Безупречная смерть - Маргарита Макарова

– Да нет, на самом деле Интерпол не занимается рассылкой полевых агентов и оперативников. В России, например, отделение Интерпола занимает небольшой кабинет в МИДе на Арбатской, – подтвердил князь. – Тебя могут искать ФСБ и МВД. И только. Интерпол – это как база данных. Представляешь себе базу данных?

– Вряд ли она что-либо представляет, – снова заворчал Михайлов.

– Ну, может быть и ФСБ, – не отрываясь от тарелки тихо пробормотала Анна.

– Скажи, как ты себе это представляешь? Фсбэшников ты хочешь выставить горе-недотепами, в кровавом оскале, которые совершают один промах за другим? – Михайлов с любопытством посмотрел на нее.

Внезапно, на пороге комнаты появилась молодая женщина. Волосы ее было гладко зачесаны назад.

– Это моя сестра, Анна, Варвара, – князь засуетился. – Ты кушать будешь?

Варвара отрицательно покачала головой и подошла к роялю.

– А что ты такого сделала, что за тобой идут по следу агенты английской разведки, – Михайлов старался быть спокойным и не раздражаться.

– Она картины про принцессу Диану написала, – напомнил Иван.

– А мне королева больше импонирует, чем Диана. Намного приличнее женщина, – Варя взяла несколько аккордов.

– Мне тоже. Но убийство есть убийство. Я обвинила ее в убийстве леди Ди.

– Что значит, ты обвинила? Ничего, что я на «ты»? – Варя открыла крышку рояля.

– Я сделала картины. Семь штук. Политическая живопись. Они против королевы.

– Я не думаю, что королева занималась бы такими грязными делами, как убийство. Даже косвенно, – Варя сделала аккорд.

– Так Диана же при разводе все деньги хапнула, – Анна недоуменно посмотрела на девушку. – Деньги хапнула, мальчика им сводного подсунула, да еще и родственника-араба хотела предложить. Да тут любая королева, даже милая бы… сказала бы – уберите-ка эту дуру…

– Как это сводного мальчика? – Варя пересела в кресло.

– Ну, Гарри же не сын Чарльза, достаточно на Джеймса Хьюита посмотреть, без всякой генетической экспертизы. Он его отражение в зеркале.

– Хорошо, и что? Картины же не выставлены, – Иван встал из-за стола. – Ты же сказала, что они не были выставлены.

– Не были. Файед их тогда не выставил. Я даже судиться с ним пыталась. Но, может, он сейчас выставил. Собственно, именно поэтому я в Лондон и полетела. Чтобы выяснить все у него.

– Это легко устроить, – Иван расположился рядом с сестрой. – Он тут. Можешь завтра с ним поговорить, я договорюсь. Постой-ка, а что, ты говоришь, пыталась судиться. Это как?

– Вань, а Файед – это кто? – Варя удивленно посмотрела на брата.

– Это араб, ну тот, у которого сын погиб с принцессой Дианой. У него еще магазин в Лондоне, Харродс, – Иван проговорил все это скороговоркой.

– А, да-да, помню. Точно, – Варя посмотрела глаза на художницу. – А что, ты с ним как-то знакома? Или через посредников ты ему картины продала? – Варвара предупредила вопрос брата.

– Да… я когда картины эти сделала… про Диану и против королевы-то… – я во все газеты лондонские писала… «Таймз» и опубликовала пару строк о них… ну вот мне его секретарь и позвонила… и они заказали «федерал экспресс». И получили мои картины, – Анна смотрела то на брата, то на сестру.

– А деньги?

– А что – деньги? В Москву мне перевели, на счет в сбербанк, – Анна устало понизила голос.

– А суд? – Рюрикович оживился. – Ты говоришь, пыталась с ним судиться.

– Да, я писала по английским конторам адвокатским. Он же выставку обещал и поэтому цену так снизил. Не выполнение обещания.

– Жаль-жаль, – скороговоркой проговорил Иван. – А что адвокаты?

– Адвокаты, – угрюмо посмотрела на него Анна. – А черт их знает… денег-то у меня нет, чем им платить? Я им предлагала из будущего, так сказать, выигрыша.

– Аааа, вот теперь ясно, – удовлетворенно хмыкнул Мышковской.

– На 12 миллионов… им половину – никто не взял мое дело, – Анна замолчала.

Михайлов звякнул посудой и заржал.

– А вот скажем, – Варя зло обернулась на банкира. – Ты его сына рисовала?

– Да… голову его – на блюде. Да что говорить. В Интернете посмотрите. На сайте.

– А есть сайт? – Варя встала и подошла к плоскому кристаллическому экрану контрастировавшему с резной мебелью. На огромном мониторе появилась поисковая сетка Интернета. – Какой адрес?

– http://www.artonline.ru/artist_gallery/RetransR

Варвара защелкала клавишами.

– На 9 странице. Там все семь картин про Диану.

– Тут какое-то другое имя, – Варя была уже на сайте. На экране замелькали картины, цветы, пейзажи.

– Это мой псевдоним. Я взяла бабушкино имя, – Анна устало улыбнулась.

Михайлов заржал снова.

– Она имена как перчатки меняет. Где уж тут английской разведке ее поймать. Короче, я иду мыть посуду и спать. Завтра словим вашего Файеда. Пусть поболтают.

– Да постойте вы, Михаил Аркадьевич, – Варвара вошла на четвертую страничку, – Тут правда голова. Точно, голова Доди Файеда, на блюде. Вот, посмотрите.

– Самая последняя картина. Королева стоит под зонтиком и смеется, сзади Диана с весами и своей головой на них, а внизу Чарльз с детьми разбитыми машинками играет, – Анна показала на экран, но Варя хотела смотреть все по порядку.

– Ну, где же – последняя? Да тут на первой же – кровавая рука раздавлена золотой каретой.

– А как ты придумала все это? – Иван собравшийся было уходить, снова сел в кресло.

– Бабушка еще жива была. Она мне подсказала. Ничего, если я пойду спать?

Отель Риц встречал их обычной жизнью дорогой гостиницы. Иван, Михайлов и Анна вошли в холл и осмотрелись.

– Он что, тебе прямо здесь встречу назначил? – Михайлов деловито оглядывался, – Что-то не вижу я никаких толстых арабов.

Иван взглянул на часы и пожал плечами.

– Сказал, что спустится сам, либо пришлет секретаря за нами.

Не успел он произнести последнее слово, как к ним подбежал консьерж.

– Вы Анна Пастер? – обратился он сразу к девушке. Та кивнула в ответ, – Вам письмо от мистера Аль Файеда.

Он протянул конверт и немного потоптался на месте.

– И что, никаких устных объяснений? – Иван был возмущен. Консьерж помотал головой и отошел.

– Даже не думай тут читать. Уходим. Утром назначить встречу, и через час не явится на нее. Да у него слишком развито альте-эго, – Иван развернулся и быстро пошел к выходу.

«Коллекция картин художницы Анны Пастер, посвященная гибели принцессы Дианы, выставлялась мистером Аль Файедом в приватных апартаментах Доди Файеда на Парк Лэйн в Лондоне. Картины были представлены для обозрения кругу лиц, являющихся близкими друзьями мистера Файеда, а так же некоторым представителям прессы.»

– Что это за белиберда? – Михайлов обернулся. – Что ты там читаешь? Ты правильно переводишь-то? Вань, возьми у нее, посмотри своим знающим оком.

– Приедем, посмотрю, – Иван угрюмо следил за дорогй.

Телефонный звонок ворвался в парижскую квартиру Мышковского, когда они только-только открывали дверь.

– Да, Иван Мышковской, – он успел взять трубку на пятом звонке.

– Я секретарь мистера Аль Файеда Мишель Хикель. Он просил меня передать, что очень сожалеет, что не смог с вами встретится. Дело в том, что произошло несчастье с его родственником, и он вынужден был срочно уехать в самый последний момент.

Иван молча выслушал и так же молча положил трубку. Видно было, ситуация унижает и уязвляет его самолюбие. Он морщил лоб, щурил глаза, и злобно смотрел на всех.

– Что вообще происходит? – он оглянулся на Михайлова и Анну.

– Ну не знаю! Ты так спрашиваешь, – банкир подошел к бару. – Ну, может, он влюблен в нее, и специально тянет, чтобы подольше с ней быть, общаться, чтобы сделать зависимой, а потом бросить все к ее ногам…

Анна рассмеялась. Мышковской поморщился.

– Ты что, с утра пил? Я о Файеде! – Иван нервно заходил по комнате. – Как он мог! Этот выскочка, этот араб, этот галантерейщик, этот без рода, без племени, торговец оружием, этот бедуин, ахтар, или как его там… Мы пришли, а он нам только сейчас соизволил позвонить и известить, что встреча не состоится!

– Да он и не общался со мной никогда, – Анна смотрела на них растерянно. – Я сама по себе, а он просто картины забрал… и все… и не выставил.

– Хм, – улыбка банкира не делала его лицо добрым. – Тогда он мерзавец… и загнал их… нет… пропил…

– Проиграл в карты! – князь грустно взглянул на сибиряка. – Сказав, что они шедевры. За баснословную цену!

– Да ты все о деньгах! – Михайлов повернулся к Анне со стаканом пупырчатого хрусталя в руке, – Кто он по характеру?

Анна смотрела на банкира некоторое время молча, не сразу, видимо, поняв, о ком он спрашивает.

– Файед? – наконец, произнесла она. – Файед – трус… Я же его теорию иллюстрировала. Он выступил против королевы… говорил, что это был заговор… что их убили… Я ему картины – а он их спрятал!