Шесть к одному – против - Линдон Стейси

— Гидеон?

Обернувшись, он увидел Бет, рядом с которой стоял Фредди. Она подняла программку.

— Здесь есть лошадь по кличке Ройбен Джонс. И, знаете, я вспомнила про нашего Ройбена. Вы ведь слышали о нем?

— Извините. — Гидеон покачал головой. — Не понимаю, о ком вы?

— Я говорю о Ройбене, том отшельнике, что живет в старом коттедже и присматривает за полем. Разве Тилли не рассказывала вам о нем?

Гидеон кивнул.

— Да-да, конечно. Теперь вспомнил.

— Вы спрашивали, куда Дэмиен мог спрятать тот дневник. Знаете, ему очень нравился Ройбен, и он довольно часто ездил к нему. Может быть, Дэмиен и дневник у него спрятал? Помню, он однажды сказал, что мог бы доверить ему любое сокровище.

— А это мысль. Вполне возможно, что так оно и было.

В этот момент Фредди, остававшийся дотоле непривычно молчаливым, словно вышел из ступора, услышав знакомое имя, и принялся скандировать:

— Ройбен Бонс! Ройбен Бонс!

— Не Бонс, а Джонс, — с улыбкой поправила его мать. — Не надо так кричать.

— Ройбен Бонс! Ройбен Бонс! — не успокаивался Фредди, которому собственная версия лошадиной клички нравилась куда больше.

Шедшая впереди Тилли, оглянулась через плечо на Гидеона.

— Вы думаете то же, что и я? — негромко спросила она.

Он кивнул.

— Попытаться по крайней мере стоит, вам не кажется? Когда мы могли навестить его?

— Сегодня уже поздно. Приезжайте завтра утром. Совместите приятное с полезным.

— Завтра не могу, — с сожалением ответил Гидеон. — Мы с Евой уезжаем в Лондон. Нам нужно быть там к двенадцати.

— Хочу познакомить Гидеона с хозяином одной галереи, — пояснила Ева.

Тилли вскинула бровь и мило улыбнулась.

— Мы начинаем в половине седьмого.

Гидеон застонал.

Постель никогда еще не влекла к себе так, как в пять часов следующего утра, и если бы Ева не стащила с него простыню, Гидеон, скорее всего, выключил бы будильник и перевернулся на другой бок.

Однако уже без четверти шесть, любуясь засверкавшей под лучами солнца росистой, затянутой паутинкой травкой и повисшими в высоком голубом небе белыми перистыми облачками, он похвалил себя за совершенное волевое усилие и преисполнился вполне обоснованным чувством превосходства над теми, кто все еще прятался под одеялом. Гидеон снова скакал на Неро, и конь, гордо гарцуя рядом с лошадью Тилли, нисколько не выказывал признаков усталости после испытаний прошедшего дня.

Тилли делилась с ним позитивными впечатлениями от впечатляющего успеха Тремело, когда их беседу нарушил крик скакавшего впереди Айвена.

— Овцы на поле, хозяйка!

— Хм, странно… — Она нахмурилась и, пришпорив коня, подъехала к бывшему жокею. — Уж не заболел ли Ройбен. Раньше он никогда не забывал…

— Что будем делать? — спросил Айвен. — По полю с овцами не погоняешь.

— Надеюсь, они разбегутся, когда увидят всадников. В любом случае обойдемся сегодня легкой разминкой. Справитесь, Айвен? А мы с Гидеоном выясним, что там с Ройбеном, хорошо?

Он кивнул.

— Справлюсь, не беспокойтесь.

Они повернули к старому домику.

— Что ж, по крайней мере не придется изобретать причину для визита, — сказала Тилли. — Я все-таки надеюсь, что с ним все в порядке. Даже не припомню, чтобы старик болел раньше. По крайней мере за полем присматривал всегда, ни дня не пропустил.

Гидеон промолчал — его почему-то одолевали мрачные предчувствия. Тилли же вела себя как ни в чем ни бывало и определенно не разделяла зловещих опасений своего спутника.

Прав оказался он.

Старый домишко приютился на полянке в глубине ореховой рощи, отделявшей луг от распаханного поля. Они проехали по узкой, заросшей травой и едва заметной тропинке, то и дело наклоняясь, чтобы не задеть низкие ветки. Тилли выехала на поляну первая и тут же резко натянула поводья, заставив лошадь вскинуть удивленно голову.

— О, Боже!

Гидеон, хотя и не бывал здесь прежде, сразу же заметил следы постороннего вторжения. Поляна занимала площадь примерно в четверть акра, и ее основными достопримечательностями были три круглых, успевших проржаветь металлических сооружения, два из которых нехотя дымились. Стоявшая на противоположной стороне поляны деревянная хижина с соломенной крышей почти полностью смешалась с окружавшим ее лесом. Примыкавшая к основной односкатная крыша пристройки покосилась — один из подпиравших ее столбов был повален. Рядом с крыльцом валялись разбросанные инструменты, горшки, сковородки и прочая домашняя утварь; стоявший чуть в стороне курятник опрокинулся набок, а его обитатели возились в руинах, отыскивая, чем бы поживиться. Единственное окно лачуги печально взирало на окружающий хаос через разбитые стекла. Дымовая труба не подавала признаков жизни.

— О, Боже! — повторила Тилли. — Что же тут…

— Давайте поищем хозяина, — предложил Гидеон, направляя Неро к лачуге. — Может, он ушел и прячется где-нибудь в лесу.

— Кто же это мог сделать? — Тилли последовала за ним, старательно объезжая дымящиеся печи. — О нем ведь мало кто знал.

Тем не менее кто-то узнал, подумал Гидеон.

Привязав лошадей к столбам, они не без труда приподняли просевший край крыши, и Гидеон подпер его ручкой от метлы. Дверь в хижину была приоткрыта, и когда Тилли потянула ее на себя, из глубины жилища их приветствовало глухое ворчание.

— У него пес, — негромко сказала Тилли. — Дружелюбным я бы его не назвала.

— А как зовут, знаете?

— Мм… Кажется, Дружок. Да, точно, Дружок.

Она отступила, и Гидеон протиснулся в сумрачное помещение. У порога он постоял, привыкая к полумраку, потом сделал еще шаг. Пес снова зарычал.

Внутри картина была не лучше, чем снаружи. Все, что можно было перевернуть или сбросить, было сброшено и перевернуто. Опрокинули даже маленькую пузатую плиту, стоявшую на камне в углу комнаты. Без нее уходившая вверх черная гнутая труба выглядела бессмысленным, неуместным дополнением. Рядом с разбитой деревянной кроватью у дальней стены лежал матрас с чем-то, что поначалу показалось Гидеону грудой одеял. Присмотревшись, однако, он с ужасом осознал, что одеяла прикрывают неподвижное тело. Перед кроватью стояла, опустив голову и хвост и обнажив острые клыки, черная с белыми пятнами колли.

Всему свой черед. Гидеон опустился на корточки и отвернулся от пса.

— Привет, Дружок, — тихо сказал он. Собака ответила ворчанием, выдававшим не столько агрессию, сколько страх и беспокойство, столь же ощутимые, как физическое прикосновение.

Протянув руку ладонью вниз, Гидеон закрыл глаза и сосредоточился на мысленной картине: пес подходит к нему, опустив голову, прижав уши к голове и помахивая хвостом.

Последовавшее за этим нерешительное рычание сменилось покорным повизгиванием.

— Молодец, Дружок. Хороший мальчик. Все в порядке. Не бойся, тебя никто не тронет, малыш.

Уловив накатившую волну страха и сомнения, он заблокировал инстинктивный порыв жалости. Дружку была нужна сейчас не жалость, а безопасность, надежность и сила. Их пес ждал от кого-то, в них нуждался, чтобы рассеять смятение и тревогу.

— Все хорошо, малыш. Все хорошо, песик. Мы о тебе позаботимся. Не волнуйся, приятель.

Собака направилась к нему. Гидеон ощутил принятое ею решение за несколько мгновений до того, как мягкий нос ткнулся в протянутую руку.

— Молодец.

Он подождал еще несколько секунд, прежде чем открыть глаза, чтобы не спугнуть животное преждевременным движением. Дружок сидел рядом с ним, но смотрел на лежащего у кровати человека.

— Хороший мальчик, — повторил Гидеон, выпрямляясь. — Давай подойдем и посмотрим, чем мы можем помочь твоему хозяину, ладно?

Стоило ему сделать первый шаг, как пес подбежал к Ройбену и остановился, уткнувшись мордой в одеяло. Тем не менее препятствовать Гидеону он не стал.

Даже в тусклом свете, проникавшем в хижину через разбитое окно, было видно, что старик плох. Он лежал на боку, завернувшись неловко в одеяло, и на видимой стороне лица темнели два здоровых синяка, один из которых уже покрылся коркой запекшейся крови.

Гидеон наклонился над ним и позвал по имени, сначала негромко, потом настойчивее. Ответа не было.

— Тилли, нужно вызвать «скорую», — бросил он через плечо. — И полицию. У вас мобильный с собой? Хорошо. Объясните ситуацию, скажите, что имело место нападение.

Тилли кивнула и вышла на свет. Гидеон осторожно тронул лежащего за плечо.

Старик едва слышно застонал, но на свое имя не отозвался. Гидеон не знал, слышит он его или нет, но опустился на корточки и заговорил, уверяя несчастного, что все будет в порядке.

— Дружок здесь. Хороший пес. Мы присмотрим за ним, пока вас подлечат, — пообещал Гидеон, надеясь, что Тилли не откажется принять собаку на какое-то время. Он бы взял колли к себе, но сильно сомневался, что Эльза обрадуется появлению такого гостя.