Полицейское управление - Вильям Каунитц

Раздался надтреснутый голос Файна.

— Дэн, ужасно жаль Замбрано. Его будет не хватать. Как ты? — Файн орал, перекрикивая шум.

— Джек, сделай мне одно одолжение, и немедленно. — Он поймал себя на том, что тоже кричит, и понизил голос: — Ты можешь мне помочь?

— Если смогу, сделаю, — ответил Файн.

— Устрой мне пропуск в фильмотеку. Хочу знать все о Картере Мурхаузе.

Файн издал удивленный возглас.

— О! Мурхауз причастен к делу Айзингер?

— Может быть.

— У меня есть одна знакомая, которая служит в Си-би-эс. Я позвоню ей домой. Они начинают работу в семь, но она любит приходить пораньше, пока не хлынула толпа. Я тебе перезвоню. Ты где?

— На Службе.

Вскоре Файн позвонил и сообщил, что встреча назначена на утро понедельника.

Мэлоун долго смотрел на телефон, прежде чем позвонил еще раз.

— Привет, Эрика, — мягко произнес он.

Ее голос звучал сухо и отчужденно:

— Как ты себя чувствуешь, Дэниел?

— Нормально. И скучаю по тебе, — и затаил дыхание, вслушиваясь в тон ее голоса.

— Когда тебя выписали из госпиталя?

Судя по прохладному тону, ему не стоило сейчас изливать нежные чувства.

— Сегодня утром.

— Понятно. — Лед в июне. — Тебе неизвестно, что я обезумела от горя? Я плакала целый день. Звонила на твою проклятую работу тысячу раз, ни один из твоих суперменов ничего не знал. Они никогда ничего не знают. Непоколебимая мужская солидарность. Обломала все ногти, выгляжу дерьмово. Ты, Дэниел Мэлоун, не мог выкроить для меня жалкую минутку своего драгоценного времени, не мог дать мне знать, что ты жив.

— Мне очень жаль… — он осекся.

— Да ни черта тебе не жаль! Единственное, о чем ты жалеешь, так это о том, что в сутках не семьдесят два часа, и ты никак не наиграешься в «Держи вора».

— Эрика. Убили полицейского. Масса неотложных дел. Поверь, я собирался позвонить раз семь, но все время мешали срочные дела Службы.

— Твоя Служба слишком тяжела для нас двоих. Прости, Дэниел, я правда хотела, чтобы у нас все сложилось как надо. — Она заплакала.

— Разреши мне прийти. Мы поговорим.

— Нет! Я тебе не «бам-бам, спасибо, мадам». И ждала большего от наших отношений, а по твоей милости чувствую себя проституткой!

Он покачал понурой головой. Она была права, он сознавал это, и ему было очень жаль.

— Эрика, пожалуйста, можно я…

— Как ты смеешь так поступать со мной? — Плакала она. — Ни одного звонка. Я хочу ощущать надежность отношений…. Никогда мне больше не звони, пожалуйста.

«Щелк».

Он сидел и слушал гудки. Потом крикнул в трубку:

— Если тебе нужна надежность, выходи замуж за охранника! Я не виноват, что ты ошиблась.

Он вскочил и бросился в комнату бригады, но, добежав до кофеварки, повернул обратно. Набрал ее номер. Занято. Он сел за стол и набрал снова. Потом опять. Еще раз. Еще. Короткие гудки. Все время короткие гудки.

Он опять отправился в комнату бригады и сказал детективу, печатавшему рапорт об аресте уличного хулигана, что собирается вздремнуть.

— Позаботься, чтобы меня разбудили в семь утра! — крикнул он.

— Привет, я — Эвелин Нортон. Джек Файн предупредил, что вы придете в понедельник утром.

Лет тридцати с небольшим, черные, зачесанные назад волосы, зеленые глаза, приятная улыбка и крепкое рукопожатие. Воротник блузки расстегнут с таким расчетом, чтобы возбудить мужское любопытство. Черная, с разрезами по бокам юбка и пиджак мужского покроя. Весьма привлекательная дама.

Эвелин показала на стул. На столе стоял телевизор с цветной таблицей на экране. Ее духи заставили Мэлоуна вспомнить об Эрике.

— Чем могу быть полезна? — спросила Эвелин Нортон.

— Он ответил, что хотел бы получить все сведения о Картере Мурхаузе. Взяв карандаш, она подалась вперед.

— Может быть, уточните, какого рода?

— Все, что у вас есть.

— Позвольте мне объяснить, как устроена наша картотека, — сказала она с приятной улыбкой. — В фильмофонде объединено несколько систем. Есть картотека знаменитых и скандально знаменитых личностей. Краткий алфавитный указатель, составленный по последним событиям. Примером может служить, — она на миг задумалась, — убийцы Садата, бегущие к трибуне. Последние новости Си-би-эс в том порядке, как они были показаны. Есть картотека тематическая. Начиная с семьдесят пятого года все заложено в компьютер. До семьдесят пятого — карточки. Поэтому, — заключила она, — как вы понимаете, чтобы я смогла вам помочь, вы должны выражаться яснее.

— Мне нужно знать все об этом человеке.

— Понимаю. — Она скрестила руки на груди. — Предположим, я подготовлю прижизненный некролог на Картера Мурхауза.

— Это было бы великолепно.

Она встала, и он двинулся за нею мимо секретарских кабинок в большую комнату, где стояли фильмоскопы и ящики картотек. Она указала на помещение с видеоаппаратурой и большими катушками пленок на стенах.

— Это зал просмотра кинокадров.

Следующие тридцать две минуты они подбирали материалы на К. Мурхауза. Она находила и называла индексы, которые он вносил в серые карточки заказов.

Когда они закончили, она взглянула на него и улыбнулась.

— Некоторые материалы находятся в подвальном помещении.

Библиотека располагалась на втором подземном этаже. Выйдя из лифта, они ступили в лабиринт коридоров, переходов со сводчатыми потолками и стенами из белого камня.

— Одно время здесь была бойня какой-то большой компании, — сказала она.

Он шел за нею по коридорам, где работали ремонтники. В конце длинного извилистого прохода она повернула направо, сделав ему знак следовать за нею.

Они очутились в помещении со сводчатым потолком высотой в четырнадцать футов.

Ряды передвижных стоек, заставленных коробками с пленкой, на коробках — желтые этикетки с указателями кодов и краткими аннотациями к содержимому. Холодное унылое место. Он заметил кислородные баллоны и маски под стеклом.

— Зачем они?

Она указала на надпись на двери: «При тревоге немедленно покинуть помещение или надеть маски».

— При тушении пожаров мы используем разбрызгивающую систему, вытесняющую кислород из воздуха. Система пожарной безопасности при хранении пленок. Если кто-то окажется в помещении в момент срабатывания сигнализации, он должен будет надеть маску, иначе задохнется.

С карточками в руках они ходили по рядам, выбирая нужный материал. Отобрав, вернулись в комнату для просмотра кинокадров на четвертом этаже, и Эвелин показала, как пользоваться аппаратурой.

Когда она вышла, он поставил первую видеокассету и, откинувшись на спинку стула, сосредоточил внимание на большом экране.

Стюарт Кинг, надежда Си-би-эс, появился в кадре, представляя кандидата Мурхауза. Вот Мурхауз пробирается сквозь приветствующую его толпу. Мэлоун заметил одну деталь и нажал стопкадр. Они выглядели значительно моложе, лица были утонченнее, волосы гуще, но он узнал Станислава и Занглина, прокладывающих дорогу Мурхаузу.

Это было в начале кампании, поэтому толпа поклонников была большой и пока еще дружелюбной. Мурхауз выступил тогда с речью в старом Бруклинском морском пароходстве, представив свой проект, известный как реконструкция промышленности Нью-Йорка.

Просматривая фильм, Мэлоун вынужден был признать, что выступления Мурхауза звучали убедительно, например, когда он расписывал свой проект сбора налогов и вложений в небольшие производства, создавая промышленную зону в малонаселенных районах города.

Но вот фильм, снятый три недели спустя после начала кампании. Мурхауз начинает обсуждение реорганизации работы общественного транспорта. Люди должны попадать на работу вовремя и не зависеть от перебоев и поломок транспорта. Кроме того, люди должны чувствовать себя в безопасности в метро и в автобусах. И тут он коснулся темы преступности. Мэлоун будто завороженный наблюдал, как разворачиваются события на несмонтированной пленке фильма. Мурхауз отклонился от заранее заготовленного текста, и его вкрадчивая речь уступила место пламенным призывам одержимого. И толпе это нравилось, во всяком случае, какое-то время, весьма долгое. Мурхауз одобрил смертную казнь и предложил создать особые суды для нарушителей закона, которые не руководствовались бы процессуальными нормами.

В более поздних фильмах высказывания Мурхауза о преступности и вовсе превратились в разглагольствования фанатика. В конце одной его речи отчаявшиеся помощники стащили оратора с трибуны. Толпа реагировала все более вяло. Хотя всегда находилась горстка людей, внимавших ему с чувством внутренней солидарности.

Теперь Мэлоун вспомнил, что говорилось в той разгромной статье в «Таймс». Мурхауз хотел возврата к карательному правосудию, похожему на кровную месть диких племен, а не на конституционные законы цивилизованного города. Глядя, как на экране разворачиваются события, Мэлоун наблюдал, как из Мурхауза начинает выглядывать зверь с высунувшимся жалом и горящими глазами. Мэлоун понимал скрытый смысл угроз. Мурхауз говорил о черных, пуэрториканцах и бедноте как о криминальных элементах. Мэлоуну, равно как и тем, кто заглядывал в рот кандидата (а такие находились в каждой аудитории), было ясно, что он имеет в виду.