ПТУшник 2 (СИ) - Белов Иннокентий

— Да некогда скучать на самом деле. Хотя, хорошая девчонка, рекомендую, — пожал я плечами, — Попробуй подкатить к ней. Моя новая поинтереснее будет.

В общем, вспомнил прежнюю жизнь и порадовался, что кардинально поменял ее, вырвался из небольшого города на широкие просторы.

Сидеть в школе вместо моей новой интересной жизни — ну это очень такое бестолковое занятие на самом деле, реальный тупик для меня теперь.

Я уже по триста рублей зарабатываю или, вернее сказать — делаю, ибо, честно зарабатываю только пятьдесят из них.

Как и учиться в путяге или еще каком технаре, только, чтобы получить корочки и положить их в сервант, на радость папе и маме.

Вечером вернулся в Ленинград, дошел до своей квартиры, решив прогуляться мимо училища.

Оказалось, что зря так поступил, гулять мимо Ленкома по гражданке — чревато всякими потрясениями.

По дороге пришлось отмахнувшись от пары пьяных курсачей из своей бывшей системы около того же самого памятника Лермонтову.

Еще второй курс, а понту нагоняют, как будто до четвертого доучились.

Так и заявил, что они — оборзевшие караси и еще копчиком палубы не касались.

Докопались на свою беду ко мне, получили каждый по голове и разлеглись в пыли около памятника передохнуть. Пришлось так поступить, ибо совсем уже берега попутали и просто кидались на меня, как зомби на свежее мясо, услышав про карасей.

Как говорили в училище, очень странное дело — бессмертную классику про Му-му написал Тургенев, а памятник поставили почему-то Лермонтову.

Облизнул разбитый кулак и пошел дальше, мимо глядящего на улицу темными стеклами училища до своего нового места жительства.

На завтра работы с доставкой заказов не нашлось для меня у директора, поэтому писал весь день музыку, сходил на Варшавский вокзал за билетами в Таллин.

Видя довольно большую очередь в две открытые кассы, постучался наугад в одну из закрытых, разговорил девушку, которая открыла створку с недовольным видом, сразу пожертвовав ей пачку апельсиновой резинки. Девушка прониклась моими пожеланиями, легко выписала мне билеты, а пытавшихся собраться в очередь уже за мной я легко разогнал, сказав, что я только возвращаю билеты обратно.

— Буду заходить часто, со всякими шоколадками, — шепнул я девушке напоследок, она согласно кивнула головой в ответ.

Ну вот, кое-какой контакт налажен с вокзальными кассиршами, я на поездки в Прибалтику серьезно рассчитываю.

Вечером из общаги позвонила Света и с облегчением узнала, что места в купе уже забронированы:

— Бери с собой зубную щетку, тапочки и хорошее настроение! Мы едем путешествовать!

Договорились, что она придет ко мне в субботу после обеда, заберет билеты и поедет готовиться к поездке в общагу.

— Вот тебе делать нечего, кататься туда-обратно, могла бы у меня подождать, музыку послушала бы, а я тебе спинку почесал.

Светка несогласно фыркнула, и я перешел на рабочий тон:

— Я, правда, работаю до девяти вечера, поезд уходит в десять.

— Встретимся на вокзале тогда, — сказала девушка и положила трубку.

Пришла, как и обещала, после обеда, забрала билеты и вступила в спор насчет денег, ни в какую не хочет быть зависимой от меня.

За билеты деньги мне засунула под футболку, проявив недюжинную силу и координацию в движениях, вот что значит — первый разряд по легкой атлетике.

Правда, и я тоже проявил эти же качества и приобнял будущую подругу совсем по-взрослому, ощутив ее волнующее тело своим.

Надеюсь, что будущую.

Ничего, в магазинах почти заграничного города столько соблазнов для советской девушки, особенно в части одежды и обуви, что не сможет Света устоять перед соблазном принять от меня небольшой подарок.

Или даже большой.

Родители отдали мне деньги за радиолу, те сто восемьдесят рублей, за кассетник пока не выдают, ну это ничего, я даже и не спрашиваю.

Заработаю и сам без проблем, на перезаписи музыки и торговых операциях с дефицитом.

Больше всего в субботу на вокзале я опасался, что до меня докопаются менты, не пропустят в поезд, как еще несовершеннолетнего. Поэтому осторожно прошел сам к вагону и, заметив патруль, шагающий по перрону в мою сторону, сразу же спрятался в вагон. Поэтому даже не вышел Свету встречать, заставив ее поволноваться, что кавалер слился и в волнующий Таллин не поедет.

Только из тамбура махнул ей рукой, пока чертовы сержанты докопались до кого-то около нашего вагона. Хорошо одетый прибалт в костюме заметно перепил и ведет себя слишком неадекватно для советского человека, веселился и шутит с непонятным таким акцентом, вот и проследовал с патрулем в сторону вокзала после короткого разговора.

— Ну, если не договорится, опоздает точно, — усмехнулась про себя стильно одетая проводница, видя, что я тоже заинтересованно выглядываю на перрон.

Да, есть у ментов такая тема, проверять документы и принюхиваться к гражданам.

Мужик все же успел на поезд, пробежал мимо с расстроенным видом перед его отходом. Это я уже рассмотрел, сидя в купе в ожидании отправления, стараясь не глядеть так пристально на обтянутые толстыми колготками коленки моей спутницы рядом с моими и высокую грудь под серым свитером.

Я ей сам сказал одеваться потеплее, все-таки конец ноября, морозы еще не опустились на ленинградскую землю, только и ходить нам половину суток по улице.

Ну, не половину, если просидеть в киношке пару сеансов, то всего часов восемь, а если еще отбросить несколько заходов в кафе по пол часа, то, все совсем не так сурово выглядит.

Да и теплее всегда в Таллине, все-таки четыреста километров на запад, в сторону настоящей демократии.

Зато, третий мужик в купе себя не ограничивает в разглядывании прелестей девушки, благо едет в командировку куда-то в Хаапсалу и потом на Сааремаа.

Такой, достаточно симпатичный и немного ловелас.

Четвертая в нашем купе пожилая женщина, которая сразу же ложится на свою нижнюю полку и засыпает или делает вид, что спит.

Мужик, явно заигрывая с ней, рассказывает моей подруге, надеюсь на это всем сердцем, историю про несчастную девушку, замурованную за любовь с молодым монашком в стену епископского замка Хаапсалу.

Слышал я эту историю пару раз раньше, а сам городишко весьма неплох, даже Император Всероссийский со всей семьей катался в Гапсаль на грязи, я даже помню там один дом, где останавливался когда-то сам Петр Первый.

И набережная с курзалом очень хорошая, рыбалка там еще идет активная прямо с набережной.

Интересно, при Советской власти эта белая мраморная доска про императора российского красовалась на деревянном доме или все же нет?

Хотя, эстонцы стойко блюли свои национальные интересы и не давали слишком много излишней власти в мелочах кремлевским старцам, даже от колхозов отпихались, оставили себе хутора для нормальной жизни.

— Света, пойдем воздухом подышим и чаю возьмем, — прерываю я его бесконечный рассказ воодушевленного мужика, девушка легко поднимается. Мы идем заказывать чай с уже присутствующими в ассортименте эстонскими шоколадками и печеньем.

Однако, сорокалетний дядька не унимается, получив в соседки такую прелестную девушку.

Даже наивно просит меня уступить место на нижней полке около Светы:

— Молодой человек, вы не займете свое место? Я бы еще много чего интересного мог рассказать девушке! Вы же не против? — это он уже ей самой.

Да, совсем старого повело куда-то не туда от внешности соседки по купе, прямо очень упирается, наверняка, рассчитывает продолжить знакомство потом.

Еще и ко мне с такими наивными просьбами обращается.

— Не займу, не надейтесь, мужчина. Это вам пора лезть на свою полку. А про Хаапсалу и Сааремаа я и сам могу рассказать, помощник мне не требуется.

Мужик сначала даже задумался, не вызвать ли меня на разговор в тамбур, как мне кажется, однако, я сразу же добил его надежды:

— Тут все полки мои. И девушка тоже моя, а вы жене расскажете про Гапсаль со всеми подробностями. Только, не забудьте кольцо обручальное надеть обратно перед встречей. А то не поверят, — подколол я его беспощадно.