он смотрел мне в глаза и как-то загадочно улыбался. — За девушку, что ворвалась в мою жизнь и сделала ее лучше. За твое благородство, искренность, способность давать, ничего не требуя взамен, и решимость отстаивать себя до конца, сохраняя верность принципам и идеалам. За твою красоту, ту, внутреннюю, что восхищает, и эту, внешнюю, что заставляет затаить дыхание, едва ты искренне улыбнешься.

— За тебя, наше сокровище! — Эдвин отсалютовал бокалом. — За самую восхитительную девушку в Некросе.

— За тебя, малышка! — Дан тоже приподнял бокал. — Норт сказал правду — от твоей улыбки замирает сердце, и я желаю, чтобы ты улыбалась чаще, а слезы в твоих глазках блестели вот только как сейчас — от радости.

Я действительно чуть не плакала, это было так трогательно, так волшебно и так… невероятно, что даже стоя с бокалом вина, я все еще не могла поверить в происходящее.

— Ыыы! — сказал Гобби, присоединяясь к поздравлениям.

— Иии! — добавил Пауль.

И мы выпили, парни и нежить до дна, я всего несколько глотков. Потом меня усадили есть торт и конфеты, некроманты поцеловали в щеку на прощание и торопливо ушли. Правда, Норт, выходя, обернулся, взглянул на меня, довольную и с тортом, улыбнулся и посоветовал:

— Без мантии из этой комнаты не выходи. Платье отличное, но ты в нем слишком красивая.

И он тоже ушел, а я осталась, и цветы, и подарки, и духи, и невероятное, волшебное ощущение счастья. И торт был сказочный, нежный, шоколадный, со сливочным кремом и весь мой. Весь-весь, Гобби и Пауль от угощения отказались, и Гобби налил им еще супа из котелка.

А потом умертвие указало на мой браслет, отчетливо видимый через тонкое кружево рукава.

— Да, Норт вернул, сделав его подарком. — Я улыбнулась и прикоснулась к камням.

Гобби сходил в угол, там, где был шкаф с письменными принадлежностями, вернулся и написал: «Норт изменился».

Я кивнула.

«Повзрослел, — приписал зомби. А потом добавил: — Где ты была ночью?»

Настроение стремительно ринулось вниз. И дело не в ночи, дело в том, что мне сейчас следовало пойти и сказать ректору свой ответ. Естественно отрицательный.

— Иии? — встревоженно спросил Пауль.

А потом я вспомнила, что паучок в кабинет ректора входил спокойно и значит.

— Пауль, ты сможешь отнести записку лорду Гаэр-ашу?

— И, — согласился он.

Я встала, взяла перо и лист бумаги, отодвинула тарелку с недоеденным кусочком торта, на мгновение задумалась, а после решительно написала:

«Уважаемый лорд Гаэр-аш, ваше предложение весьма лестно для меня, особенно учитывая мое низкое происхождение, и я понимаю, как непросто вам было принять решение и снизойти до той, кто не равен вам ни по силе, ни по положению, ни по состоянию. Но внимательно все обдумав, я пришла к выводу, что ваше предложение в настоящий момент не соответствует моим жизненным планам и ожиданиям, а так же идет вразрез с моим намерением никогда не связывать себя узами брака. На основании вышеизложенного, я вынуждена ответить отказом на ваше в высшей степени лестное предложение.

Когда я закончила, на лицах Гобби и Пауля воцарилось потрясенно-удивленное выражение. У паучка и вовсе челюсть отвисла.

— Ошибок нет? — спросила у Гобби.

Умертвие отрицательно покачало головой.

— Пауль, отнеси, пожалуйста, — попросила я, сворачивая послание.

Исполнительный зомби осторожно взял и молнией метнулся к дверям, Гобби подошел, предупредительно открыл, повернулся ко мне и указал на одежду.

— Да, принеси мантию, пожалуйста, — попросила я.

Кивнув, он вышел, оставляя меня с тортом. Впрочем, есть уже не хотелось, я села на кровать, взяла подарок Дана, разорвала упаковку и, открыв духи, оставила по капельке на запястьях и за ушами, вдыхая потрясающий аромат. Мои вторые духи в жизни, первые подарил дядя Тадор…

И тут я словно воочию увидела строку в книге: «Эйш аггаран нуба», строку, которую я перевела как кровь влияющая. А потом вновь прокрутила в воспоминаниях тот случай с волчонком и… внезапно поняла — это было не просто влиянием! Привлечением, очарованием, притяжением, то есть все гораздо сложнее!