Нельзя уйти. Нельзя остаться - Екатерина Велесова

— А кто третий?

— Котёнок. — Он опустил голову и шумно выдохнул —Да и знаешь, всё к лучшему. Машка по собственной воле ребятишек брала и полюбить не смогла, а Соне их вообще бы пришлось навязывать.

— Зря ты так.

— Может быть. Но Вика с Димкой – это всё, что у меня было, есть и будет. А остальное переживу. Главное, что дети со мной.

Глава 35

Маленькая зелёная юла крутилась на письменном столе, как балерина на сцене. То покачивалась, отступая к краю, то возвращалась, будто дразнясь. Но сила инерции заканчивалась, и ребристая юбочка неловко утыкалась в светлую полировку. Мужские пальцы резко проворачивали импровизированную головку и бесконечный танец начинался вновь.

Сашка сидел в своём кабинете и откровенно маялся дурью, потому что своих подчинённых он уже «поимел» полчаса назад, а до того времени, как его вздрючит более высокое начальство огромного газоперерабатывающего комплекса, было ещё пару часов. Можно, конечно, изобразить вид бурной деятельности, но смысла он в этом не видел. Потому что на данный момент все инструкции исполнялись чётко, чрезвычайных происшествий не было, а к своим обязанностям Сашка относился, как в армии – делай, как приказали и будь что будет. Потому что, пока он не обосновался на новом месте настолько, чтобы видеть дальше своего носа, совать эту часть тела в неположенные места не следовало.

Но покоя мозгу мужчина не давал. Одна рука задавала движение юле, а другая щёлкала мышкой, раскладывая на компьютере виртуальный пасьянс, который, как назло, не сходился. А Сашка сделал ставку на эту партию. И финальный салют должен был означать, что ближайшую ночь он проведёт в тишине и спокойствии, мирно отрабатывая «норму горизонта», а не ворочаясь в кровати с мольбами всем богам, чтобы у соседского ребятёнка за стеной поскорее прорезались зубки.

Вздох разочарования разнёсся по небольшому кабинету и на экране монитора застыло поле с бездонным небом. Сашка даже мысленно перестал употреблять название некоторых цветов, чтобы выкинуть из головы всё, что запретил себе вспоминать. Поэтому, голубые жалюзи поэтично называл небесными ставнями, а большое искусственное дерево, числившееся в описи, как пластиковый каштан, обзывал банальным баобабом.

И так этот баобаб удачно стоял у окна, что не попробовать пульнуть в него зелёную «балеринку», было невозможно. Меткий глаз прицелился, палец приготовился к щелчку…

Но сотовый предатель засветился синим экраном и затеял свою вибро-ламбаду. Сашка вздохнул и нажал зелёную кнопку, улыбнувшись:

— Слушаю Вас, господин начальник!

— Ты мне пошути ещё, Сафронов!

— Самойлов, чего тебе в отпуске не спится в такую рань?

— Да вот делать нефиг, решил узнать, как там мой протеже? Штанов много уже протёр в начальственном кресле?

— Сегодня – да. А вот вчера пятая точка в таком мыле была, что до сих пор скользит.

— Слушай, Санёк, я по делу. Сгоняй в мой кабинет, будь другом.

— Зачем?

— Да Ленка сказала тужурку забрать в стирку, а я забыл. А она грозит, что если до роддома не успеет постирать, то заставит инструкцию к стиралке наизусть выучить.

— Самойлов, у тебя жена – садистка!

— Вот так и живу, куда деваться. Ну ты сгоняешь?

— Да не вопрос, вечером привезу.

— Нет, Санёк, мне вечером не надо, мне сейчас надо.

Пальцы щёлкнули, «балеринка» сделала крутой вираж и потерялась в пластиковой листве баобаба, а Сашка удивлённо вытаращил глаза:

— Володь, ты озверел? Я тебе в город сейчас должен её привезти? Я, как бы, на работе.

— Зачем в город? Я тут, на ближней проходной.

— А самому влом что ли пройти? Нашёл молодого.

— Да я пропуск забыл. А у меня тут Ленка рядом - рвёт и мечет, тужурку требует. Сафронов, имей уважение к беременной девушке.

Сашка рассмеялся и направился на выход из кабинета, поигрывая связкой ключей на пальце:

— Самойлов, а тебе никто не говорил, что если девушка беременная, то она уже не девушка?

— Да ты что? Правда? Вот дурят нашего брата! Ну что, вынесешь?

— А куда ж я денусь. Если не вынесу я, то Ленка вынесет тебе, а ты вернёшься с отпуска и отвесишь мне таких люлей, что я эту тужурку самолично в чайной чашке постираю. Всё, жди, подкаблучник!

— Ой, кто б говорил! Ещё не вечер! Жду!

Володя отключился, а Сашка посмотрел удивлённо на телефон и хмыкнул, прикинув, что ему повезло, что дети появились без цирка с конями и минуя дурдом, что творился в голове у жены друга.

Но делать было нечего. Самойловы ждали счастливое пополнение со дня на день, и Володя специально выбил отпуск в августе, поэтому, терпеть беременные пердимокли оставалось недолго. А Сашке и самому было приятно быть полезным этой семье. Потому что, благодаря им, он уже неделю работал на предприятии, где зарплата была даже выше той, что он получал за перевозки «левых» грузов у Ильича.

И с пропиской вопрос решился в один миг. Пусть и в пригороде, но не временная, а постоянная и бесплатная. Участок со старенькой избушкой Самойловы купили всего месяц назад и предложили этот вариант для решения вопроса. Маша, как и обещала, подписала соглашение и уже подала в суд на отказ от прав на Вику и Димку, которые должны были вернуться через три дня в благоустроенную комнату в семейном общежитии.

Мужчина шёл быстрым шагом по закатанной в асфальт территории, не обращая внимания на монотонный гул вокруг. Последний месяц лета сжалился и дал передышку, умерив дневную жару. Да и ветер здесь, в чистом поле, вдали от города, баловал прохладой и резвился меж бесконечных производственных конструкций и систем, скользя по серебристому металлу. Молодые берёзки на газонах приветливо подмигивали зелёными кронами и тихонько шумели, поддерживая Сашку в том, что Самойлов, тот ещё зараза. Потому что тужурка была абсолютно чистая. Но кто ж их разберёт, этих беременных?

Пропуск коснулся экрана и пикнул, отметив выход мужчины с территории предприятия. И перед глазами раскинулась асфальтированная площадка, на которой утром и вечером собирались большие комфортабельные автобусы. Одни из которых проглатывали уставших работяг, а другие выплёвывали бодреньких сменщиков.

А за парковкой вдаль убегала степь. Едва различимые постройки села мелькали на горизонте, линия которого растворялась в яркой синеве неба. Дневное светило озорно выглядывало из-за облачной дымки и подмигивало, заставляя прищуриться любого, кто не хотел поделиться