Неизвестный Берия. За что его оклеветали? - Юрий Мухин

И тогда Хрущев с Игнатьевым пошли простым путем: на Власика мгновенно раскручивается дело о хищении продуктов с правительственного стола – любил, надо сказать, Власик побаловать своих женщин хорошим застольем, а списывал все продукты на то, что это якобы товарищ Сталин их съел. Терпение Сталина иссякло, и 29 апреля 1952 г. Власика снимают с должности и отправляют заместителем начальника исправительно-трудового лагеря на Урал.

Вот в этот момент Сталин допустил роковую для себя ошибку. Коменданта Кремля, со снятием с должности Власика, он заменил верным человеком – генералом Косынкиным, но начальника Главного управления охраны сразу подобрать не смог и поручил исполнение этих обязанностей Игнатьеву, доверяя этому «партийному работнику из глубинки». А Игнатьев довольно скоро обнаружил и слабое звено в окружении Сталина – его лечащего врача Смирнова. Попался врач на гомосексуальных связях, хотя, как исполнитель теракта он не годился из-за строжайшего контроля за всеми выдаваемыми Сталину лекарствами и из-за своей трусости. Кроме этого, чтобы убийцы могли воспользоваться услугами врача Сталина, нужно было, чтобы Сталин сам заболел и вызвал врача, но все же завербованный врач – это уже было кое-что.

Тем не менее, угроза разоблачения стремительно нарастала: хотя Власик на допросах ни в чем не признавался, поскольку о заговоре просто ничего не знал, но, получив от Власика подтверждение того, что он знал об инфаркте, и найдя в архивах МГБ докладную записку Тимашук Власику, следователи в конце декабря 1952 года вызвали на допрос и саму Тимашук, а она-то знала слишком много!

– На первом допросе она показала, в общем-то, то, что следователи узнали и без нее, теперь начальник следственной бригады предлагает выяснить, почему она сама не предупредила Жданова об инфаркте, и кому еще из руководителей, кроме Власика, сообщала о неправильном лечении, – Игнатьев тут же доложил Хрущеву результаты допроса.

– Это ни в коем случае нельзя допустить, нужно запретить следователям ее допрашивать!

– Министр Абакумов уже запрещал следователю Рюмину допрашивать подозреваемого Этингера, потом следователь Рюмин истер об министра Абакумова не одну резиновую палку, – хмуро напомнил Хрущеву Игнатьев. – Тут нужно какое-то политическое решение.

– Валите все на жидов!

– Как?! После признания Власика и лечащих врачей, стало ясно, что в деле о смерти Жданова нет ни одного еврея, а у нас уже и так все Лефортово забито евреями, а они еще и друг на друга показывают разную чепуху, нам уже и арестовывать некуда, и толку от этих арестов никакого нет. И следователи, и надзирающие прокуроры начинают это понимать. Следствие невозможно удержать – оно помимо моей воли разворачивается туда… – Игнатьев запнулся, – туда, куда нам не надо.

Хрущев задумался, хотя, возможно, его состояние этим словом и нельзя было назвать, – инстинкт загнанного в угол зверя подсказывал ему решения.

– Готовь немедленно представление Тимашук к награждению… Хрущев на секунду задумался, – орденом Ленина за помощь, оказанную советскому правительству в разоблачении подлых еврейских врачей-убийц. И немедленно неси это представление мне! Парализуем следователей тем, что сделаем из нее общесоюзную героиню.

– Но там же не было врачей-евреев!

– А ты дополнительно арестуй каких-нибудь подозрительных из тех, на кого сидящие в Лефортово жиды показывают, и никто ничего не поймет. И еще! У нас есть агентура в Израиле?

– Конечно!

Хрущев какое-то время колебался.

– Надо как-то стороной, но побыстрее, дать кому-либо из надежных наших агентов приказ напасть на советских дипломатов в Израиле. Обещай агенту, что попросит. Надо сделать вид, что тамошние евреи поддерживают своих агентов у нас.

– Но это невозможно!

– В нашем положении ничего невозможного быть не может! Либо мы сделаем невозможное, либо сдохнем, как собаки! – жестко напомнил Хрущев. – Действуй! И чтобы не позже чем через две недели арестовал с десяток врачей-евреев.

В первой половине января 1953 года Сталин, перегруженный работой в Правительстве и явственно показывающий, что он хочет отойти от текущей работы в ЦК и поручить ее более молодым товарищам, не пришел на очередное заседание Президиума ЦК. Хрущев воспользовался этим и тут же поставил на обсуждение заявление о врачах-убийцах. У каждого врача умирают пациенты, и теперь, когда следователи МГБ начали разбираться с умершими пациентами у каждого вновь арестованного врача-еврея, образовалась такая куча фактов, которые можно было трактовать как угодно и от которых у членов Президиума голова кругом пошла. Хрущев и Игнатьев, которого Хрущев все же сумел протолкнуть в члены Президиума, этим и воспользовались, убедив членов Президиума принять это заявление.

В результате утром 13 января советский народ смог прочесть в газете «Правда» в статье «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» грозные слова: «Следствием установлено, что участники террористической группы, используя свое положение врачей и злоупотребляя доверием больных, преднамеренно, злодейски подрывали их здоровье, ставили им неправильные диагнозы, а затем губили больных неправильным лечением.. Жертвами этой банды человекообразных зверей пали товарищи A.A. Жданов и A.C. Щербаков. Преступники признались, что они, воспользовавшись болезнью тов. Жданова, умышленно скрыли имеющийся у него инфаркт миокарда, назначили противопоказанный этому тяжелому заболеванию режим и тем самым умертвили тов. Жданова… Кому же служили эти изверги? Кто направлял вредительскую деятельность этих подлых изменников Родины? Какой хотели они добиться цели в результате убийств активных деятелей советского государства? Установлено, что все участники террористической группы врачей состояли на службе у иностранных разведок, продали им душу и тело, являлись их наемными, платными агентами. Большинство участников террористической группы – Вовси, Б. Коган, Фельдман, Этингер, Гринштейн и другие – были куплены американской разведкой. Они были завербованы филиалом американской разведки – международной организацией «Джойнт». Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывающей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено».

Даже члены Президиума не заметили, как Хрущев с Игнатьевым передернули карты – ведь Жданова врачи-евреи не лечили, а арестованы именно евреи. А 21 января народ узнал о новой героине – враче-кардиологе Лидии Тимашук, и о награждение ее орденом Ленина. Немедленно масса народу вспомнила разные подозрительные действия лечивших их когда-то врачей-евреев и написала по примеру Тимашук заявления в следственные органы, а газеты, все подчиняющиеся ЦК, каждый день начали печатать и печатать материалы, разоблачающие агентуру сионизма в СССР.

В начале февраля Сталин пришел на заседание Президиума ЦК.

– Я по-прежнему не верю, что сионизм, который до сих пор нуждается в нашей поддержке, пошел на теракты против членов советского правительства. Вся эта антисионистская шумиха ничего не дает и только запутывает расследование смерти Жданова.

– Тут, товарищ Сталин, как волка ни корми, а он в лес смотрит, – сказал Хрущев, и ему очень кстати пришла в голову еще одна поговорка. – Короче, черного кобеля не отмоешь добела.

– Национализм дело страшное, а он в случае с евреями налицо. Когда речь идет о национализме, то лучше перегнуть палку, чем оставить зародыши этого самого национализма, – согласился с Хрущевым Каганович.

– Да не в национализме дело, а в том, что мы из-за этой шумихи не расследуем реальное убийство Жданова, – не дал увести себя с темы Сталин. – Теперь уже очевидно, что ни Игнатьев в МГБ, ни Круглов в МВД не справляются со стоящими задачами. Нам нужны срочные меры, и я предлагаю объединить МВД И МГБ и поручить их товарищу Берии. В конце концов, речь идет о жизни каждого из сидящих здесь – если мы не выясним, кто организовал убийство Жданова, то он может организовать убийство и каждого из нас. И как товарищ Берия ни перегружен, но я не вижу другой кандидатуры для решения этого вопроса. Против этого предложения есть возражения?

Все молчали, и тогда Молотов подытожил.

– Да какие тут могут быть возражения, если Лаврентий Павлович согласен.

– Сейчас нам не до его согласия – нам нужна правда, и только Берия может организовать ее получение, – уточнил ситуацию Сталин. – Думаю, что этот вопрос мы окончательно решим к концу месяца, а пока пусть товарищи Берия, Хрущев и Маленков подготовят проект объединения двух министерств – продумают, как организовать работу, кого на какие должности определить, короче, чтобы приказ об объединении не вызвал в этих министерствах хаос и прекращение работы. До этого момента по этой же причине решение об объединении нужно держать в секрете. И еще раз о шумихе. Товарищи Хрущев и Маленков, мы в Правительстве не верим, что сионизм пошел на террор против нас! Еще раз подумайте, нужна ли нам вся эта истерика в газетах?