Сфера влияния - Вячеслав Васильев

— Лучше бы уж на гауптвахте — вздохнул Белецкий, вспомнив свои подземные приключения… — суп закончился очень быстро. Егор оперативно перешёл ко второму блюду, — Нет. В другом месте. Не могу рассказать — подписку давал…

— Ну, не можешь, так не можешь… — быстро сказала Ольга, допив компот, и поднимаясь из-за стола. В общем, ты тут кушай, поправляйся, а мне пора. У меня ещё фехтовально-силовая до вечера…

Ольга скрылась за дверью, а Белецкий остался уничтожать остатки обеда. Быстро справившись с этой задачей, он с сожалением оглядел пустые тарелки, и тоже отправился на учёбу. Сегодня в расписании после обеда значилась лётная подготовка. Отдохнуть не дали даже после такого изматывающего испытания. Начальство учебки очень не любило, когда штрафники бездельничали…

Вечером в казарме состоялась не то чтобы бурная, но тёплая встреча "блудных сынов и дочерей", как выразился Карлаш, с остальными сослуживцами. Коих было ровно два — как выяснилось, Левинзон сегодня тоже убыл проходить Испытание. Егор мысленно пожелал ему удачи. На посыпавшиеся вопросы он ответил ссылкой на подписку о неразглашении, и внимание присутствующих тут же переключилось на Ольгу. Точнее, с дамой общался только барон, так как Белецкий взял Карлаша под локоток, и отведя его в сторонку, поинтересовался, как обстоят дела с блоком питания от шпаги… По всем нормам, тот давно уже должен был зарядиться…

— Сашка после вопроса друга сначала почесал затылок, вызвав этим жестом подозрения Егора, что блок питания постигла скоропостижная кончина, а потом начал путано объяснять, что "эта железяка" ещё не зарядилась. Егор вопросительно вскинул брови. Сашка развёл руками, и поднял взгляд к потолку. Как выяснилось из его дальнейших объяснений, блок питания исправно поглощал энергию от зарядного устройства, но сигнала ни об окончании зарядки, ни даже о зарядке на двадцать пять процентов не выдавал. При том, что система оповещения о состоянии зарядки в блоке функционировала нормально. Техник-инструктор объяснял такой феномен изменениями внутренней структуры накопителя за время бездействия. Теперь он, мол, способен поглощать только часть поданной на него энергии. На вопрос Белецкого, куда же девается "неусвоенная" энергия, Карлаш только ещё раз развёл руками. Куда-то девается… Нагрева нет, вообще никаких эффектов нет. Была безумная идея, что ёмкость накопителя гораздо больше ёмкости стандартного блока питания, но Карлаш с инструктором её отвергли из-за её неосуществимости при современном уровне развития техники, а тем более полтысячи лет назад. Так что оставалось только ждать, когда блок зарядится… Если зарядится…

На этом разговор с блока питания перешёл на другие темы. Карлаш сообщил, что в день отбытия Белецкого на Испытание проводили в космос первый взвод, и сегодня с утра прапорщик Шелехов уже выгуливал по дорожкам Острова очередных новичков. Кроме того, оказалось, что сегодня один из штрафников прямо с занятий по "матчасти" был отправлен в санчасть. С ним случилось что-то вроде приступа эпилепсии. Из санчасти он пока не возвращался, и никакой информации о его состоянии нет. Егор тут же вспомнил слова особиста о летальных исходах при проведении эксперимента. Настроение у него испортилось, — ведь не было никаких гарантий, что с ним в любой момент не произойдёт то же самое, и он прервал беседу, сославшись на сильную усталость, тем более, что действительно чувствовал себя совершенно разбитым.

После Испытания, или, как его называл Рысь, инициации, учебные будни для Егора потекли своим чередом. Новым для него было то, что с рысем он теперь занимался в реальном макете тоннеля с реальными боевыми устройствами. Виртуальными остались только голограммы "Каракуртов", которых надо было уничтожать.

На следующий день после окончания Испытания прошла традиционная Церемония Выбора, где "старожилы" учебки дружно отсмеялись над новичками, а на следующий день — Фехтовальный Турнир. Выиграла его Ольга, победив в финальной схватке фон Стиглица. Очевидно, три дня дополнительных тренировок на гауптвахте не прошли для неё даром. Как не прошли они даром и для Похмелова, вернувшегося с губы сильно похудавшим, но довольным. Он занял в Турнире предпоследнее место во второй группе. И в результате остался не только жив, и даже и здоров. Егор же итогами турнира оказался расстроен: В рейтинговой таблице взвода он опустился на несколько пунктов. Даже Карлаш, который раньше фехтовал заметно хуже, теперь стоял почти на одном уровне с Белецким, а ниже в рейтинге из отделения Егора был только Похмелов.

Пантелей, с которым Егор на очередном занятии поделился своими переживаниями, "утешил" молодого штрафника, заявив, что "кошатники", как в шутку называли в штрафбате бойцов, работающих в паре с рысями, традиционно фехтуют хуже остальных. Так как у них больше времени уделяется спецподготовке. А Егор, кроме всего прочего, ещё и пилот… Так что ничего удивительного…

На следующий день после Турнира отделения преобразовали в группы, и назначили постоянных командиров. В отделении Егора командиром стала Ольга Ржевская. В принципе, такое решение командования никого не удивило. Все и так думали, что командиром будет либо она, либо барон. В некоторых отделениях произошли перетасовки. Очевидно, руководство учебки стремилось добиться оптимальных показателей по боевой подготовке групп и по морально-психологическому климату в них. Группы Ржевской эти перестановки не коснулись — она осталась в прежнем составе.

Ещё одним нововведением было разбиения групп на звенья по три человека. Звено состояло из одного "кошатника" и двух силовиков. В звено Егора вошли Ольга и Сашка Карлаш, в звено Левинзона — барон и Толстяк. Прикрытие у Якова оказалось явно слабее, чем у Егора, но он, как бывший штурмовик, и сам владел шпагой почти на уровне фон Стиглица и Ржевской.

Сразу же после этих преобразований началось боевое слаживание звеньев: Тренировки теперь максимально соответствовали боевой обстановке: Отрабатывались разные тактические схемы обороны: как в обычных условиях, так и в условиях полного радиоподавления. Все работали на пределе. Болевое стимулирование никто не отменял, в результате чего один боец из взвода погиб прямо на тренировке. В группе Егора обошлось без жертв, но все были на пределе нервного и физического истощения.

Так что пришедшую в конце второго дня форсированных тренировок новость о том, что завтра взвод передислоцируется в космос, все восприняли с облегчением. Минимум полдня отдыха было гарантировано. А то и целый день.

Вообще-то новость об отправке "на самый верх" особой неожиданностью не была. Считать умели все, а время между Турниром и отправкой можно было легко вычислить по двум взводам, покинувшим учебку за время пребывания здесь взвода Белецкого. Так что Сашка Карлаш забрал у своего инструктора так и не зарядившийся блок питания к шпаге Егора ещё утром — до официального объявления об отправке. Заодно он выклянчил у него и собранный из списанных запчастей переходник.

Вечером после занятия состоялось бурное обсуждение дальнейшей судьбы шпаги. Егор хотел исполнить свой первоначальный план и оставить старинное оружие на хранение на Земле вместе с переходником к зарядке. Карлаш выступил в роли змия-искусителя, убеждая друга, что если уж теоретически блок питания можно зарядить, то грех откладывать это событие на неопределённый срок, а лучше взять шпагу с собой, и продолжить зарядку уже от бортовой сети корабля. В глубине души Егор и сам не хотел расставаться со своей находкой, и надеялся лично увидеть, как она заработает, поэтому в конце-концов Сашке удалось уговорить его на свой план. Егор вздохнул и уложил шпагу в свой чемодан, который вместе со своим хозяином должен был покинуть планету завтра утром.

Утро началось необычно. Вместо традиционной пробежки сразу после подъёма взвод повели в Храм на утреннюю службу. Если бы это был не штрафбат, а обычная часть, такие "добровольно-принудительные" походы в церковь происходили бы каждое воскресенье. Но здесь были свои традиции. В течение всего срока обучения бойцы были вольны посещать или не посещать службы по своему желанию. И многие предпочитали беседе с Богом дополнительные минуты отдыха. Но пропустить напутственный молебен командование части не могло, даже если бы у него вдруг появилось такое желание — Церковь бы посмотрела на это весьма косо. А влияние Церкви в Империи было велико…

Так что штрафники во главе со своим уже почти бывшим командиром отстояли службу, как положено. Кто-то искренне молился, кто-то терпеливо отбывал повинность, не забывая при этом шевелить губами и осенять себя крестным знамением. Все с некоторым злорадством поглядывали на присутствующего здесь же одиозного прапорщика Шелехова. Сегодня штрафники наконец-то гарантированно избавлялись от его своеобразных методов работы с личным составом. Сам Шелехов не обращал на стоящих рядом бойцов никакого внимания. Он сосредоточенно изображал благочестивое рвение, шепча слова молитвы, время от времени крестясь и отбивая поклоны.