Последний грех - Алексей Котрунцев

Депутат подошел к двери и провернул в ней ключ. Юрка даже не обернулся. Щелкнув выключателем, погрузил комнату в полумрак. Мальчик по-прежнему молчал. Проверяя, все ли в порядке, Самолкин поинтересовался сам.

— Юра, тебе не темно?!

— Нет-нет.

— Ну и отлично.

Скинув махровый халат, Альберт остался в костюме Адама. Мягко подкрался сзади и обнял Юрку за плечи.

— Малыш, тебе нравиться у меня?

— Да-да. Подождите немного, я уровень только закончу.

— Ты не хочешь со мной поговорить?

— Я… мм… подождите… хочу, но…

Юрка слегка повернул голову и увидел такое, отчего мгновенно забыл и об игре, и о бурундуках, и обо всем на свете. Дядя Альберт был голым. Абсолютно голым! Он прижимал его к себе и щекотал ухо языком.

— Дядя Альберт! — Горло сразу пересохло, слова с трудом выползали из него. — Дядя…

— Что, мой хороший?! — Уже не скрывая намерений, извращенец лизал его щеку.

— Дядя Альберт, не надо! — Юрка отложил джойстик. — Мне домой пп-по-ра. Я пойду.

— Ну, куда же ты пойдешь, глупенький?! Уже поздно. Ты останешься здесь. В моей кроватке. А утром, я подарю тебе Денди и отпущу домой. Понимаешь?

Слащаво-приторный тон должен был успокоить, а обещание приставки окончательно убить все возражения. Но Юрка не сдавался.

— Я не хочу Денди! Отпустите меня. Пожалуйста! — Голос вот-вот готов был сорваться в истерику. — Меня мама дома ждет.

Мальчик попытался встать, но Альберт уже обхватил его и ногами. Обреченно дернувшись, Юрка вдруг заплакал. Громко и порывисто. Не успокоившись после телефонной перепалки, Альберт опять занервничал. «Черт, все идет не так! Сначала Вадик, теперь вот пацан. Уперся гаденыш! Ну ладно — раз не хочешь по-хорошему, придется по-плохому!»

Депутат зажал рот мальчика ладонью и, глядя в испуганные глаза, прошипел.

— Тихо, мой сладкий. Тихо! Все хорошо, тебе самому понравится. Вот увидишь.

Но вместо успокоения Юрка дернул его за руку и заорал на всю катушку: «Пустите меня! А-а-а!» Альберт вздрогнул, влепил звонкую пощечину и, уже не таясь, заорал.

— Заткнись, сучок! Заткнись или сдохнешь! Никуда ты отсюда уже не выйдешь!

В дверь отчаянно барабанили. И, по всей видимости, уже давно. Альберт открыл глаза и, еще не понимая, где он, услышал голос.

— Альберт Борисович, у вас там все в порядке?

— Да. — Пересохшее горло выдало звук, не слышный даже ему самому.

— Альберт Борисович, это я — Василий. Откройте дверь!

Самолкин тяжело поднял голову и, сфокусировав зрение, увидел в телевизоре бурундуков. Те прыгали на месте, словно вопрошая — чего стоим?! Перевалившись на живот, Альберт попытался подняться. Стены заходили у него перед глазами и, не справившись, он рухнул на диван.

— Игорек, давай сходи вниз, возьми у администратора запасной ключ! — Громкие команды Василия были слышны даже через дверь.

— Сейчас! — Альберт и сам не понял, как вырвал из горла сиплый крик. За дверью с секунду помолчали, потом раздался обрадованный вопль.

— Альберт? Альберт Борисович, у вас там все в порядке? Это я — Василий. Откройте дверь!

Самолкин оторвал грудь от дивана, но стены опять стали на него падать. Он закрыл глаза, вздохнул и попытался сесть. Это почти удалось. Депутат спустил ногу и подвинул вторую. Теперь нужно обеими было встать на пол и не упасть. «Да, нажрался я вчера — будь здоров. В честь чего хоть пили?! А, ладно — сейчас Вася зайдет и все расскажет!» Самолкин опустил вторую ногу и почувствовал, что встал на что-то твердое и скользкое. Медленно наклонив голову, он открыл глаза. Под левой ступней лежала рука. Холодная детская рука. Альберт дернул ногу и кубарем рухнул на диван. «Что это?! Рука?! Откуда?! Японский городовой! Детская рука! Пацан из барака. Мать его! Что с ним?!» — Альберт лихорадочно соображал. В догадке подполз к краю и с опаской посмотрел вниз. Широко открытыми глазами мальчик смотрел в потолок и не шевелился. Альберт отпрянул. «Что с ним?! — Страшная догадка разорвала сознание. — Но я не мог! Нет-нет-нет! Это не я! Я не мог этого сделать! Я, конечно, мразь, дрянь, пидор, еще кто-то — кто угодно, но не убийца! Не мог я убить!» Шок стальным молотом стал крушить мозг. Альберт ругал себя последними словами, но заставить поверить себя, что это он убил ребенка, никак не удавалось. Скатившись с другой стороны дивана, он добрался до стола. Бутылка Джонни Уолкер была наполовину пуста. Альберт схватил ее и, жадно, как младенец к соске, припал к горлышку. Сивушного привкуса, так нелюбимого им, сейчас не чувствовалось. Стремясь утолить жажду, а больше — растворить, накрывший с головой, шок он наполнял желудок алкоголем. Воздуха не хватало. Как выброшенная рыба, Альберт оторвал бутылку от губ и широко раскрыл рот. В возникшей тишине очередной стук прозвучал набатом.

— Альберт Борисович, ну что вы там?! Долго ждать?

— Сейчас! — Самолкин взревел. — Подожди!

Резкий ответ озадачил. Уловив перемену, Вася смолк и затаился. Босс, похоже, был не в духе.

«А, ведь, ты мне больше всего сейчас и нужен! Со своей башкой ты обязательно должен что-то придумать. Не могу же я вот так, как обычный уголовник, поехать по этапу. Да мне лучше сразу в петлю, чем на зону. Нет, что-то я говорю не то. Какая петля, какая зона?! Кто вообще на меня смеет посягнуть?! На меня — Альберта Самолкина, депутата Государственной Думы?! Да и Вася — он башковитый, обязательно что-то придумает».

Альберт прикончил виски и осторожно посмотрел на тело. Мальчик лежал на спине. Подобравшись ближе, тронул за руку. Так и есть, мертв, окоченел даже. Осмелев, Альберт схватил труп за ноги и поволок в ванную. Открыв дверь, перекинул через эмалированный борт детские руки, а после, ухватив Юрку за талию, и остальное тело. Мальчик упал лицом вниз. Самолкин отчетливо увидел синяки и кровоподтеки на ягодицах. «Черт! А я, ведь, почти ничего не помню! Как же это я?»

Подставив лицо под ледяную струю, он лихорадочно соображал: «Сейчас, я впущу сюда Васю и, вместе мы что-нибудь придумаем. Безвыходных ситуаций не бывает. Надо только хорошенько поразмыслить. И не паниковать! Вот и все — подумать и не паниковать!»

Освежившись, Самолкин влез в халат и посмотрел в зеркало. Отражение почти устроило. Лицо было опухшим, но не безнадежно. Обычное усталое лицо. Альберт подошел к двери, щелкнул замком и, высунувшись, покрутил головой по сторонам. Вася скалил зубы грудастой горничной. Альберт махнул ему рукой: «Иди сюда! Быстро!» Вася встрепенулся, вбежал в номер и уже на пороге ударился в нотации.

— Альберт Борисович, нельзя же так. Мы тут все на ушах стоим. Не знаем, что и думать. В три у нас выступление в колхозе, а вы все спите.

— Заткнись! — Босс выглядел злым и пьяным. — Заткнись и слушай!

По тону, которым почти всегда мягкий шеф, выдал приказ, Вася понял, случилось что-то непредвиденное. Он уже и сам это подозревал — Игорь рассказал о подобранном пацане, но, кажется, все было гораздо серьезнее.

— Вася, у нас проблема!

Вася молчал, ожидая продолжения.

— Большая проблема! — Альберт изучающе смотрел на помощника. — У меня в ванной — труп!

Лицо Василия не изменилось. Напротив, в его глазах Альберт прочел огоньки недоверия: «Вы ничего не путаете?»

— Да! Твою мать! — Самолкин истерично повысил голос. — Труп! Самый настоящий. Тело этого малолетнего долбоеба!

Василий, стараясь выглядеть спокойным, выдохнул и хладнокровно уточнил.

— Что думаете делать?

— Это ты мне скажи — что делать! — Альберт был на грани. — Ты же у меня советник хренов!

— Я?! — Вася глубоко вздохнул и отвел взгляд. — Ну, хорошо! Для начала надо успокоиться.

— Что мне успокаиваться?! У меня в ванной плавает мертвец, а я должен быть спокоен?! Нет, ты что-то не понимаешь! Пошли — покажу, тогда, может, поймешь!

Смотреть на труп советник не хотел, но Самолкин схватил его за руку и почти силком тащил в ванну. Распахнув дверь, почти с садистским удовольствием уставился на помощника.

Ожидания себя оправдали, Вася зажал рот и кинулся в туалет. Унитаз, будто пустая кастрюля, усиливал звук спазм.

— Слабак! — Альберт невольно чертыхнулся. — Какой, ты… А!.. Блядь, а я и не знал, что ты такой нежный. А, Васятка?!

Из туалета повторился звук спазм.

— Проблюешься, хлебни виски. Там в шкафу бутылка стоит не начатая.

Но Васе было не до виски. Спазмы душили, а, прекратившись, неприятно отзывались глубокой икотой. Самолкину это не нравилось. Также, как и не нравилось, что помощник безнадежно раскис. Он взял его за плечи, легко встряхнул и пошлепал по щекам.

— Ты что, твою мать?! Покойника никогда не видел?

Вася только кивнул.

— Ладно, сядь!

Советник безвольно сел. Самолкин открыл бутылку, налил виски в стакан и сунул ему в руку.

— Пей!

— Я не могу… Меня вырвет.