На заре красного террора. ВЧК – Бутырки – Орловский централ - Григорий Яковлевич Аронсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красная Книга ВЧК переходит от рассказа о белых к изображению того, что же сделали большевики. Они, по-видимому, ничего иного не могли придумать, как приступить к разрушению города, дабы таким путем выжить оттуда восставших. Они начали артиллерийский обстрел города. Обстрелу подверглись в первую очередь монастырь, Демидовский лицей, городской театр. Обстрел вызвал сильный пожар. Когда же из Москвы прибыл броневой поезд, обстрел усилился. «К 14 июля, — пишут наши историки завоевания города Ярославля, — окраины города были почти совершенно выжжены». Тем не менее, белые продолжали держаться и не собирались отступать. Начиналась вторая неделя осады Ярославля. Прилетевшими из Москвы летчиками сброшено на город более 12 пудов динамитных бомб. В городе возникли большие повреждения и новые пожары. Но все это казалось недостаточным большевикам. «В виду упорства противника решено было усилить бомбардировку, применяя наиболее разрушительной силы бомбы». Осада вступила в свою самую страшную фазу.
Красная Книга ВЧК с большой объективностью подводит итоги той разрушительной осады, которой подвергся Ярославль. Приводя эти итоги собственными словами большевиков, мы должны только поразиться той откровенности, с которой они рассказывают о совершенных ими преступлениях. Как можно иначе назвать умышленное истребление города и населения? Неудивительно, что излишняя откровенность заставила большевиков спохватиться и конфисковать Красную Книгу. Вот что они пишут: «От города Ярославля, этой красы и гордости Поволжья, особенно богатого историческими памятниками, почти ничего не осталось. Вся деревянная часть города сплошь выгорела, почти все памятники старины разрушены или изувечены. От Демидовского лицея остались буквально одни стены. Находящийся против него собор полуразрушен. Большая часть старинных церквей, памятников XV и XVI веков, или разрушена совсем, или полуразрушена. Особенно сильно пострадала церковь Николая Мокрого, хорошо известная всем любителям старины. В самом городе не осталось ни одной не поврежденной снарядами колокольни. Выгорели почти вся торговая часть города, старый Гостиный двор, торговые ряды, большая мельница Вахромеева. Снарядами разрушено много общественных зданий и частных домов. Сильно повреждено здание почтово-телеграфной конторы, здание реального училища, депо вольно-пожарн. о-ва и пр. Оставшееся без крова, имущества и пищи население выгоревшей половины города ютилось в течение всей осады по уцелевшим каменным домам и подвалам. Пока была возможность, очень многие убегали за город. По всем улицам валялись неубранные трупы людей и животных. Убито много мирных жителей, вынужденных появляться на беспрестанно обстреливаемых улицах за пропитанием». Так трагически ликвидировали большевики Ярославское восстание.
3
Белые держались в Ярославле до 21 июля. Большевикам постепенно удалось замкнуть кольцо вокруг Ярославля и в значительной степени отрезать белым путь к отступлению. Когда выяснилась безнадежность положения, — рассказывает Красная Книга ВЧК, — белые сделали попытку спасти остатки своих отрядов при помощи немцев. Красная Книга издевается над этими судорожными усилиями во имя спасения, которые обнаружили в это время белые. Но, если подняться выше каннибальского остроумия, — то перед читателем развернется один из наиболее драматических эпизодов ликвидации восстания.
Восставшие, исходя из своего принципиального отрицания и непризнания Брест-Литовского мира, объявили, что считают себя находящимися в состоянии войны с Германией, и так как для них очевидна безуспешность дальнейшей борьбы, они сдаются в плен немцам в лице Ярославской комиссии о военнопленных. Председатель германской комиссии № 4 в Ярославле лейтенант Балк дал свое согласие. Белые выдали свое оружие немцам, были взяты в качестве пленных и под караулом немцев засели в здании театра. Конечно, — сообщает в заключение Красная Книга, — создалось положение «недопустимое с точки зрения международных отношений, и довольно скоро театр с засевшими в нем офицерами попал в руки большевиков. Можно представить себе, с какой зверской жестокостью расправились с ними большевики.
Итак, восстание ликвидировано, город разрушен. Казалось бы, мирной жизни пора войти в берега. Политическая задача большевиков, казалось бы, сводится к тому, чтобы перевести симпатии населения на свою сторону. Но новая власть полна звериной злобы, подозрительна и жестока. В городе после прихода большевиков творится «невообразимое», пишет Красная Книга. Необходимы специальные меры со стороны большевистских властей для того, «чтобы положить конец сомнениям обывателей».
И вот для того, чтобы более никто не сомневался в том, что представляет собой большевистская власть, чрезвычайный штаб Ярославского фронта издает следующий красноречивый приказ к населению города Ярославля: «Всем, кому дорога жизнь, предлагается в течение 24 часов со дня объявления сего, оставить город и выйти к американскому мосту. Оставшиеся после указанного срока в городе будут считаться сторонниками мятежников. По истечении 24 часов пощады никому не будет, по городу будет открыт самый беспощадный огонь из тяжелых орудий, а также химическими снарядами. Все оставшиеся погибнут под развалинами города вместе с мятежниками, с предателями, врагами революции…».
Излишне прибавлять, что опубликование и этого приказа не могло прибавить чести и славы советской власти. И только после этого наступил час суда и расправы. Большевики образовали особую следственную комиссию, это и был большевистский суд. Комиссия выделила из огромной массы арестованных 350 человек и расстреляла их, еще до этого в городе и в театре «расстреляно на месте» 57 человек. Полковнику Перхурову и некоторым другим удалось бежать, но «добрая половина из скрывшихся белогвардейцев попала в руки ЧК», сообщает Красная Книга: без дальних слов ясна их судьба. Потом произвели еще дополнительное следствие, и на основании его расстреляли 10 человек (впервые Красная Книга приводит фамилии расстрелянных) и 21 человек приговорили к заключению в концлагерь. Надо помнить, что в те годы концлагерь означал часто расстрел.
Восстание в Муроме
(по материалам Красной Книги ВЧК)
1
Тихий провинциальный уездный городок, заброшенный в глубине Костромской губернии, там, где берут свое начало дремучие Муромские леса. В этих лесах еще, кажется, до сих пор не перевелись русские богатыри Ильи Муромцы, а в дупле каждого могучего дуба еще гнездятся былинные Соловьи-разбойники. В городах, живо напоминающих собой горьковский город Окуров, где медленным темпом идет ровная мещанская жизнь с ее беспросветной темнотой, немощеными улицами, тусклыми керосиновыми фонарями. Жизнь, которую разнообразит беспробудное пьянство, провинциальная сплетня да редкие жестокие забавы вроде «уличных боев», в которых окраинные фабричные рабочие соревнуются в скулодробительных талантах с жителями мещанской слободы. Таков был Муром. Остался ли он таким при большевиках? Нет, он оказался центром больших политических событий в июле 1918 года, и о восстании
