Предел безнаказанности - Евгений Константинов

Но больше всего Володя переживал за другое. Марина застала его дома рано утром в обществе двух обнаженных красоток! Ну, как, скажите на милость, после этого она будет к нему относиться? Ладно бы это случилось до того секса в лесу, но теперь-то получается, что он ей изменил. Причем, в то самое время, когда она была в беде! Можно ли простить такое?

Мысли крутили хоровод, а Володя, не отрывая взгляда от спящей Марины, пил из горлышка перцовку. Он осушил бутылку и так и уснул в кресле. И вот теперь его разбудила трель звонка.

С трудом передвигая ноги, Володя добрался до двери, а когда ее открыл, второй раз за сегодняшний день обмер. Перед ним стояла Лариса Федорова! Он замотал головой, словно прогоняя наваждение, а Лариса – чернее тучи – переступила порог, вынудив его отступить и посторониться, и тут же остановилась в удивлении.

Ситуация повторилась: несколько часов тому назад, – точно так же удивилась Марина, теперь при взгляде на девушку, появившуюся в коридоре в наброшенной на плечи простыне, растерялась Лариса.

– Здравствуйте, – первой нарушила молчание Марина.

– Нашлась? – Лариса вопросительно посмотрела на Володю и снова на нее.

– Меня сегодня утром какой-то Станислав освободил, – пояснила Марина. – Сказал, что он капитан милиции.

– Стас Кривопалов? В Богачево?

– Да.

– Откуда освободил? – спросил Володя.

– Из подпола. Меня Дурында в него затащил…

– Дурында?!

– Черт, я знала, что Стас туда поедет! – воскликнула Лариса. – Освободил, и что дальше?

– Не знаю. Я убежала. Этот Дурында… – Марина закашлялась, а когда успокоилась, продолжила:

– Он страшный человек. Эти щуки…

– Щуки?!

– Да. Вы не поверите…

– Поверим, – перебил Володя. – Пойдемте, сядем и расскажем, кто что знает. И спохватился: – Ой, а вы знакомы? В Кобяково должны были…

– Да видели мы друг друга в деревне, – сказала Лариса. – Просто не общались. Разница в возрасте.

Марина согласно кивнула и спросила:

– Володя, а у тебя поесть что-нибудь найдется?

– Вряд ли, – Володе даже как-то неловко стало. – Хотя масло сливочное точно есть и хлеб. О! Еще я, кажется, печенье покупал! Поищи там, – сказал он вслед уже направившейся на кухню Марине.

– Подождите вы с едой! – возмутилась Лариса. – Надо в Богачево ехать, вдруг Стасу помощь нужна!

– Ехать… – Володя ненадолго задумался. – А ты, как сюда приехала? И, кстати, как адрес узнала?

– Ты же сам его сказал у Стаса в машине. А в Москву я на электричке приехала. Как еще-то?

– Понятно, – усмехнулся Володя и крикнул: – Мариночка, поставь, пожалуйста, чайник!

– Уже, – донеслось с кухни.

– Помоги мне доковылять, – он взял Ларису под руку и повел в комнату. – Видишь, как я хожу? Какая к черту электричка! А после электрички, как до Богачево добираться будем? Тачка нужна.

– Такси?

– Да какое такси? Надо кого-нибудь из друзей просить…

Пока Лариса убирала со стола в комнате, а Марина возилась на кухне, он дозвонился до старого своего приятеля Генки по прозвищу Пытливый. Когда-то вместе с ним и Мишей Гуйванским они в звенигородской электричке отбивались от местной шпаны. Пытливый звонку обрадовался и не стал искать причин для отказа, пообещав приехать не позже чем минут через пятнадцать, благо жил в том же районе, где и Козырев.

Володя молча наблюдал за сновавшимися туда-сюда девушками. Они тоже молчали, каждый был поглощен своими мыслями. И чай пили молча. Марина с жадностью поглощала один бутерброд за другим, Лариса тоже казалась голодной, Володе же кусок в рот не лез. Вновь и вновь он спрашивал сам себя – не во сне ли все это происходит? Может быть, и не возвращался с границы сержант погранвойск, а по какой-нибудь причине впал в кому, и все, случившееся за последние несколько дней – бред?

Лучше бы с ним вообще ничего не произошло, лучше бы он остался служить сверхсрочно, по контракту, поддавшись на уговоры начальника заставы. Но ведь в любом случае он вернулся бы домой на побывку, все равно бы встретился с Игорем Федоровым и поехал бы с ним навещать сестру… И пошел бы с друзьями на пьянку-рыбалку… А сели бы он не разбил две бутылки водки? В этом случае он бы остался с друзьями и не исключено, что его постигла бы та же участь, что погиб бы вместе с ними жуткой смертью на берегу проклятого озера.

А ведь Лариса предупреждала… Значит, что-то такое знала про Раево, а значит, и про Богачево или хотя бы догадывалась?

Интересно получается: он встречается с ней, у них был секс, а потом у нее погибает брат; он общается с друзьями, и они тоже погибают; он встречается с Мариной, а потом ее похищает и затаскивает в какой-то подпол Дурында. Еще неизвестно, что ей пришлось пережить в том подполе… Может, в происходящем виноват исключительно он сам, Владимир Козырев? Может, несет в себе какую-нибудь злую мистическую ауру?

Так, с кем он еще встречался в тех местах? С этим самым Дурындой и опять-таки с Ларисой и ментом. Про Дурынду разговор особый, Лариса – вот она, вторую чашку чая допивает, все собирается что-то сказать, да не решается. А что с ментом, с этим, как его, капитаном Кривопаловым? Если все сопоставить, то не исключено, что Лариса правильно переживает за своего Стаса. У него к ней, кажется, серьезный интерес. Да мне-то, какое дело до их отношений?! Мне бы с Мариночкой все… наладить.

Наладишь тут, как же! Ну, что за подставы такие! Тогда, до армии, Иришка Мишлехис их нормальные отношения подрубила. Не специально, конечно, но Мариночке-то теперь разве докажешь, что ничего у него с Иришкой не было. Тем более – было, было. Ну а про сегодня и говорить нечего – измена налицо. Вдобавок еще и Лариса приехала, как к себе домой…

В дверь позвонили в третий раз за сегодняшний день. Володя даже вздрогнул, представив, что к нему вдруг заявится еще одна девица!

– Лариса, открой, пожалуйста, – попросил он. – Это, наверное, Пытливый. Пора бы уже.

– Привет пограничнику! – ворвался в комнату Генка с бутылкой коньяка и коробкой шоколадных конфет в руках, которые тут же сунул Ларисе. – Красавица, держите гостинцы. Можете открывать и наливать!

Освободившись от гостинцев, Пытливый бросился обнимать кое-как поднявшегося на ноги Володю. Он остался таким же худым и в отутюженных брюках, белой рубашке и в очках с прямоугольными стеклами в коричневой пластмассовой оправе выглядел все таким же ботаником, каким два с половиной года назад помнил его Володя, только, кажется, волос на голове стало поменьше.

– Ну, Седой, какие проблемы? Куда ехать? Помогу – чем могу! – затараторил он. – А чего с гостьями своими не знакомишь? Меня зовут Геннадий. По образованию – филолог, по призванию – мыслитель.