Ворованные звезды - Анна Мистунина

Она выпрямилась, осторожно прощупывая живот, куда пришелся удар хищного. Вроде обошлось без повреждений, но все еще впереди, если останется здесь. Корабль! Обратиться к экипажу! Как зовут толстого владельца «Спутника»? Имя человека, всего два дня назад предлагавшего ей любые услуги, начисто выветрилось из памяти, планшет же остался в сумке, вместе с визиткой Рэна. Впрочем, вряд ли уместно было бы называть его имя здесь. Осталась только надеяться на благородство экипажа — люди они, в конце концов?!

Марина обернулась к челноку как раз вовремя, чтобы увидеть бьющие из сопл столпы огня. От площадки дохнуло жаром. Челнок с ревом унесся в черное небо.

Почти не осознавая, что делает, Марина брела между одинаково серых домов. Сквозь узкие прорези окон и дверей били равнодушным любопытством чужие взгляды, мелькали серые лица. Тело казалось странно легким: гравитация здесь была много меньше привычной, а атмосфера — разреженной. Воздуха не хватало, и в груди нарастала боль.

Марина не выбирала дорогу, просто шла. И знала, что будет идти, не останавливаясь и не сворачивая, пока не свалится без сил. Упасть, потерять сознание…

— Пойдем, — сказал кто-то возле ее плеча.

Это Мара неслышно подошла и остановилась рядом. Знакомый голос разогнал туман в голове, Мара взяла Марину за руку. Провела в дом, неотличимо похожий на другие. Проходя в дверь, она ударилась головой о низкую притолоку.

— Осторожней ты… Садись.

Марина послушно села на грубую скамью у стола. Окинула равнодушным взглядом жилище Мары — назвать его домом смог бы лишь самый непритязательный бомж.

Единственная комната, посередине примитивная электрическая плита и стол, окруженный тремя скамьями. Стол и скамьи деревянные. Разве здесь растут деревья? Правильно — раз есть атмосфера, должна быть и растительность. Разумные мысли мелькали поверх усталого безразличия, словно принадлежащие кому-то другому: это что-то вроде коммуналки, углы комнаты отделены занавесями из серой, похожей на мешковину, ткани. Две занавеси отдернуты, можно видеть кровати — те же скамьи, только пошире. На кроватях грязное тряпье, должно быть, оно заменяет постели. Хуже всего — запах. Застоялая вонь немытых тел и грязного белья, тяжелого перегара, горелой пищи…

Отдернув третью занавесь, в комнату вошла женщина. Высокая, стройная, она когда-то была настоящей красавицей, и даже сейчас ее оплывшие черты сохранили намек на миловидность. Светлые волосы, неровно подстриженные выше плеч, падали на лицо грязными сосульками. В лице, в движениях чудилось неясное сходство с Марой, хотя женщины явно не были родственницами.

— Привела? — с грубоватой лаской спросила она.

— Ну, — кивнула Мара.

— Эх ты, дуреха. — Женщина подсела к Марине. — Как тебя сюда занесло?

Марина подавила желание отодвинуться. Сочувствие чужих, опустившихся людей — вот и все, что стояло между ней и смертью или чем-то хуже смерти. Вспомнились похотливые взгляды мужчин, вполне понятное обещание Дака. К тому же через неделю и Марина будет пахнуть не лучше, если только ей повезет остаться в этом доме, а не погибнуть где-нибудь на улице.

— Я по ошибке сюда попала, — ответила Марина. — А теперь не могу вернуться. У меня… все отобрали.

— Это Дак, — кивнула женщина. — Он здесь всем заправляет. Ничего. Здесь все так живут. Я Фраси.

— Марина.

— Останешься здесь, Марина, — решила Фраси. — У нас как раз угол освободился. Держись рядом и ничего не бойся. Им главное — получить деньги, теперь они про тебя забудут.

Мара кивнула.

— Мы тебя в обиду не дадим.

Поставила перед Мариной контейнер с той же, что на корабле, кашей. Во второй контейнер, пустой, налила из высокой бутылки. Вручила Марине — от питья дохнуло сивушным спиртом.

— Пей, не кривись, — велела Мара. — Тебе сейчас полезно. С водой у нас плохо, свежая еда только по праздникам. Туалет общий на три дома, я покажу. Ничего, привыкнешь. Главное — не на улице.

Марина сжала челюсти, но рыдание вырвалось наружу. С трудом поставив контейнер на стол, она закрыла лицо руками.

Мара села рядом. С межпланетным женским сочувствием обхватила Марину за плечи.

— Ну, ну, хватит. Будет уже. Ешь, а то скоро наши мужики придут.

Давясь, сквозь приступы тошноты, Марина из вежливости доедала кашу, когда пришли мужчины. Первым шагнул в комнату рослый, неожиданно веселый блондинистый тип. За ним… Контейнер выпал из рук. Марина застыла в тихом ужасе. Хищный оскалился.

— Сама пришла!

— Ну-ка! — Мара решительно заступила ему дорогу. — Уймись, Катин! Ты свое получил!

— Что это ты ее защищаешь? — заворчал тот.

— Не твое дело, понял? — отрезала Мара. Обернулась к Марине. — А ты не дрожи. Не тронет он тебя. Садись есть, Катин.

Фраси по-хозяйски взяла за руку второго мужчину, повела к столу. На губах ее светилась тихая улыбка. Марина не поверила своим глазам: она ожидала увидеть все, что угодно, только не любовь.

— Это Латиш, — сказала Фраси. — А это Марина. Она здесь живет.

Латиш окатил Марину оценивающим взглядом. Кивнул, впрочем, довольно приветливо. Жадно принялся за еду. Катин все таращился, словно голодный пес на кость, пока сердитый окрик жены не заставил его приступить к ужину.

Марина сжалась на краю скамьи. Четверо переговаривались все громче, Мара щедро подливала всем из бутылки. Вскоре та опустела, и Фраси притащила еще одну. Про Марину словно забыли, только хищный взгляд Катина нет-нет да возвращался к ней.

Страх, отвращение и безысходность навалились с новой силой. Марина держалась на остатках упрямства: разреветься в третий раз, на глазах этих людей, было бы слишком стыдно. Куда делась ее защитная реакция «слишком плохо для слез»? Сжав челюсти, она рефлекторно схватила со стола контейнер. Зубы стукнули о металлический край, и огненно-вонючее пойло хлынуло прямо в горло. Марина закашлялась.

— Молодец, — одобрительно заметила Мара. — Дай-ка еще налью.

— Не… Не надо, — с трудом прокашляла Марина.

— Давай-давай, — и в контейнер, где и так оставалось больше половины, потекла мутная струя.

Мужчина и женщина, похожие, как близнецы, сверлили Рэна глазами. Мужчина тяжело произнес:

— Не знаю, кто вы и откуда взяли программу — если это действительно программа перехода. Но подобных подарков не делают без причины. Чего вы добиваетесь?

— Поссорить нас со «Звездным Мостом»? — предположила женщина. — Зачем? Пострадает вся планета.

— Я добиваюсь освобождения от власти «Звездного Моста», — устало сказал Рэн. — Для вашей планеты, для других… Я добиваюсь спасения обреченных миров.

Бесполезно. В глазах хозяев бывшего космического предприятия читалось одно лишь недоверие. Такие же опасливо-неприязненные взгляды он встречал повсюду. Им не нужна была технология перехода, они не верили Рэну. Или не хотели признать, что уже владеют технологией. Он не нашел ответа. Продолжил безнадежное путешествие, везде встречая отказ — а время шло, с каждым часом приближая гибель Айгорна. Единственная надежда терпела крах.

— Звучит неубедительно, — заметила женщина.

«Я знаю».

Рэн тяжело поднялся — в знак уважения к хозяевам здесь полагалось сидеть на полу.

— Не стану больше отнимать ваше время.

До последней секунды он ждал оклика, но тяжелый занавес упал за спиной, скрывая очередной провал. С видом неудачливого попрошайки Рэн побрел к арендованной машине. Горько усмехнулся, садясь за пульт. Хотел осчастливить всех — его прогнали, как нищего. Мечтал спасти родной мир — и даже не сможет погибнуть вместе с ним. Расчет оказался неверен, план провалился. Люди разучились мечтать? «Звездный Мост» запугал их?

Под колеса машины убегала черная лента дороги, мимо проносились заросли огромных, в человеческий рост, цветов. Их ярко-красные головки зловеще качались, похожие на гигантские капли крови, ехидно заглядывали в окна: «Что, доволен?» Толстые стебли покрывала пузырчатая жижа. Бессильная злость плескалась, ища выхода, Рэн прибавлял и прибавлял скорость. Тринадцать лет. Тринадцать лет он отдал «Звездному Мосту»! Он помогал строить империю. Заманивал в Контакт планеты. Теперь империя готова раздавить миллиарды жизней, а Рэн ничего, ничего не может поделать. Почему он не умер тогда, на горячем песке Айгорна? Кому нужна его жизнь?

Будь проклят «Звездный Мост»! Оник — молодой, горячий, смелый. Он так гордился своим планом, так верил! Марина — Рэн втянул ее почти насильно. Заставил летать по Галактике, беспрестанно рискуя жизнью. Зачем? Какое имел право? Быть может, Марина и Оник мертвы, и только Рэна хранит зловещая судьба. Он не заслужил легкой смерти. Он еще вдохнет пепел Айгорна, увидит развалины земных городов. Впрочем, нет — там не останется даже развалин.