Фиолетовое пламя - Бренда Джойс

— Но это было так чудесно, Грейс! И вы это знаете, вы не можете этого отрицать!

— Единственное, что я знаю, и, уж конечно, не могу отрицать, так это то, что вы жалкий, презренный негодяй!

— Рядом с вами я просто теряю голову, — с отчаянием проговорил Рейз. — И это началось с той минуты, когда я впервые увидел вас.

Она отвернулась от него, крепко сцепив руки.

— Это правда. — Он подошел к ней сзади. — Черт побери, Грейс, перестаньте же сопротивляться. Разве я только что не доказал вам, как это может быть прекрасно?

Он хотел обнять ее.

Грейс повернулась, рука ее взлетела. Он не отстранился; не то чтобы он готов был подставить щеку, но он почти не спал в эту ночь, и реакция его притупилась.

— О! Больно.

— Господи! — воскликнула Грейс, и кровь отлила от ее пылавшего лица. Рейз потер подбородок.

— Грейс, разве мы не можем поговорить спокойно? Давайте закажем завтрак и все обсудим.

Она прижала ладонь к губам, глаза ее стали огромными.

— Я провела здесь ночь!

— Вы заснули.

— Это все из-за вас! Вы не должны были позволять мне остаться! Зачем вы вообще привезли меня сюда? — простонала она.

Рейз смутился.

— Вы были вне себя после пережитого потрясения…

— Вы нарочно это подстроили!

Она опять размахнулась. На этот раз Рейз пригнулся и схватил ее за руку.

— Грейс, перестаньте! Я виноват, у меня у самого в голове помутилось. Все было так хорошо, пока я обнимал вас спящую.

— Вы погубили меня!

Сердце его больно сжалось. Он почувствовал, что совершил ошибку.

— Грейс!

Она вырвалась из его рук, и он не стал ее удерживать.

— Платье! — воскликнула она. — Как я могу вернуться к Харриет в ночной рубашке и юбке? И где моя юбка? Который час? Я опоздаю в школу!

— Я сбегаю к Харриет и принесу ваше платье, — предложил Рейз, чувствуя, что совесть терзает его все сильнее. — Грейс, я не думал… когда вы уснули…

— Вы никогда ни о чем не думаете, кроме как о том, что у вас в бриджах, — бросила она яростно.

Это больно кольнуло его. Рейз подошел к шкафу и достал оттуда рубашку, потом вспомнил о пятне на бриджах. Не задумываясь стянул их, не обращая внимания на ее испуганный возглас. Переодевшись и натянув сапоги, сразу же вышел, не говоря ни слова.

Грейс, дрожа, опустилась на постель. Она вся съежилась, обхватив себя руками за плечи. Ее репутация погублена. Натчез маленький городок, и сплетни здесь распространяются быстро. Теперь уж ей ни за что не найти приличной работы.

Но она не могла заставить себя сосредоточиться на этих мыслях. Память подробно рисовала ей то, что Рейз делал с ней, и ее собственный бесстыдный отклик на его страсть. Грейс не отличалась чрезмерной наивностью. Она знала кое-что о жизни. Но ей никогда в голову не могло прийти, что можно заниматься любовью так, как это делали они.

Заниматься любовью? Нет, это — извращение! Она сжала кулаки. Уж ему-то, конечно, известны все извращенные способы. Кто бы мог подумать, они так чудесны!

Ей хотелось заплакать. Хотелось причинить ему боль. И в то же время ей безумно хотелось юркнуть обратно в постель, дождаться возвращения Рейза, протянуть к нему руки и сжать его в объятиях. Он был такой горячий, такой сильный, такой мужественный. Такой прекрасный!

Такой отвратительный!

Грейс закрыла глаза, вспоминая, как он спокойно переодевался, даже не позаботившись повернуться к ней спиной. Плечи его такие широкие и сильные, грудь такая крепкая. Руки и ноги — как у античных греческих атлетов. А его мужской орган…

Она не хотела смотреть и все же не могла отвести глаз.

Ей нужно взять себя в руки к тому времени, как Рейз вернется. Еще лучше позвать служанку, попросить у нее какое-нибудь платье и уйти, пока его нет. Не прошло и десяти минут, как Грейс исполнила задуманное.

Шел как будто бы обычный рабочий день, но Грейс чувствовала, что жизнь ее уже не сможет войти в свое привычное русло. Занимаясь в тот день с учениками, она никак не могла сосредоточиться. В мысли ее то и дело вторгался он. А с ним — воспоминания о минувшей ночи, о ее ужасах, о схватке с ночными мстителями. Участие во всем этом сделало Грейс кем-то вроде героини, и ученики с жадностью ловили каждое ее даже невзначай брошенное слово. Она помнила многозначительный, злобный взгляд Роулинза, его затаенную угрозу. Она начинала уже жалеть о том, что убежала утром, не дождавшись Рейза.

Он сказал, что каждый день будет заходить за ней в школу и провожать домой. Будет ли? А вдруг Рейз обиделся, что она убежала, и решил, пусть она сама выкручивается как знает. А главное, действительно ли ей угрожает опасность со стороны Роулинза и его сообщников? По мере того как день близился к вечеру, страх ее нарастал.

В пятнадцать минут четвертого и церковь, и двор наконец опустели. Грейс стояла на ступенях, оглядываясь. Ни Роулинза, ни Рейза не было. Ледяной комок страха начал потихоньку подтаивать. Разумеется, Роулинз не появится, его ведь ранили прошлой ночью. А что до Рейза, так он, конечно же, просто сболтнул, что будет каждый день провожать ее домой. Само собой, ему наплевать, что с ней.

Она лгала себе. Она не могла больше притворяться, будто равнодушна к нему. Грейс была страшно разочарована, что он не пришел.

Она была уже на полпути к дому, когда услышала за спиной цокот лошадиных копыт.

Каждая клеточка в ее теле напряглась, и она повернулась, крепко сжимая пачки книг. Это был всего лишь какой-то незнакомый фермер. Он предложил подвезти ее в своей тележке. Грейс уже хотела согласиться, когда увидела Рейза, мчащегося по дороге верхом на громадном вороном жеребце. Она замерла было, потом решительно подошла к повозке, готовая усесться в нее, и уже приготовилась перебросить ногу через борт, когда за спиной послышался его голос:

— Я ведь сказал, что буду здесь, и я здесь. — Рейз подъехал поближе, протягивая ей руку:

— Садитесь!

— Нет, спасибо, — твердо сказала она. — Вот этот добрый фермер предложил подвезти меня до города.

— И он будет защищать вас от дружков Роулинза? — холодно поинтересовался Рейз. — Ну же, садитесь, Грейс, не капризничайте.

— Ладно, ладно, мэм, — с беспокойством пробормотал фермер. — Я что, я не против, пожалуйста, поезжайте себе на здоровье с джентльменом. — Он поднял вожжи и зачмокал, подгоняя мула.

Грейс вспыхнула от ярости:

— Вы напугали его!

— Вероятно, перспектива встретиться с Роулинзом напугала его еще больше.

— Я пойду пешком, — заявила Грейс.

— Отлично.

Она больше не смотрела на него. Рейз медленно ехал за ней, так близко, что пару раз Грейс даже ощутила горячее дыхание его лошади на затылке. Она шла, гордо выпрямившись, с вызывающе поднятой головой. Он еще сердится! Что ж, она тоже сердита, даже больше, чем он!