Доктор Джонс против Третьего рейха - Александр Щеголев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майор вдруг перестал жевать. Он медленно отставил свою миску в сторону и поднял на собеседника глаза. Взгляд его был полон гнева. Он смотрел долго, решая, взорваться или нет. А Джонс что — ел себе, глядя по сторонам, ничего такого не замечал… Разведчик опустил голову.
— Поздравляю, еще одна удачная шутка, — горько заговорил он, разглядывая свои пальцы. — Жена у меня, кстати, маленького роста, пять футов со шляпкой вместе, — я говорю о настоящей жене, которая в Вашингтоне. Хотя, и к Азизе отношусь практически с тем же уважением, что и к моей далекой малышке… И вообще, нет у нас в роду высоких. Рыжих тоже нет, а Чак почему-то рыжеватый и конопатый, как ирландец. В кого он уродился?.. Не поверите, Инди, всю жизнь об этом думаю! Я, кадровый разведчик, за двадцать лет не смог решить простую задачку. То ли квалификации не хватает, то ли решимости…
— А может, веры? — предположила мисс Кэмден с нескрываемым сочувствием.
— Откровенно говоря, дорогая вы моя, только вера и спасает. — Уильям Питерс налил себе полную чашу айрана и залпом выпил. — Но хватит о грустном, — решительно встряхнулся он. — Раз уж мы заговорили о деле, доктор, давайте продолжим. Упоминал ли ваш менеджер из музея о том, где и когда пропал Генри Джонс?
— В Венеции. Двадцатого августа.
— Отлично. Двадцать пятого августа он звонил в американское консульство — здесь в Стамбуле…
— Двадцать пятого я получила от него телеграмму, что он вылетел в Непал, — вставила Лилиан.
— Значит, из Венеции отец зачем-то прилетел в Стамбул, — Индиана оглядел присутствующих. — Странное поведение, особенно если учесть, что он собирался переслать какой-то пакет мне в Чикаго, имея при этом наглость называть меня своим ассистентом.
— У вас нет никаких идей насчет того, что могло быть в пакете? — спросил майор.
— Не имею понятия. Ясно только, зачем ему понадобилась мисс Кэмден. Он собирался забрать обратно часть головного убора бога Ра.
— Это и нам ясно, профессор.
— Кстати, где мой «кулон»? — осторожно поинтересовалась Лилиан. — Он здесь, в доме?
— Реликвия переправлена в надежное место, нет причин беспокоиться.
— Я просто думала, что…
— Мисс обеспокоена совсем другим, — вежливо объяснил Индиана. — А именно — кредитоспособностью американского правительства.
— Да получите вы свои деньги, — раздраженно ответил майор. — Сколько можно вас успокаивать? Три тысячи, надеюсь, вы еще не потеряли?
— Три тысячи? — спохватилась женщина и вдруг стал лихорадочно себя ощупывать. Все мужчины деликатно отвели взгляды. Кроме, разумеется, Клопика.
— Оставшиеся две тысячи я передам вам сегодня или завтра. Санкция из Вашингтона уже поступила.
В комнату торжественно вошел мужчина турецкой наружности и что-то произнес. Господин Бирет, моментально принявший подобающий вид, коротко ответил, также по-турецки, затем перевел гостям:
— Повар спрашивает, можно ли подавать десерт.
— И вы разрешили? — заволновался Клопик.
— Да.
— Правильно.
Повар удалился, а Лилиан оповестила всех:
— О'кей, они при мне.
— Что? — никто ничего не понял.
— Ну, деньги, — обиделась женщина. — Сами же спрашивали.
— Держи крепче, — посоветовал Индиана, — не урони в айран.
— Есть еще кое-какая информация, — повернулся майор к доктору Джонсу. — Вам знакомо имя Маркус Броуди?
— Конечно, — удивился тот. — Почему вы спрашиваете?
— Этот человек настойчиво разыскивает вас, неоднократно звонил вам в университет, а потом даже приехал. Утверждает, что вы просто позарез ему нужны. Кто такой?
— Хороший старикашка. Друг отца, тоже бывший археолог. Они вместе учились, какое-то время работали вместе…
— Маркус очень привязан к профессору Генри Джонсу, — добавила Лилиан. — В отличие от сына Генри Джонса. Настоящий друг.
— Никогда не понимал, чем это мой отец мог ему так понравиться, — пожал плечами Джонс-младший.
— Вопрос в другом, — майор нетерпеливо отмахнулся. — Чем вы лично понравились ему, ведь он специально приехал в Чикаго и, по моим сведениям, до сих пор там находится, ожидая вас. Наш сотрудник под видом старшего клерка из службы ректора пытался его расспросить, но мистер Броуди так ничего и не объяснил. Не помогло даже то, что сотрудник довольно убедительно притворился вашим другом. Что ему может быть нужно от вас, мистер Джонс?
— Понятия не имею.
— Никаких идей?
— По его словам, дом отца в Старфорде был чуть ли не перевернут вверх тормашками. Очевидно, теперь произошел поджог или, например, землетрясение. Если вам интересно, вызовите его сюда, в Европу. Оплатите ему дорогу, вам же это не трудно. Или вы хотите, чтобы я сам к нему слетал?
Майор нахмурился.
— Зря иронизируете, доктор, денег у нас как раз вечно не хватает. Те крохи, которые выделяет министерство ВВС, и деньгами-то назвать нельзя… Обыск, говорите, был? Ладно, мы поможем Маркусу Броуди встретиться с вами лично, если ему так нужно.
— Я сейчас собираюсь идти на почтамт, — сообщил Индиана. — Бьюкенен мог уже ответить на мою телеграмму. Заодно попробую связаться с Броуди. Правильно?
— Вы совершенно правы, дорогой друг, — неожиданно громко провозгласил господин Бирет. Так же неожиданно к нему вернулся пронзительный, ужасающий акцент. И дальнейшие его слова оказались более чем неожиданными. — Да-да, вы правы! Именно реформы нашего великого Мустафы Кемаля-Ататюрка позволили Турции достойно войти в Европу. Султанаты треснули, как гнилой орех, муллы больше не смеют соваться в дела государства, система современного права ниточка за ниточкой рвет паутину шариата. Демократия — это моя власть. Я все отдам за нее, дорогой друг.
Индиана молчал, обескураженно почесывая подбородок. Сообразил, в чем причина такой перемены, только когда перед ним поставили новый поднос. Просто принесли десерт. Просто повар и его помощник, очевидно, по каким-то причинам не являлись сотрудниками американской разведки.
— Но, признайтесь, в глубине души вам жалко, что отменили многоженство? — невинно спросил Джонс.
— Гораздо больше мне жаль, что аннулировали иностранные концессии, — парировал господин Бирет, вновь становясь майором. — Однако продолжим разговор о делах. Итак, вы собираетесь выйти в город?
— Да! — с вызовом ответил доктор Джонс. — И я предполагал, что вы захотите мне воспрепятствовать…
— Ни в коем случае, — Билл Питерс не забыл улыбнуться. — Аненэрбе не знает, что вы в Стамбуле, поэтому прямой опасности нет. Но я все-таки прошу вас быть аккуратнее на улицах. Вы ведь, если не ошибаюсь, уже испытали на своей шкуре, что такое Третий рейх.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});