Шесть к одному – против - Линдон Стейси

Гидеон подумал о Гарте Стивенсоне и Робине Тейте. Оба ему нравились, но насколько можно доверять собственному субъективному мнению в таком сложном вопросе, как человеческий характер?

— Не думаю, что был какой-то заговор, но мне почему-то кажется, что дневник помог бы нам ответить на этот вопрос.

— Но почему Дэмиен никогда ничего нам не говорил? Почему он даже мне ничего не сказал?

— Возможно, прежде чем что-то говорить, он хотел сам докопаться до сути дела. Думаю, он не хотел вас расстраивать. — Объяснение звучало не слишком убедительно, но мысль о том, что брат мог использовать полученную информацию в далеко не благородных целях, похоже не приходила Тилли в голову — в конце концов поверить в такое все еще не мог и сам Гидеон.

— Но дневник был у него целый год. Когда же он собирался рассказать о нем нам?

Они уже подъезжали к конюшне, и Гидеон покачал головой.

— Мне очень жаль, Тилли, но ответить на все ваши вопросы я не могу. Нам действительно нужно найти дневник. — Он посмотрел на нее искоса. — Послушайте, прозвучит немного странно, и вы можете не отвечать, если не хотите, но не замечали ли вы за последний примерно год каких-либо необъяснимых финансовых операций, проходивших по банковскому счету Дэмиена?

Она покачала головой.

— Нет, все было в порядке. Полиция, как я уже сказала, забрала все бумаги, но у нас в семье никаких секретов никогда не было. Я имела полный доступ к бизнес-счету, а частный у Дэмиена и Бет был общий. Нет, ничего необычного я не заметила. А что?

Вопрос не застал Гидеона врасплох.

— Я разговаривал недавно с Энджи Боуэн, и она рассказала о некоем таинственном благодетеле, человеке, ежемесячно присылающем их центру наличные в неподписанных конвертах. Ей почему-то пришло в голову, что это был Дэмиен.

— Дэмиен? — искренне изумилась Тилли. — Не может быть! Мы сами едва бы сводили концы с концами, если бы не спонсорская помощь. Дэмиен, возможно, и хотел бы помочь, но лишней наличности у него никогда не было.

— Я так ей и сказал, — согласился Гидеон. — Тем более, что суммы, похоже, весьма приличные.

— Нет. Такого просто не могло быть. Но я рада, что ей кто-то помогает. — Она покачала головой и, как показалось ему, уже через секунду забыла, о чем шла речь. — Послушайте, задержитесь немного. Выпьем кофе, а потом поговорим с Бет, спросим насчет дневника. Но давайте не будем пока обо всем ей говорить, ладно? Ей и без того нелегко — беременность и все прочее…

Впереди простучали копыта, и Тилли, заметив устремившихся к входу лошадей, от души выругалась.

— Гэвин! Уведи Тремело от Бенни, чертов дурак! Если она его лягнет, счет от ветеринара будешь оплачивать сам! Честное слово, этот парень хуже пустого места, — добавила она, обращаясь уже к Гидеону. — Было бы кем заменить, выгнала бы давным-давно.

Гидеон остался на ланч, но Бет, как и Тилли, так и не смогла пролить свет на возможное местонахождение дневника. Правда, и лишних вопросов она задавать не стала и вполне удовлетворилась представленным туманным объяснением, чему в немалой степени поспособствовал Фредди, у которого разболелся зуб.

— А как он выглядел, этот дневник? — рассеянно спросила Бет, безуспешно пытаясь заставить сына выпить аспирин.

Выслушав ответ Гидеона, признавшего, что никакой дополнительной информацией они не располагают, и повторные уверения Тилли относительно того, что бумаги были пересмотрены после кражи, молодая женщина потеряла к этой теме всякий интерес.

Покинув Паддлстоун-Фарм под неослабевающим дождем, Гидеон поехал в Стерминстер-Ньютон, чтобы попытать удачи с Мэрион Норрис.

— Боюсь, у меня его нет.

Мэрион Норрис удивленно посмотрела на него с другого конца офиса. Волосы она убрала назад, завязав в «хвост», и они напоминали рыжий взрыв на затылке; а вот животик почти спрятался под мешковатым комбинезоном.

— Но вы знаете, о чем я говорю, не так ли?

— Да, конечно. Только никаких его дневников у меня нет. Джулиан их все сжег. В тот день, когда разбился, вышел на поле за домом и устроил костер. Все сгорело. Труд двадцати трех лет ушел с дымом.

— А вы уверены, что он сжег все? У меня есть основания полагать, что один дневник ваш муж отдал Дэмиену.

Мэрион настороженно посмотрела на него.

— А почему вы так думаете?

— Дэмиен сделал фотокопию одной страницы. Я ее видел.

Она нахмурилась.

— Так вот почему вы меня про его почерк спрашивали. Но зачем ему отдавать Дэмиену свой дневник?

— Полагаю, это имеет какое-то отношение к смерти Маркуса, и я надеялся, что вы сможете выяснить мне, какое именно.

Мэрион покачала головой, и на лбу у нее запрыгала вырвавшаяся на свободу прядка.

— Извините, но не могу. Он мне ничего такого не говорил. Но вы правы, один дневник Джулиан Дэмиену отдавал. Я видела, как он совал его в сумку, и спросила, что он делает. Джулиан ответил, что это для Дэниелса, но ничего не объяснил.

— А как этот дневник выглядел? Можете описать?

— Обычный. В твердой обложке. Темно-синий, с красным корешком и ленточкой-закладкой. Вы, наверно, видели такие. Примерно вот таких размеров. — Она изобразила руками прямоугольник примерно восемь на шесть дюймов, после чего подошла к столу и неожиданно резко, словно ее вдруг оставили все силы, опустилась на стул. — Ладно, извините. То, что я сказала вам в прошлый раз, было не совсем правдой. В тот день я знала, что Джулиан не вернется. Надо было бы попытаться его остановить, сделать что-то, но я очень устала. Устала от его вздохов, его вечной угрюмости, недовольства собой и просто позволила ему уйти. В конце концов он сам этого хотел. Наверно, я кажусь вам жестокой и бессердечной, да? — Она посмотрела на Гидеона с любопытством, но равнодушно, как будто поинтересовалась его мнением по какому-то пустяковому, обыденному вопросу, но потом в левом глазу все же заблестело, и слезинка, сорвавшись с ресницы, скатилась по щеке, оставив влажный след.

Он покачал головой.

— Если Джулиан решился, вы бы его уже не остановили.

— Да, не остановила бы. Рано или поздно он своего бы добился. Но только не говорите никому, ладно? Обещаете? — Мэрион смотрела на него умоляющими глазами.

— Не скажу. — Гидеону стало жаль ее. Мэрион наверняка думала, что все забыто и похоронено, а он снова вытаскивал на свет неприятные воспоминания. — Но это ведь из-за Маркуса, да?

— Думаю, что да. — Завиток снова подпрыгнул. Мэрион вытерла докатившуюся до подбородка слезу. — Джулиан считал, что подвел его. Я хотела, чтобы он поговорил с Дэмиеном, избавился от этого чувства вины. Я его умоляла. А он сказал, что не может смотреть Дэмиену в глаза. Да, Джулиан был слаб.

— А сам Дэмиен про дневник с вами не заговаривал?

— Нет. Приехал на похороны, но о дневнике не сказал ни слова. И я тоже. — Она помолчала. — Знаете, что я почувствовала, когда приехали полицейские и рассказали про Джулиана?

Гидеон не ответил, и она, вскинув голову, посмотрела ему в глаза.

— Облегчение. Да, звучит ужасно, но я почувствовала облегчение. Да, конечно, я плакала, но человек, которого я потеряла в тот день, не был тем, кого я влюбилась когда-то. Тот умер постепенно за последние лет десять, и от него не осталось почти ничего. Жестоко, но это правда, и я не хочу извиняться.

Гидеон покачал головой.

— Не мне вас судить. Я лишь надеялся, что вы расскажете мне, что случилось на том подготовительном сборе, потому что, боюсь, то дело еще не закончилось и не закончится, пока факты не станут известны всем. Все вертится вокруг того, что написал в дневнике Джулиан, но я не знаю ни что он там написал, ни где этот дневник.

Дверь за спиной хлопнула, и Гидеон, обернувшись, увидел Джона Норриса, явно удивленного присутствием гостя.

— Здравствуйте. Извините, что вмешиваюсь, но я оставил где-то здесь мобильный. — Он посмотрел на Мэрион. — Все в порядке, милая?

— Да, все хорошо. — Она шмыгнула носом и вытерла глаза краешком платочка. — Мы говорили о Джулиане.

Норрис нахмурился.

— Не думал, что вы знали моего брата, — сказал он Гидеону.

— Я его не знал.

— Тогда…

— Не беспокойся, Джон, — быстро вставила Мэрион. — Это я о нем вспомнила.

— Понятно. — Выражение на лице Джона Норриса ничуть не смягчилось. — Что ж, дело твое, но дела моего брата, как мне представляется, касаются только семьи и никого больше.

— Прости. — Веснушки на щеках Мэрион утонули в румянце. — Извините, Гидеон, но вам лучше уйти. Я ничем не могу вам помочь.

— Хорошо. — Он перевел взгляд с одного на другого — Мэрион была явно смущена, а вот ее жених определенно нет. — Спасибо за все.

Гидеон вышел из офиса и был торжественно препровожден до ворот весело гавкающим пекинесом.

Глава 14

В пятницу, на следующий день после визита Гидеона к Мэрион Норрис, проходили скачки в Таустере. Тилли решила рискнуть и заявить Неро, который, конечно, был не в лучшей форме даже после двух недель, проведенных в Монастыре, где с ним работали и Гидеон, и Пиппа.