Я — Легион (СИ) - Злобин Михаил

До нужного дома я добрался быстрым шагом буквально через пару часов. Войдя в скрипучую калитку, которая все эти месяцы простояла незапертой, я двинулся напрямик к крыльцу, но по пути споткнулся обо что-то металлическое, припорошенное сырым снегом. Глянув вниз и немного попинав носком ботинка неизвестный предмет, я обнаружил, что это автомат. А ведь точно! Оружие же так никто и не собрал, а значит, здесь должны до сей поры лежать два автомата и карабин с прицелом. В хозяйстве такие игрушки очень даже сгодятся, тем более что один из моих мертвецов был заядлый охотник, и с такого ружьишка вполне мог бить белок с расстояния в двести метров. А уж в человека он сумеет попасть и на бо́льшей дистанции. Думаю, любой со мной согласится, что личный снайпер, способный просидеть в засаде несколько недель без единого движения, очень даже полезная боевая единица.

Отправив мертвых рыскать во дворе в поисках бесхозных стволов, я вошел в дом. Вообще, сперва я решил, что это хорошее и надежное место, если за этот месяц никто его даже не посетил, и что можно будет сделать его одним из своих перевалочных пунктов. Однако я резко передумал, когда вышел из прихожей, поскольку ведь весь дом провонял тошнотворным смрадом мертвечины. Несмотря на осень и наступившую зиму, тела в сыром погребе все равно разложились, и теперь отравляли воздух непроветриваемой вонью падали.

Дойдя до откинутого люка, который марионетки так и не успели за собой закрыть, перед тем как рухнули, лишенные Силы, я едва сумел совладать с судорожными рвотными позывами. Уж насколько я небрезглив и привычен к трупам, но этот запах был просто запредельным даже для меня. Закрывая лицо рукавом куртки, я кое-как спустился по короткой лесенке и осмотрелся.

Да, время мертвецов не пощадило. Потемневшие, они валялись друг на друге, слежавшись в отвратительную мерзкую кучу. Протухшие и вздувшиеся настолько, что я сильно затруднялся сказать, кто из них стрелки, а кто ханские шестерки. Даже их одежда пропиталась какой-то смрадной слизью, став похожей на одноцветное влажное тряпье.

Продолжая неравную борьбу с тошнотой, я сделал небольшой шажок, встав к трупам чуть ближе. Хоть стреляйте меня, но я больше не сдвинусь ни на сантиметр в сторону этих кусков тухлого мяса.

С расстояния около одного метра я стал выпускать Силу, накачивая мертвяков ей, отчего куча плоти с влажным чавканьем начала вяло шевелиться. Вонь усилилась в сто крат, так что у меня аж перехватило дыхание и появилась резь в глазах, но даже сквозь наворачивающиеся слезы я все равно увидел, как от этого движения у трупов местами начала лопаться кожа, изливая из разломов сильно загустевшую мутно-желтую жижу.

Прочной мысленной связи, как я и ожидал, по прошествии стольких дней установить ни с кем из них не удалось, даже с бывшими марионетками. Передо мной были просто гниющие груды плоти, способные только отвечать на прямо поставленные вопросы и лишенные возможности делиться со мной мыслеообразами и воспоминаниями. Оно и не мудрено, чего-то подобного я как раз и ожидал. Но зато я теперь точно сумел определить, кто конкретно в этой протухшей котлете из мертвечины был мне нужен, и отпустить остальных.

Наша беседа не заняла много времени и к моему полному огорчению оказалась фактически бесполезной. Я узнал от покойников, что их троица была бывшими наемниками ЧВК «Вагнер», которые дезертировали из своего формирования, прихватив небольшой арсенал и некоторую сумму в валюте, которая в переводе на родные рубли едва ли дотягивала до пары миллионов. Зачем ради таких копеек было рисковать, тем более, если этот прибыток предстояло еще и поделить на троих, я не имел понятия, но у трупов при жизни было свое мнение на этот счет.

Естественно, за бывшими недобросовестными сослуживцами началась охота, и тут, как по мановению волшебной палочки, их нашел какой-то полковник из ФСБ. Кто такой, какая у него фамилия, как он выглядит — вагнеровцы не имели не малейшего понятия. Но зато они искренне поверили в его обещание помочь им в вопросе защиты от гнева прошлых работодателей и боевых товарищей.

М-да, правду говорят, утопающий не только за соломинку схватится, но и за змею. И для спасения нужно было всего лишь прикончить меня, а после завалить навязанного к ним в команду того самого капитана Андреева. И все, сразу после этого должна была начаться прекрасная мирная жизнь под новыми именами.

Эти три болвана кинулись исполнять поручение с великим рвением, не имея ни малейших гарантий, просто поверив на слово тому, кого они даже ни разу не видели. Нет, поначалу у них были кое-какие подозрения, но когда они встретились с Андреевым лично и чуть ли не силком заставили того продемонстрировать красные корки ФСБ, почему-то сразу уверовали в исключительную правдивость всех обещаний.

Лично мое мнение, сдали бы их после выполненной работы экс-сослуживцам, чтобы те с ними разбирались, убив при этом сразу нескольких зайцев. Меня и капитана, как минимум. Мне, конечно, не доводилось раньше иметь дел с наемниками, но мертвецы, к примеру, были искренне убеждены, что бывшие коллеги долго бы и мучительно убивали их за то что они совершили. Подвергать их слова сомнению у меня не было резона, так что мне стало очевидно, что именно такой финал и стал бы им наградой за проделанную работу, а вовсе не обещанная свобода.

И теперь я уже окончательно убедился, что у меня во врагах находилось не само ведомство, а только лишь его отдельные должностные лица. Будь иначе, по мою душу прислали бы целую штурмовую бригаду, экипированную по самое не балуйся, а не этих беглых боевиков. Ну и еще плюсом я узнал про заныканный в какой-то полузаброшенной деревне тайник с оружием, который можно было использовать по своему усмотрению. Не то чтобы я сейчас испытывал острую нехватку стволов, но уж лишними они точно не станут. Тем более что не проходило пока еще ни единого дня, чтобы мой легион не устраивал перестрелок со стражами правопорядка и присланных им в усиление военными.

Но на этом, к сожалению, все плюсы и закончились. В плане информации о заказчиках и способах их поиска, покойники оказались полностью бесполезны. Тот, кто их собирался разыграть, действовал предельно осторожно, и нигде не засветился. А это значило, что мой единственный видимый выход — это Свиридов, труп которого бережно хранят в ведомственном морге Управления по социально-значимым преступлениям, куда мне нет дороги. Разве что… разве что я рискну раскрыться перед Дамиром, и он сможет каким-то образом в этом мне поспособствовать.

Черт, а раскрываться мне ни перед кем не хотелось, даже перед Галлиулиным. Не для того я терпел всё это дерьмо, чтобы раскрыть правду полицейским спустя несколько дней после моей мнимой гибели. Но моя ошибка оказалась в том, что я возлагал на убитых стрелков слишком большие надежды, и ждал, что найду в их мозгах хоть какую-нибудь зацепку. Теперь же я расплачивался за это тем, что оказался в тупике, не имея ни малейшего представления, куда копать дальше. Но я все же знаю, что вся эта ерунда началась со Свиридова, а значит, именно он и должен помочь это все закончить.

Но в то же время я не мог ворваться в ведомственный морг и похитить тело. Полагаю, это было бы равносильно моему персональному выступлению по центральным телеканалам, где б я объявил во всеуслышание о том, что жив, здоров, и вообще прекрасно себя чувствую.

Ладно, гори оно все огнем… бог не выдаст, свинья не съест. Думаю, Дамиру можно довериться.

Путь до Люберец, где жил мой друг, не занял много времени. По уже отработанной схеме легионеры оттянули патрули на себя, а я почти беспрепятственно проехал по освободившимся дорогам на трясучем ВАЗ-е десятой модели, с огромным трудом воскрешая в памяти навыки езды на механической коробке передач.

Доверять встречу с Галлиулиным мертвецам было никак нельзя. Его не убедят никакие слова и доводы, и он их просто-напросто пошлет в далекое и увлекательное пешее путешествие. И это в лучшем случае, потому что в худшем — он сам схватиться за табельный ствол, узнав в подошедших к нему людях беглых уголовников. Насколько я мог судить из новостей, ориентировки на каждого из беглецов были уже разосланы во все возможные места. Значит, мне предстоит продемонстрировать небольшое библейское чудо — воскреснуть на какой-то там день. Собственно, это можно было уже считать сделанным, теперь оставалось только дождаться единственного зрителя…