Медовый месяц - Эми Дженкинс

– Ты где? – спросила я.

– Я в спортивной одежде.

– Я спрашиваю, где ты?

– Я в отделе спортивной одежды, – сказала она. – Я перезвоню тебе, если хочешь.

– Нет, – ответила я. – Я не дам тебе мой номер. Передай Эду, что у меня все в порядке.

– Я в спортивной одежде на Марбл-Арч, в Лондоне, – сказала она. – А Эд в Нью-Йорке. Передай ему это сама.

– Эд все еще в Нью-Йорке?

– Да, – ответила она. И только. Но за этим «да» что-то крылось, что-то, говорившее о неких перспективах Эда. Какой-то намек на то, что мир Эда по-прежнему вертится, что я не остановила его вращения, и, хотя я больше всего боялась, что мне придется, как Атласу, нести его мир на себе, я испытала резкий и совершенно неоправданный укол ревности.

Пока я пыталась разобраться в своих чувствах, Делла снова вмешалась:

– Ну, так как же секс?

Я думала, что мы уже миновали тот этап, когда наносят друг другу удар за ударом отчетами о своей половой жизни. Я хочу сказать, что, во-первых, на рассказы о половой жизни Деллы не хватит никакого времени, а во-вторых, что после определенного возраста – возраста, когда мужчины выясняют, как это делается, – ты открываешь, что секс – это всего лишь секс. Даешь или берешь. Когда ты молода и секс хорош, ты думаешь, что изобрела атомную бомбу, а потом выясняется, что и Россия, и все прочие изобрели ее одновременно с тобой.

– Секс – это секс, – сказала я.

– Так здорово? – спросила она.

– Чертовски.

– Лучше сказать, не хотела бы я оказаться на твоем месте, когда придет час расплаты.

– Час расплаты? – нервно проговорила я.

– Ты никогда не слышала про карму? Ты разрываешь сердце несчастного парня.

– Эда? – спросила я. – Эд сам ушел от меня. Эд швырнул мне кольцо.

– Он не хотел, – сказала Дел. – Черт возьми. Для этого ты и вышла замуж, да? Чтобы можно было все это проделать и так говорить?

– Откуда ты знаешь, что он не хотел?

– Догадываюсь, – сказала она. – Он всегда бегал вокруг тебя, как собачонка. Собачонка не в уничижительном смысле.

– Разве можно употребить слово «собачонка» не в уничижительном смысле?

– Ну, он был по-собачьи тебе предан, вот и все. Ты должна отдавать себе отчет в своем счастье.

– Да, – сказала я.

– Так что насчет Алекса? – спросила она. – Только не надо всей этой чуши про Любовь-Всей-Твоей-Жизни.

– С каких пор это стало чушью?

– Ну, не станешь же ты утверждать, что так действительно бывает. Пола Ятс семь лет держала на холодильнике фотографию Майкла Хатченса, и знаешь, что из этого вышло?[52]

Я дала этому безвкусному замечанию повиснуть в воздухе. Чуть погодя Дел проговорила:

– Ну так как же с Алексом? Как это было?

– Люди всю жизнь пытаются выразить это словами, – ответила я. – Думаешь, я смогу вот так все враз объяснить?

– Попытайся, – попросила она.

– Ну, иногда я так его хочу, что мне становится плохо – буквально тошнит.

– Звучит недурно, – прокомментировала она.

– Хм-м-м-м, – протянула я, чувствуя наплыв эйфорических воспоминаний, от которых леденела кровь. – Я невероятно хочу его. Ощущаю его частью себя – он делает меня целой. Все те глупости, о которых поют в песнях: «Я не могу жить без тебя».

– Бог мой, – проговорила Дел, – придется тебя остановить. Ты начинаешь цитировать попсу – лучше не надо.

– Ладно, – сказала я и после некоторого размышления добавила: – Скажем так: с Алексом я не знаю ответов на все вопросы.

– Что-что?

– С Эдом, – сказала я, – никогда не было такого, чтобы я не знала ответа. Я всегда знала, что сказать. Мне было скучно от себя… от знания всего. Противно было все знать.

На один такт повисло молчание, а потом Дел рассмеялась:

– Именно это мне в тебе и нравится. Иногда ты говоришь такое, чего никак от тебя не ожидаешь. Ты по-прежнему можешь оставаться моей подругой.

– Спасибо, – сказала я, а потом спросила: – Так я тебе все еще нравлюсь?

– Нет, не нравишься, – ответила она. – Я люблю тебя.

– Дел! – закричала я. – Что с тобой?

– Ничего! – ответила она. – Думаешь, все эти годы я одалживала тебе колготки и косметику потому, что терпеть тебя не могла?

– А что с Маком? – спросила я.

– Мне пора, – сказала Дел. – Из игрушечных пижамок приближается босс. Проверь свою электронную почту.

Щелчок.

Глава восемнадцатая

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: Ox

Дорогая Хани,

у меня было чертовски тяжелое время. Тебе придется купить мне невероятное количество двойных шоколадных «мокко» со взбитыми сливками, если хочешь, чтобы я, когда ты вернешься, по-прежнему считала тебя сестрой. Серьезно, тебе просто придется купить мне целый магазин кофе. И пройти курс лечения, потому что ты продолжишь свое падение во внутреннюю пустоту, если не займешься этим, – ты понимаешь, о чем я.

Когда ты улетела, я вернулась в твой номер в отеле. Ну, сначала мы поохали с Черил, которая совершенно ничего не поняла и решила, что Алекса преследует какой-то сумасшедший с пистолетом и из-за этого он и сбежал, пока в конце концов Полу не пришлось ей сказать: «Дорогая, Алекс и БЫЛ этим сумасшедшим с пистолетом».

Оказывается, когда Черил увидела, как Алекс выбежал из туалета, она подумала, что он спасает свою жизнь. Я спросила, а при чем тут, по ее мнению, ты, и она ответила, что ты была его заложницей и живым щитом. Невероятно – в ее воображении сложилась такая вот безумная история. Удивительно, чем люди заполняют пустоты в своей голове.

В общем, я отвела ее в сторонку и объяснила, как оно есть на самом деле, и прошло сто лет, прежде чем до нее дошло, что вы с Алексом уже встречались, а я тут совершенно ни при чем. У меня возникло впечатление, что она совершенно не справляется с ситуациями, в которых что-то выходит из-под ее контроля. Кажется, она была потрясена.

Наконец, более или менее выстроив соответствующие логические цепочки, она сказала: «Ты хочешь сказать, что меня бросили?» – как будто теперь она обратится в федеральный розыск. Но она действительно была не в себе – если понимаешь, о чем я. Я сказала ей, что такое бывает, а она ответила – только не с ней. Резонно. Потом она спрашивает: «Ты хочешь сказать, что он сбежал с той девицей с прямыми волосами?» Она все время тебя так называет. Не волнуйся: я ей сказала, что прямые волосы в Лондоне в моде. Вряд ли я когда-нибудь видела, чтобы кто-то так удивлялся. То есть насчет тебя и Алекса, а не лондонской моды. Ты перевернула ей вселенную вверх тормашками. Потом я слышала, как она рассуждала сама с собой, что у Кейт Мосс тоже прямые волосы. Это вроде бы помогло.

Короче говоря, она сказала, что возвращается в отель, чтобы позвонить папе. Я тоже вернулась туда – в твой номер. Надеюсь, ты не возражаешь – терпеть не могу, когда пятизвездочный люкс пропадает просто так.