Удавка для опера - Владимир Колычев

— Да заткнись ты, дура! — рявкнул на нее браток.

— Он же через минуту мертвый будет… — еще раз всхлипнула сестра.

— А это тебя не гребет, дура! Пошла отсюда!..

Ровно через минуту по собственной инициативе Рома дернулся. И закрыл глаза. Тело его окоченело. По воле препарата, который ввели ему внутрь. Но это была не та, смертельная окоченелость. Так напрягаются мышцы на руках, ногах, спине, когда человек потягивается после долгого сна. Еще это называют выходом застоявшейся силы. А сила в Роме перла через край. Сестра вколола ему не «курарин», а какой-то стимулятор.

Рома притворился мертвым. Крепыш подошел к нему, внимательно на него посмотрел. Но пульс проверять не стал. Или брезгует, или просто уверен в его смерти. Он выключил свет. Исчез.

Минут через десять снова открылась дверь. Кто-то вошел.

— Раскоцайте его и в морг везите, — сказал браток. — Там счас лепила будет. Вскрытие, короче, проведет. Документ составит. Чтобы там все, типа, зашибись было…

К Роме подошли двое. Руки сильные, ловкие. Только мозги без извилин. Надо ж было пульс его пощупать. Но с него всего лишь сняли оковы. Затем взяли за руки, за ноги, положили на тележку. Накрыли клеенкой.

— Повезли, — сказал кто-то.

Поняла сестра, чем ее заставляют заниматься. Замучила ее совесть. Поэтому не стала его убивать. Спасибо ей… Только глупая она. Не знает, против кого пошла. Нырков ее со свету сживет…

Больница в Семиречье небольшая, одноэтажная. И Рома помнил, что морг во дворе, метрах в пятидесяти от здания больницы. Поэтому он не удивился, когда его вывезли во двор.

— Дятел, блин, против мэра пошел, — сказал кто-то.

— Да мент он, в натуре, козел. Его по-любому мочить надо…

— Да всех ментов надо мочить, — согласился первый.

— Хорош порожняки гонять, — послышался голос братка, который был здесь за главного.

В «последний путь» Рому сопровождали как минимум трое. А еще кто-то в морге его дожидается.

«Э-эх! Пан или пропал!..»

Рома подбросил свое тело, сорвал с себя клеенку. Сел на носилках и накинул накидку на голову одного провожатого И рукой, закованной в гипс, шибанул его по голове

Он видел, как меняется в лице второй браток Будто дьявола узрел. Рому-то за умершего принимали. А он возьми да оживи. Да еще такую прыть проявил…

Только недолго удивлялся браток. Он сунул руку за борт куртки. Хотел достать «пушку». Но достали его самого. Головой в голову. И добивающий ребром в горло.

Третий браток быстро среагировал на ситуацию. Еще секунда-две, и стрелять начнет.

Рома свалился с носилок на землю. Сделал кувырок. Подсечка прошла с положения лежа. Одной ногой Рома ударил, а второй помог себе встать. Пока бандит падал, Рома двинул его кулаком в висок.

Он справился со всеми тремя. Но откуда-то из темноты вынырнул четвертый. Рома развернулся к нему лицом. Но понял, достать его не сможет Слишком далеко.

— Ну? падла, молись! — заорал крепыш.

В руках у него был пистолет.

Словно в замедленной съемке Рома видел, как он нажимает на спусковой крючок. Слышал, как нарастает грохот выстрела, видел, как летит в него пуля. Красиво летит, в сонме искр, закручивая за собой воздух. Только и сам Рома летел красиво. В сторону. Пуля прошла мимо.

Но противник по-прежнему оставался вне досягаемости. И снова жал на спусковой крючок. Уже не в замедленном отрезке, а в реальном времени видел Рома, как позади крепыша мелькнула чья-то тень. На голову ему опустился дрын. Он рухнул как подкошенный. Из темноты показалась голова брата

— Артем?! — удивился Рома.

— Потом поговорим… Давай трофеи собирать…

Он двинул дубиной еще одного братка — неосторожно подниматься тот начал у него на глазах. И забрал у него пистолет. Обезоружил и второго.

Роме понравился его ход мысли. Он забрал «пушки» у остальных.

Отличное вооружение. У всех пятнадцатизарядные «беретты». Мощные «пушки», одна из самых популярных моделей в мире. Наверняка это штатное вооружение бойцов Ныркова.

Нашлись не только пистолеты, но и по две запасные обоймы к каждому. Все это легло в карманы к братьям.

— Уходим! — Артем потянул Рому за собой в кусты.

Через сад больничного двора они рванули к изгороди. Перемахнули через нее. Метнулись к дому через дорогу, возле ворот там стояла белая «Нива» Машина Артема.

Дверцы были открыты, мотор прогрет. Этим сберегли несколько секунд. Артем плавно сорвал машину с места и как бы неторопливо поехал по улице. Он дал полный газ, когда машина свернула.

Матвей Данилович распалялся. Все время он мог контролировать себя. Вел себя с Маргаритой по-джентльменски. Цветы, Москва, разные номера, ничего не значащие свидания. А сегодня она у него дома. Красивый стол, ужин при свечах. Только он и она. Им даже никто не прислуживает. Никого не хочет видеть он, кроме Маргариты

А она красива — сил нет. В дорогущем платье, которое он ей подарил еще в Москве. Тогда они так и не сходили в ресторан, так и не выпили вместе вина. Зато сегодня она пьяна. Каплю выпила, но много ли порядочной девчонке надо? Это шалавам всяким сколько ни наливай, все мало.

— Мне уже пора, — сказала Маргарита.

Она встала с места. Ее чуть повело вправо.

Ну вот, он распинался перед ней, слова красивые говорил, комплименты рассыпал. А она говорит, что ей домой пора.

Нырков встал. Его и самого качнуло. Он что, пьян? От чего, от вина или от любви?

— Я тебя провожу…

Он подошел к Рите, взял ее за руку. И припал к ней губами. Она не выдернула руку. Тогда он набрался смелости и поцеловал ее в губы. На этот раз она отстранилась.

— Матвей Данилович, что вы себе позволяете? — спросила она с легким укором.

— Я тебя люблю, Маргарита! — сказал он.

Он признался ей в любви. Теперь он имеет право не только на поцелуй. А почему нет? Ведь они собираются пожениться.

Маргарита промолчала.

— Я тебя люблю. И делаю официальное предложение… Я хочу, чтобы ты стала моей женой…

Действительно, сколько можно ходить вокруг да около.

— Я подумаю..

— Опять ты с этим «я подумаю»… — поморщился он. — Ну за кого ты еще можешь выйти замуж, как не за меня?.. Я хочу слышать, что ты согласна быть моей женой.

— Хорошо, я согласна…

— Вот и отлично, — широко улыбнулся он. Нырков подошел к шкатулке на столе. Открыл ее. Достал футлярчик с перстнем.

— Это тебе, дорогая!

Перстень золотой, с бриллиантом, в миллион долларов стоимостью.

— Спасибо…

Она признательно посмотрела на него. Щеки ее порозовели. Ну вот, наконец она поняла, что негоже перечить ему. Поняла, что должна делать все, что он захочет. А он захотел. Ее саму захотел. А разве он не имеет на это право?

— Надень на палец, я посмотрю…

Маргарита послушалась. Надела перстень. Он взял ее за руку.

— Вот мы с тобой и обручены, — прошептал он, припадая к ней губами. — Теперь мы муж и жена…

Он обхватил ее рукой за талию, привлек к себе.

Маргарита напряглась. Но не сопротивляется, хотя близка к этому… Впрочем, пусть сопротивляется. Это придаст событию особую пикантность.

— Матвей Данилович!.. — пробормотала она — как будто пощады просила.

Не будет ей пощады.

Нырков подхватил ее на руки, отнес к дивану, положил на спину. И припал губами к ее уху. Рукой он нежно взял ее за грудь. Невероятно приятное ощущение…

— Матвей Данилович!!! — она резко оттолкнула его от себя.

Вскочила с дивана. И забилась в дальний угол комнаты.

— А почему ты этого не хочешь? — раздраженно спросил Нырков.

Она не успела ответить. Запиликал сотовый телефон. Он просил связываться с ним в самом экстренном случае. Значит, такой случай и произошел.

— Да?..

— Матвей Данилович, тут это… — голос Шамана. — Короче, Лозовой сбежал. Думали, он того, коньки откинул. А он жив. Его в морг понесли, а он всех на фиг раскидал… Кто-то ему помог…

— Да я тебя…

Нырков с такой силой сжал трубку, что она лопнула в его руках.

— Ты побудь здесь, а я сейчас, — сказал он Маргарите.

А сам вышел из комнаты. Велел отправить к больнице полдюжины человек из своей охраны. Еще десяток снял с завода. Пусть ищут этого Лозового.

Последние дни его дом охранялся усиленно. Два десятка бойцов, вооруженных до зубов.

— Куда мы? — спросил Рома.

— На выезд из города. Сначала в Лесокаменск. А там дальше рванем. У меня бензина полный багажник…

— А женщину куда дел? — спросил Рома. Он понял все.

— Какую женщину?

— Которая мне укол не тот сделала…

— А, догадался… Раиса Степановна утром ко мне сама пришла. Говорит, ты в больнице лежишь. Сегодня вечером ей придется сделать тебе укол. Прямо она не сказала какой, но я догадался. Что, спрашивает, ей делать… Ну и я решил, что не дам тебя на съедение этому подонку Ныркову… Как все вышло, сам знаешь. Видишь, едем. А Раиса Степановна как сделала укол, так тишком из больницы свалила. А там брат ее мужа на машине. Они тоже сейчас в пути. Куда-то он ее спрячет. И Леру, девчонку мою, он тоже вывез. Тоже спрячет… Гад я!..