Дитя дьявола - Джорджетт Хейер

— Сегодня днем! А я-то надеялась, что ему все-таки не удастся найти протестантского священника, который сможет поженить нас! — вырвалось у Мери. — Что мне делать? Что же мне делать?

Мистер Комин удивленно взглянул на нее.

— Правильно ли я понимаю, сударыня, что вы не желаете вступать в брак с лордом Видалом?

Мисс Чаллонер покачала головой.

— Да, сэр. Я сознаю, что именно вы подумаете о моем поведении… о моем двусмысленном положении…

Мистер Комин взял Мери за руки и пожал их.

— Поверьте, мисс Чаллонер, я прекрасно понимаю ваши переживания. Я испытываю к вам глубокое сочувствие, и если бы я мог хоть чем-нибудь быть вам полезен, то счел бы это за честь…

Пальцы мисс Чаллонер ответили на пожатие мистера Комина. Она попыталась улыбнуться.

— Вы очень добры, сударь. Я… я благодарю вас.

Скрип двери заставил Мери отдернуть руки. Она испуганно обернулась и встретила взгляд лорда Видала, полный затаенной ярости.

Его светлость стоял на пороге. Было совершенно ясно, что он видел, как Мери высвободилась из объятий мистера Комина. Пальцы его светлости стиснули эфес шпаги, в глазах вспыхнула угроза. Милорд был облачен в пурпурный бальный костюм, в изобилии отделанный золотом и кружевами.

К великому своему огорчению, мисс Чаллонер почувствовала, как кровь приливает к ее щекам. Она сказала менее хладнокровно, чем обычно:

— Я полагала, вы отправились в дом Сен-Виров, милорд.

— У меня и в самом деле было такое намерение, мадемуазель, — сухо ответил его светлость. — Надеюсь, я вам не помешал?

Видал взглянул на мистера Комина с таким видом, словно ждал, что тот вот-вот вызовет его на дуэль. Мери удалось взять себя в руки, и она спокойно ответила:

— Ничуть, сударь. Мистер Комин как раз собирался уходить. — Она протянула молодому человеку руку и добавила: — Вам следует воспользоваться приглашением на бал, сударь. Прошу вас!

Мистер Комин поклонился и прикоснулся губами к ее ладони.

— Благодарю вас, мадемуазель. Но я предпочел бы остаться, на тот случай, если вдруг вам потребуется помощь.

Значение этих слов было откровенно недвусмысленным. Его светлость решительно выдвинулся на середину комнаты, но, прежде чем он открыл рот, мисс Чаллонер быстро проговорила:

— Вы очень любезны, сэр, но я собиралась подняться в свою комнату. Позвольте пожелать вам спокойной ночи… и удачи.

Мистер Комин еще раз поклонился мисс Чаллонер, удостоил его светлость легким наклоном головы и вышел.

Маркиз проводил его хмурым взглядом и повернулся к мисс Чаллонер.

— Итак, вы уже успели сблизиться с мистером Комином?

— Нет, — возразила Мери. — Это не слишком удачное определение.

Видал шагнул к ней и крепко схватил за плечи.

— Если вы не хотите увидеть дырку в этом до отвращения любезном господине, советую держаться от него подальше. Вы поняли, моя девочка?

— Превосходно, — обронила мисс Чаллонер. — Позвольте лишь заметить, милорд, что я нахожу ваше поведение нелепым. Столь беспричинный гнев может быть вызван только ревностью, а там, где нет любви, нет места и ревности.

Маркиз отпустил ее.

— Я знаю, как защитить то, что принадлежит мне.

— Но я не принадлежу вам, сударь.

— Скоро будете принадлежать. Сядьте. Почему вы не на балу?

— У меня нет желания веселиться, сударь. Могу теперь я поинтересоваться, почему вы здесь, а не на балу?

— Не обнаружив вас там, я приехал сюда.

— Я польщена до глубины души, — съехидничала мисс Чаллонер.

Его светлость рассмеялся.

— Милая моя, я и вправду приехал только поэтому, уверяю вас. Что этот господин делал с вашими руками?

— Он пытался меня успокоить, — ответила мисс Чаллонер несчастным голосом.

Видал протянул руки.

— Может быть, я тоже преуспею в этом искусстве?

Мисс Чаллонер покачала головой, с удивлением ощутив, что у нее перехватило дыхание.

— Очень хорошо, сударыня, итак, вы предпочитаете принимать знаки внимания от Фредерика Комина! — свирепо сказал маркиз. — Окажите мне милость и выслушайте, что я вам открою. Я выяснил от одного человека из свиты посла, что недавно через Париж проезжал священник, сопровождающий некоего благородного отпрыска. Они направляются в Италию, делая короткие переезды, и в настоящее время должны были достигнуть Дижона, где, по-видимому, задержатся на две недели. Этот священник и совершит обряд венчания. Мисс Чаллонер, я собираюсь похитить вашу особу во второй и последний раз. — Мисс Чаллонер молчала. Глаза его светлости изучали ее лицо. — Вам нечего мне сказать?

— Я уже не раз говорила вам, милорд.

Он нетерпеливо дернул головой.

— Смиритесь, сударыня. Я понимаю, что вы не любите меня. И готов признать, что у вас на это есть причины. Но вам следует знать, если это вас, конечно, интересует, что я предлагаю вам то, чего не предлагал в своей жизни ни одной женщине.

— Вы предлагаете, потому что убеждены: таков ваш долг, — сказала Мери вполголоса. — Я искренне благодарна вам, милорд, но отклоняю ваше великодушное предложение.

— Тем не менее, сударыня, завтра мы отправляемся в Дижон.

Она подняла на него глаза.

— Милорд, вы не сможете силой увезти меня из этого дома.

— Вы так уверены? — Губы маркиза скривились. — Посмотрим. Только не вздумайте прятаться или бежать. Я отыщу вас, где бы вы ни находились, а если вы решите доставить мне неприятности, то узнаете, каков мой истинный нрав. — Его светлость направился к двери. — Имею честь пожелать вам спокойной ночи, — коротко сказал он и удалился.

Глава XIII

Между тем в тот вечер всякий, кто хорошо знал мисс Марлинг, понимал, что за беззаботной веселостью кокетки скрывается плохо сдерживаемое беспокойство. Джулиана казалась веселой и беспечной, но полные тревоги глаза то и дело всматривались в разодетую толпу.

Париж вскружил мисс Марлинг голову, а знаки внимания со стороны такого ценителя женской красоты, как виконт де Вальме, не могли не льстить ей. Виконт с редким упорством твердил, что она завладела его сердцем. Мисс Марлинг не придавала особого значения его болтовне, но в то же время восхищение галантного кузена сделали Джулиану равнодушной к предостережениям мистера Комина. Когда Фредерик впервые появился в доме тетушки Элизабет, мисс Марлинг безоглядно бросилась в его объятия, но ее страстный порыв встретили весьма сдержанно. Обескураженная мисс Марлинг принялась пичкать своего избранника подробными описаниями своего блистательного появления в парижском свете. Мистер Комин молча выслушал ее восторги, а в конце серьезно заметил: он никогда не думал, что она будет весела и счастлива в его отсутствие.