Контора - Владимир Лынёв

class="p1">– Все мы жертвы минувшей безмолвной войны, – проговорил он. – Войны, о которой никто не знает и никогда не вспомнит. У нас разные мотивы, но цель одна – разобраться в происходящем. Правда такова, что Джон Пейтон создает психическое оружие. Он обманул вас. Ему плевать на сознание Банни Чок. Его задача – извлечь семя кошмара из ее хоста. Он задумал это очень давно, но ему не хватало инструментов, чтобы завершить начатое. Теперь все карты у него на руках. Его репутация чиста, как снег, после создания лечебного модуля для терапии депрессивного расстройства личности. Он заручился поддержкой сенатора Паттерсона. А теперь с вашей помощью Пейтон уничтожил последние защитные барьеры сознания девочки, чтобы та увидела свой главный сон.

– Что предлагаешь, комиссар? – спросил Гловер.

– Помешаем ему.

– Здесь?

– В реальности у нас не будет и шанса. Ему подчинена вся Контора: служба безопасности и преданные сотрудники. Нам не дадут и шагу ступить. Решим вопрос прямо сейчас.

– Не понимаю, – пробормотал Вульф. – Зачем ему нужно психическое оружие?

– Сами спросите. Я не задаюсь подобными вопросами, а оперирую фактами. Моя задача – приглядывать за Пейтоном. Для этого я был приставлен к нему разведывательным управлением. Я не могу допустить создания несанкционированного вооружения.

– Ну конечно, – хмыкнул Гловер. – Только РУ в этой стране имеет право творить зло.

Беккер не ответил на колкое замечание.

– Мне казалось, что ты заодно с Пейтоном, – сказал Алекс.

– Пока это не противоречит интересам государства, – парировал Беккер. – Я всего лишь комиссар и составляю отчеты для правительства. Мне же, в свою очередь, казалось, что ты двойной агент, засланный проигравшим противником, разносчик вирусной деменции, возращенный бумерангом создателям, но волк в овечьей шкурке, на наше счастье, оказался бомбой с отсыревшим запалом. Твой ресурс выработан. Анализ крови показал наличие антител к нейровирусу. Иммунитет в конечном итоге справился с инвазией, так что все мы склонны ошибаться.

– Вирусная деменция?

– Думаете, генерализованное депрессивное расстройство личности из воздуха взялось? – ответил вопросом на вопрос Беккер.

– «Скуп-фармтек», – сказал Гловер.

– Арктика, – продолжил Вульф.

– И церковь «Единения», – подытожил Беккер. – Семена бури.

– В церкви поработал Торн. Тот солдат.

– Да. Он самый. Подопытный проекта «Протей». Как и я. Он вонзил в сердце фанатиков осколок минувшей войны.

– Как такое возможно?

– Все возможно, если этому позволяют случиться. Ничто не происходит случайно. Синтетический нейровирус «Раав» обладает двумя эффектами. Во-первых, уничтожает живую силу противника, деморализуя войска или гражданское население, исходя из тактической боевой задачи. Во-вторых, создает бессимптомных носителей, увеличивающих зону поражения. Чтобы сделать живые бомбы из нулевых пациентов эффективнее на фоне дегенеративных изменений в мозге, психоневрологи придумали лепить големов с гомункулом личности, стабилизированными якорными паттернами поведения. Так было создано биологическое оружие нового образца. Дешевое, неотслеживаемое и крайне опасное. Эпидемия душевных болезней. Одна проблема – эпидемии невозможно контролировать. Они не жалеют ни своих, ни чужих. Не знают пощады. Потребовалось средство сдерживания.

– ГСПМ.

– Верно. Семена бури взросли неистовым штормом геополитических игр, и мы оказались в его эпицентре. Множество сил и фигур сошлось в борьбе за власть и претворение в жизнь своего видения будущего. Мы всего лишь пешки на шахматной доске. Наша цель – минимизировать ущерб от битвы колоссов.

– Что прикажешь делать?

– Необходимо собрать отряд и поговорить с Пейтоном. Надеюсь, мы сможем убедить его отказаться от опасной затеи и спасем девочку.

– Веди.

Близнецы проводили их скучающим взглядом, оставшись за стойкой рецепции играть в крестики-нолики. Никто никогда не выигрывал.

Психонавты направились вслед за Беккером. Он вел их по техническим коридорам клуба «Истома», открывая служебные двери многочисленными ключами. Миновав бесконечные безликие лабиринты, они вышли к длинному атриуму с лестницей на второй этаж. Психонавты ступали по пышным коврам, свалянным из человеческих волос, и плитке, собранной из сорванных с пальцев ногтей. Лестница представляла собой обнаженные тела молодых мужчин и женщин, переплетенных в неутомимой оргии, что возносила их все выше и выше к ванильному закатному небу, заполонившему стеклянный потолок. Вульф ступал осторожно, а Гловер бесстыдно пялился по сторонам, раскрыв рот. Беккер не обращал на неустанное томное шевеление под ногами ни малейшего внимания.

Второй этаж отличался от атриума. Он был оформлен в стиле классицизма. Один холодный мрамор и бесконечные коленопреклоненные скульптуры по бокам от дорожки, выстланной стеблями роз с оборванными лепестками и листьями. Шипы невыносимо кололи даже через крепкую подошву ботинок. Каждый шаг психонавтов оставлял кровавый след на пути, приведшем их к римскому храму с порталом в виде раскрывшегося от страсти женского лона, снедаемого полуночными фавнами.

Нутро храма было заполнено вязким отчаяньем. Гловер достал из кармана брюк зажигалку и с седьмой попытки возжег пламя.

– Давно хотел спросить, откуда она у тебя?

– Отец подарил. Еще до чехарды с аварией на фабрике. В городе часто отключали электричество, и, чтобы маленькому мальчику не было страшно ходить в туалет по ночам, он отдал ее мне. В реальности она давно сломалась.

Неровный, бьющийся в конвульсиях свет отбрасывал рваные блики на сланцевую поверхность грубого необработанного мрамора. Они вошли внутрь храма, скрывавшего просторную галерею. Выставка была названа претенциозно – «Путь шрамов». По бокам располагались скульптурные композиции, изображавшие юных дев, мучимых на дыбах долга, «аистах» сомнений, «испанских ослах» страхов и «нюрнбергских девах» неудовлетворенных страстей юности. Антураж напоминал застенки святой католической инквизиции, по странной причуде сознания затерявшиеся в циклопическом античном храме, с истовыми палачами в виде козлоногих демонов с выдающимся естеством.

Удушливая и пугающая анфилада, наполненная сокрытыми терзаниями души и скорбными стонами, привела их к огромной статуе Юпитера, отдаленно напоминавшего молодого Сержа Орье, увиденного Вульфом во время сеанса КОС. У ее подножия непорочная весталка разжигала священный огонь на алтаре. То была Жюли, укутанная в белую тунику с повязкой на голове. Путь к ней психонавтам преградил толстый и уродливый ликтор с фасциями из вязовых прутьев с топором посередине. Они были связаны тугим пучком.

– Вытащите эго Орье из этого кошмара, – сказал Вульф психонавтам, выступив навстречу ликтору.

Алекс шел прямо на него, не испытывая ни малейших сомнений. Страх и переживания ушли. Они остались в другой жизни. Того человека больше не существовало, а новый хотел испытать себя. Узнать, на что способен.

Вульф отвлек ликтора, позволив психонавтам, обойдя его по широкой дуге, проскользнуть к Орье. Топор просвистел над головой Алекса, но он только уклонялся от ударов. Ему всего-то нужно было выиграть немного времени. Они кружились в танце под сводами храма. Удар, уворот, шаг в сторону. Пляска была недолгой. Ликтор усилил натиск. Проскользнув под руками, занесенными для удара, Алекс извернулся и ударил ликтора в коленную