Легенды рябинового леса (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Люблю тебя, — сказала я ей, прежде чем она закрыла дверь.

Непрерывный писк пульсометра и жужжание лампочек долгое время были единственными звуками в комнате.

— Что это за… такое отношение? — наконец спросила я.

Пристальный взгляд Эйса, который был прикован ко всему, кроме моего лица, впился в меня, а затем опустился к моему горлу.

Я коснулась своей шеи. Была ли там дыра? Я даже не почувствовала повязки.

— Что…

— В тот день, когда меня не было, была ли голубая луна?

Мои пальцы замерли на середине исследования.

— Голубая…

Я села. Резким движением я отстегнула свой кардиомонитор. Машина вышла из строя.

Эйс ударил по нему кулаком. Его кулак разбил экран. Писк прекратился. Я ожидала, что прибежит медсестра, но никто не пришёл. Костяшки его пальцев затрещали, как сухая кожа, а затем мгновенно разгладились.

Кровь отхлынула от моего лица. Изменилась ли я? Стала ли я охотником? Неужели кровь Каджики уничтожила мою сторону фейри?

Я провела инвентаризацию того, что я чувствовала. Потрёпанная. Уставшая. Как будто я участвовала в драке. Я не чувствовала себя особенно сильной. И я не чувствовала себя особенно по-другому.

— О чем ты… говоришь? — спросила я, горло всё ещё саднило.

— Посмотри на себя.

Я нахмурилась. Если бы во мне было что-то другое, разве мой отец, Касс и другие не упомянули бы об этом?

— Здесь нет зеркала.

Он резко выдохнул.

— В окно. Посмотри на себя в окно.

Я встала с кровати на дрожащих ногах. Как жеребёнок, который учится держать равновесие, я медленно подошла к окну. Эйс проследил за мной взглядом, но не предложил поддержки. Его руки всё ещё были сложены, челюсть всё ещё сжата.

В футе от тёмного стекла я подняла взгляд на своё отражение.

А потом я ахнула.

ГЛАВА 37. НОВОЕ ТАТУ

Вокруг моей шеи тянулась замысловатая арабеска с завитками, шипами и плавными изгибами. Она продолжалась почти до верхнего позвонка и пульсировала, как татуировки Каджики. Моему затуманенному мозгу потребовалась секунда, чтобы понять, откуда это взялось.

— Я конфисковала пыль Стеллы?

— Ты охотница. Ты мне скажи, — голос Эйса был обжигающим.

Я вздрогнула. Комната была похожа на холодильник. Я прикоснулась к татуировке, почувствовала, как она бьётся под кончиками пальцев, как пульс. Она была живой. Я ожидала, что она задушит меня, пробьёт кожу и снова просочится в гортань.

Дрожа, я подняла лицо, повернула голову из стороны в сторону. Я поискала дыру, которую, как я помнила, чувствовала, но всё, что я увидела, была татуировка.

— Почему папа и остальные ничего не сказали?

— Я посыпал твою шею пылью, чтобы они увидели повязку.

Рефлекторно я закрыла рот. Старалась не дышать.

— Расслабься. Я не планирую заканчивать неудачную попытку Стеллы убить тебя. Хотя мне, наверное, следовало бы.

Боль заполнила во мне те места, которые больше не болели.

— Почему ты… так говоришь?

— Почему ты выбрала их, Кэт?

Мурашки пробежали по моим рукам от мрачности его голоса.

— Я их не выбирала, — пробормотала я.

— Тогда откуда у тебя эта грёбанная татуировка на шее? — он взревел. — Как получилось, что рана на твоём плече зажила?

Я отпрянула от его повышенного голоса.

— Не кричи на меня.

Он сжал переносицу между большим и указательным пальцами и просто вдохнул.

— Ты знаешь, я чуть не убил её. Почти. Но ты умирала, и я не хотел выпускать тебя из виду, и она сбежала, — он дышал долго и тяжело. — Я бы пошёл за ней, но я ожидал, что твоё человеческое тело подведёт. Я ожидал, что мне придётся тебя возвращать. Я и не подозревал, что твоё тело больше не человеческое. Я и не знал, что в твоей крови столько железа, что оно примагнитит пыль Стеллы.

Я повернулась к нему лицом. Его лицо дрогнуло.

— Новые охотники… они напали на меня сегодня утром. Ты бы знал об этом, если бы вернулся, но ты вернулся не за мной, — слёзы свободно текли по моим щекам. — Тем не менее, Каджика был там. Он спас меня, — я говорила медленно, с большим трудом, но, по крайней мере, я говорила. — Одна из их стрел попала в меня. Он вытащил её, а затем использовал свою кровь, чтобы исцелить меня. Я сказала ему не делать этого, но я была слишком слаба, чтобы оттолкнуть его. Так что я не знаю, что, чёрт возьми, происходит внутри меня сейчас. — Я вытерла слёзы рукавами больничного халата. — Почему бы тебе не сказать мне, Эйс? Я что, охотница?

— Ты исцелилась и конфисковала силу.

Я опустила голову и понизила голос до шёпота, чтобы задать решающий вопрос.

— Но разве я пахну так же, как они?

Он так долго молчал.

Как это могло случиться со мной? Я снова вытерла щеки, на этот раз тыльной стороной ладони. Я думала, что у меня будет выбор, но Холли солгала.

Она лгала обо всём!

Я закрыла глаза и снова повернулась к окну.

— Почему ты вообще всё ещё здесь?

Я снова подняла веки, уставилась в окно, изучая странную татуировку, которая обвивала мою шею. Я с трудом сглотнула, и пыль под моей кожей сдвинулась по своим новым следам.

Эйс стоял позади меня. Наши взгляды встретились в чёрном стекле.

Его лицо в зеркале приблизилось к моему.

— Ты пахнешь не так, как они.

Я приподняла бровь.

— Нет?

Он отрицательно покачал головой.

Моё сердце пропустило удар надежды. Могла ли кровь Каджики не преобразить меня?

Он опустил взгляд на несколько дюймов пола, отделяющих мои босые ноги от его коричневых замшевых туфель.

— Но ты другая, так что я не знаю, значит ли это что-нибудь.

— Есть ли какой-нибудь способ выяснить это? — прошептала я. Было ли во мне раньше что-то от фейри? — Я оживила птицу! — я повернулась к нему. — Очень давно. Очевидно, это качество фейри. Может быть, я могла бы попытаться исцелить другое животное. Поблизости должна быть ветеринарная клиника…

Он снова поднял свой пристальный взгляд на меня. Веселье окрасило выражение его лица.

— Может быть, сначала ты могла бы исцелить себя.

— Но я хочу знать, Эйс. Мне нужно знать.

Он потянул себя за корни волос, растрепав их ещё больше, чем они уже были.

— Ты когда-нибудь слышала поговорку "незнание — это благословение"? Как только ты узнаешь, это всё изменит.

— Больше, чем уже есть?

— Кэт, если ты… Если ты охотница, тогда… тогда…

— Мы не можем быть друзьями? Это так похоже на нравы девятнадцатого века, — я улыбнулась.

Казалось, его это ничуть не позабавило.

— Если находиться в моём присутствии не пытка, тогда я не понимаю, почему мы не можем потусоваться. Борго и Ишту были друзьями, — как бы. — Джекоби и Негонгва были дружны.

— Чёрт возьми, Кэт, я не хочу быть твоим другом.

Я моргнула.

— Я думала, что мы были друзьями, — по крайней мере, начинали. Неужели я так неправильно поняла наши отношения? Я заправила прядь волос за ухо. Мои пальцы дрожали.

— Почему Стелла напала на тебя, Кэт?

Вот почему он остался… чтобы взять у меня показания. Я была так оскорблена, что почти не ответила.

— Она напала на меня, потому что я сказала ей, что она ужасный человек.

— Значит, ты не угрожала убить её?

— Я когда-нибудь угрожала кого-нибудь убить?

— Я почти уверен, что ты угрожала мне раз или два, — в его голосе слышался лёгкий юмор.

Я пристально посмотрела на него.

Его веселье исчезло.

— Я дала тебе то, что ты хотел, а теперь, пожалуйста, уходи, — мои слова были холодными и ровными.

Его глаза блестели, как будто огонь в его венах танцевал за зрачками.

— Ты не дала мне того, чего я хотел.

— Чего ещё ты хочешь, Эйс? — спросила я, одновременно обескураженная и оскорблённая. — Какое ещё признание или свидетельство тебе нужно от меня?

— Признание? — он хмыкнул. — Я здесь, потому что твоя грёбанная метка мерцала на моей руке сегодня вечером, Кэт.