Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга II - Иоанн Златоуст

5. Итак, приложим попечение о добродетельной жизни. Если нерадение об одной какой-либо добродетели влечет за собою такую погибель, то как избежим мы наказания, когда будем подлежать осуждению за нерадение о всех? Каких не потерпим мучений? Какая же после этого, скажут, остается нам надежда спасения, когда все вышесказанное, каждое в отдельности, угрожает нам генною? И я говорю то же. Впрочем, если мы будем внимательны, то можем спастись, уготовляя врачевство милостыни и исцеляя (им) раны. Подлинно, не столько елей укрепляет тело, сколько человеколюбие укрепляет душу и соделывает ее ничем не победимою и неуловимою для диавола. За что бы он ни взял ее, она тотчас ускользает от него, – милосердие, как елей, не попускает держаться руке его на хребте нашем. Итак, будем чаще намащать себя этим елеем: он основание здравия, источник света и причина веселья. Но иной, скажешь ты, столько-то и столько имеет талантов золота и ничего не подает. А что тебе до этого? Тем более будешь иметь похвалы ты, когда при своей бедности будешь его щедрее. Так хвалил македонян Павел не за то, что они подали помощь, но за то, что подали ее, находясь в бедности. Итак, не на других взирай, но на общего всех Учителя, Который не имел, где главы подклонить. Но почемуже, скажешь ты, такой-то и такой-то этого не делают? Не суди другого, а себя самого избавь от осуждения. Ты еще большему подвергнешься наказанию, когда и других будешь порицать, и сам не будешь делать, – когда, осуждая других, и сам будешь повинен тому же суд у. Если и тем, которые сами исполняют свои обязанности, не дано права судить других, то тем более нарушающим их. Итак, не будем осуждать других и не будем смотреть на ленивых, но посмотрим лучше на Господа Иисуса и возьмем пример с Него. Я ли тебя облагодетельствовал? Я ли искупил тебя, чтобы ты взирал на меня? Нет! Есть другой, все это тебе Даровавший. Для чего же ты, оставив Владыку, смотришь на подобного тебе раба? Или ты не слыхал, что Он говорил: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29)? И еще: Иже ащехощет в вас быти первый, да будет всем слуга; и еще: якоже Сын Человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити (см.: Мф. 20, 26, 28)? Кроме того, чтобы ты, соблазняясь примером ленивых рабов, подобных тебе, не проводил жизнь в праздности, Он, отклоняя тебя от этого, говорит: образ Себе дахвам, да якоже Аз сотворих, и вы творите (см.: Ин. 13, 15). Ты не имеешь никакого учителя добродетели между людьми, живущими с тобою, который бы мог тебя в этом деле руководствовать? Но тем более тебе будет похвалы, более славы, что ты и без учителей соделался достойным славы. А достигнуть этого мы можем весьма легко, если захотим. В том удостоверяют нас достигшие такого совершенства праотцы наши, как-то: Ной, Авраам, Мелхиседек, Иов и другие, подобные им; на них-то и должны мы всякий день взирать, а не на тех, кому вы не перестаете завидовать и о ком говорите в ваших собраниях. Я только и слышу повсюду такие разговоры, что такой-то получил во владение столько-то и столько десятин земли, такой-то богатеет, тот-то строит домы. Для чего ты занимаешься внешним, о человек? Для чего смотришь на других? Если хочешь смотреть на других, то смотри на тех, которые живут добродетельно и честно, которые ревностно исполняют весь закон, а не на тех, которые претыкаются и живут бесчестно. Если ты будешь смотреть на последних, то получишь от этого много зла, – впадешь в леность, в гордость и станешь осуждать других; а если будешь исчислять живущих добродетельно, то приобретешь смиренномудрие, тщание, сокрушение сердца и другие бесчисленные блага. Внемли, как пострадал фарисей за то, что, оставивши добрых, смотрел на грешного; внемли и бойся. Смотри, как прославился Давид потому, что взирал на предков своих, добродетельно живших. Пресельник, говорит он, аз есмь и пришлец, якоже еси отцы мои (см.: Пс. 38, 13). И он, и все подобные ему, оставя грешных, помышляли о мужах прославившихся добродетелью. Поступай и ты так. Тебя никто не поставил судиею чужих проступков или исследователем чужих грехов. Ты должен судить себя самого, а не других: аще бо быхом, говорит апостол, себе разсуждали, не быхом осуждени были; судими же от Господа наказу емся (1 Кор. 11, 31–32). А ты извратил этот порядок. От себя ни в великих, ни в малых согрешениях не требуешь никакого отчета, а в других всякое прегрешение тщательно замечаешь. Итак, не будем же более делать так, но, оставив такой беспорядок, поставим судилище в нас самих для суждения о своих грехах, сами будем и обвинителями, и судиями, и наказателями своих проступков. Если же хочешь испытывать и дела других, то рассматривай добрые дела их, а не грехи, – чтобы, побуждаясь и воспоминанием о своих согрешениях, и ревностью к подвигам других, и представлением нелицеприятного суда, нам ежедневно наказываться совестью, как некиим бичом, и, таким образом преуспевая в смиренномудрии и рвении, достигнуть будущих благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому со Отцем и Святым Духом слава, держава, честь ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXV

И восходя Иисус во Иерусалим, поят обанадесяте ученика едины на путь, и рече им: се, восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет архиереем и книжником, и осудят Его на смерть. И предадят Его языком на поругание и биение и пропятие: и в третий день воскреснет (Мф. 20, 17–19)

Изъяснение 20, 17–28. Почему Христос о Своих страданиях говорит ученикам наедине. – Апостолы не имели ясного знания о тайне страдания и Воскресении. – Чего и с каким намерением просили сыновья Зеведеевы. – Как Христос исправляет их просьбу. – Степень прославления обусловливается достоинством дел. – Степень совершенства апостолов до и после сошествия Святого Духа. – Смирение умножает славу. – Нет ничего выше смирения и ниже гордости. – Доказательство превосходства смиренного над гордым.

1. Не тотчас по выходе из Галилеи Иисус пришел в Иерусалим. Во время пути Своего Он произвел много чудес, посрамил фарисеев и рассуждал с учениками-о нестяжательности: аще хощеши совершен быти, продаждь имение твое (см.: Мф. 19, 21); о девстве: могий вместити, да вместит (Мф. 19, 12); о смиренномудрии: аще не обратитеся и будете яко дети, не внидете в Царство Небесное (Мф. 18, 3); о воздаянии в настоящей жизни: всяк, Иже оставит дом, или братию, или сестры, сторицею приимет (см.: Мф. 19, 29) в настоящем веке, и о наградах в будущей: и живот вечный наследит (Мф. 19, 29); тогда уже приближается к этому городу и пред вступлением в него опять беседует с ними о страдании Своем. Не желая, чтобы страдание это совершилось, ученики легко могли забывать о нем. Поэтому Христос непрестанно напоминает им, чтобы частым напоминанием приучить их ум помышлять об этом и смягчить их скорбь. Не без причины Он рассуждает с ними об этом и наедине. Не нужно было распространять об этом молвы в народе и говорить открыто, потому что отсюда не произошло бы никакой пользы. Если ученики, слыша о страданиях, возмутились, то гораздо более возмутился бы простой народ. Но что же, скажешь ты, разве это не было открываемо народу? Было открываемо и народу, но не так ясно. Разорите, говорил Он народу, церковь сию, и треми денми воздвигну ю (Ин. 2, 19); или еще: род сей знамения ищет, и знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка (см.: Мф. 12, 39); и еще следующими словами: еще мало время с вами есмь, и взыщете Мене, и не обрящете (см.: Ин. 7, 33–34). А к ученикам говорил не так, но открыл им и эту истину, равно как и другие, гораздо яснее. Для чего же Господь и говорил, если народ не понимал силы слов Его? Для того, чтобы он узнал впоследствии, что Иисус Христос предвидел Свое страдание и добровольно шел на него, а не так, как бы не знал этого или против воли. Ученикам же предсказывал не только с этой целью, но, как я сказал выше, и для того, чтоб они, укрепленные ожиданием, тем удобнее перенесли Его страдание и чтобы нечаянное приближение последнего не привело их в крайнее смущение. Вот почему Он сначала говорил им только о смерти Своей; а когда они начали помышлять об этом и приготовлять себя к ней, тогда раскрывает им и все прочие обстоятельства, как-то: что Его предадут язычникам, наругаются над Ним и будут бить, – для того, чтобы они, видя исполнение печальных предсказаний, ожидали в силу этого и Воскресения. Если Христос не скрыл обстоятельств печальных и по видимому унизительных для Его чести, то, естественно, нужно было верить Ему и касательно благоприятных предсказаний. Но смотри и на то, как Он мудро избирает и самое время для такой беседы. Не с самого начала Он объявил им о страданиях, чтобы не смутить их, но и не в самое время события, чтобы и этим не привести в смятение. Но когда они уже довольно видели опытов Его всемогущества, когда Он дал им великие обетования о жизни вечной, – тогда, и притом не однажды или два раза, но часто среди чудодействий и наставлений говорит им и о страданиях. Один евангелист говорит, что Он приводил в свидетельство и пророков; а другой утверждает, что ученики не разумели сказанного: и бе глагол сей сокровен от них (Лк. 18, 34) и что они в ужасе следовали за Ним. Итак, скажут, от предсказаний не произошло никакой пользы: если ученики не разумели слышанного, то не могли и ожидать; а если не ожидали, то и не укреплялись надеждою. А я с своей стороны представлю и другое, гораздо труднейшее сомнение, именно – что если они не разумели, то почему же скорбели? Другой евангелист говорит ведь, что они скорбели. Итак, если они не разумели, то как же скорбели? Как Петр говорил: милосерд Ты, не имать быти Тебе сие (Мф. 16, 22)? Что ж на это должно сказать? То, что хотя они и не знали ясно тайны Домостроительства, не имели ясного знания ни о Его Воскресении, ни о тех действиях, которые Он намерен был совершить после того, – это было скрыто от них, – но что Он умрет, это они знали и потому скорбели. Что иные других воскрешают, это они видели; а чтобы кто-нибудь сам себя воскресил и так бы воскрес, чтобы никогда после того не умирать, – такого чуда никогда не видали. Этого-то именно они и не понимали, хотя Он и часто говорил о том. Равно и о самой смерти, какая она будет и как случится, ясно не знали, а потому и боялись, когда шли за Ним. И не это только приводило их в страх, но, как мне кажется, Господь навел на них ужас и Своею беседою о страдании.