ПТУшник 2 (СИ) - Белов Иннокентий

Догадаются и начнут утверждать, что я накупил столькко кондитерской продукции не только для подарков родным и знакомым.

Поэтому, гулять с огромным багажом, набитым дефицитом, по общественным местам не так просто, даже, если сохранять все чеки на покупки.

С другой стороны, сколько раз меня тормозили на блок-постах вокруг города отмороженные такие на всю голову омоновцы после Чечни с полным грузовиком осетинской водки и что?

Всегда легко договаривался и проезжал дальше, даже ни разу целого ящика не отдал, так, бутылок десять и немного наличности оставишь суровым парням с автоматами и едешь дальше выгружаться на склад.

Так что, всегда можно договориться, только, это не стопроцентное такое дело, крепка еще Советская власть, идейных людей хватает еще и в милиции, проверят и отведут, куда следует.

В общем, среди серьезных покупателей присутствует интерес к дорогим шоколадным изделиям эстонской пищевой промышленности, ну и жвачка расходится неплохо.

Правда, и накидываю я на такой товар с имеющимися на нем ценниками немного поменьше, всего сорок-пятьдесят процентов, чтобы самому не стыдно было за такое стремление заработать.

Когда знакомые уже девчонки-продавщицы без слов запускают меня с пакетами внутрь магазина за прилавок, чтобы я занес собранный фруктово-овощной заказ в кабинет директора или заведующей, я потом прохожу мимо всех остальных кабинетов, здороваюсь со всеми, кого там вижу:

— Девушки-красавицы, добрый день! Есть кое-что! Оттуда! — и я многозначительно киваю куда-то себе за спину, обозначая, что принес что-то такое интересное.

Что не купить даже в городе Ленинграде, даже по блату.

Вот такое непонятное наличие почти фирменных шоколадок и прочих зефиров всего-то в четыреста километрах на запад. Прибалтика для нас — почти как заграница, только, гораздо доступнее и прибыльнее тоже, это уже для меня.

Товароведы с технологами и бухгалтерами сразу же собираются рядом со столом, на который я выкладываю красиво оформленные образцы передовой эстонской промышленности. Активно выхватывают из рук друг у друга эти самые образцы, и все скупают на раз-два, даже не думая торговаться.

Чем хорошо продавать именно в торговых коллективах, это тем, что никто не указывает тебе с возмущенным видом на ценники, хорошо видные на красивых коробках и пачках. Все отлично понимают — что к чему и почему.

Это тебе не на толкучке стоять, там каждый второй ткнет носом в явную спекуляцию. Да и органам все станет ясно сразу же, прихватят с особым удовольствием такого хитрожопого парня.

Купить в одной части советской страны и продать в другой, да еще с прибылью — нет страшнее преступления в глазах органов и самой советской власти.

Ну, слава Богу, с такой проходкой и полной тайной вкладов при торговых коллективах мой Союз Меча и Орала почти ничем не рискует.

Проблема, скорее, именно в том, что красивых коробок с отличным шоколадом явно не хватает всем желающим, поэтому уже приходится собирать заказы на доставку.

К вечеру второго дня у меня по результатам торговли осталось только жевательной резинки на двадцать рублей по закупке. Поэтому в свой первый выходной я снова махнул в загадочную страну Эстонию, в этот раз уже сразу в не такой националистический настроенный город Нарва, где коренной национальности живет не больше трех-пяти процентов.

Проблема здесь только в том, что добраться до Нарвы на поезде легко и просто не получится, один фирменный приходит в нее глубокой ночью, второй уже вечером и только утренний семичасовой за номером шестьсот шестьдесят один приходит более-менее удачно, в начале дня.

Правда, очень долго едет, с посещением славного города Гатчина, кланяется каждому столбу по дороге, однако, задачу свою исполняет, поэтому еду именно на нем.

С автобусом тоже можно заморочиться, только, там с билетами все не так просто, желающих уехать много с автовокзала, а вот автобусов явно не хватает. Да и идут они большей частью до Кингисеппа, потом еще до Ивангорода добираться, туда рейсовый плетется по всем окрестным деревенькам, совсем душу выматывает своей тормознутостью.

На таллинский автобус билеты вообще сложно купить, хотя их можно назвать экспрессами из-за малого количества остановок.

В этот раз прошелся по всем магазинам Нарвы, не спеша и с чувством разобрался со всеми покупками, набил обычный зеленый рюкзак шоколадом, спортивную сумку конфетами в коробках, после чего успел вернуться на вокзал, где заранее купил билет в купе на проходящий поезд до Москвы.

— Спортсмен, что ли? — спросила у меня продавщица, с интересом глядя на мою сумку и рюкзак.

— Спортсмен, конечно, — ответил я и добавил, — на соревнования в Ленинград еду. Дальше на Кавказ.

— А чем занимаешься?

— Горнолыжник я, скоростной спуск и гигантский слалом, — авторитетно ответил тетке непонятными словами.

Закинул рюкзак и сумку под сиденье, чтобы не светились они перед глазами остальных пассажиров и завалился спать на верхнее место.

Так я начал довольно плотно работать по Эстонии, только, больше в Таллин не катаюсь пока, все, что мне требуется покупаю именно в Нарве. Где просто по обычной цене, в прикормленных магазинах за небольшую денежку сверху, зато и сразу объемом значительно больше. Все участники коррупционных сделок довольны, а я больше всех.

Погода с одной стороны благоприятствует, на холоде продукция не плавится и не портится, это не летом так кататься. С другой стороны, приходится серьезно мерзнуть по время пробежек по городу. Еще лучше держать товар внизу, когда возвращаешься на поезде, что не всегда получается.

— Эх, лучше всего сейчас бы солидный чемодан на колесиках приобрести, только, слишком много внимания будет привлекать такая заграничная вещь своим видом, — размышляю я про себя.

В самом Таллине на вокзале такие чемоданы часто попадаются у коренных эстоноземельцев. Шлют родне, оставшейся при тоталитарных Советах выживать, успевшие удрать в Швецию и Англию родственники.

Рюкзак и спортивную сумку я купил еще в первую поездку в Таллинн, в обычном спортивном магазине. Не стал даже приобретать более яркие по внешнему виду изделия, чтобы меньше бросались в глаза, обошелся более темными цветами.

Да и не такие маркие они, меньше грязь и прочие последствия таскания их по вокзалам, магазинам и поездам на них заметны.

Теперь, после поездки в Москву, когда, как мне кажется, у меня все получилось, я настроен очень позитивно по поводу своей будущей жизни.

— Есть, есть какой-то немалый смысл, почему я очутился в своем теле второй раз! — говорю я сам себе, когда появляется желание подумать и пофилософствовать над таким изгибом судьбы, — Могу я что-то исправить и предупредить.

Буду продолжать копаться в памяти и старательно расширять свои воспоминания, заодно зарабатывая отличные деньги на торговле эстонским шоколадом, наборами конфет и жевательной резинкой.

Это такая продукция, на которую никакого сужения рынка или пресыщения совсем не замечается, заберут все, что есть и еще попросят. Догонят и еще раз попросят.

Логистика поездок быстро оттачивается, ассортимент товара тоже растет, теперь на квартире всегда стоит несколько коробок с дефицитом, а мы с бабой Таей пьем чай с очень вкусными конфетами от Калева.

Она такому жильцу искренне радуется, есть с кем душевно поговорить и подругам похвастать заграничными конфетами.

Так, в хлопотах и работе в магазине подошло на календаре уже девятое ноября, когда я вспомнил про грядущее событие. По моему мнению, именно смерть генсека и дальнейшая чехарда с его приемниками и послужили началом конца социализма в нашей стране.

Старая гвардия немного посопротивлялась настойчивым желаниям новой номенклатуры и быстро разъехалась по кладбищам.

Еще мне, наконец, дозвонилась Света. Пожаловалась, что уже два раза пробовала дозвониться и ни разу трубку не подняли.

— Все работаю, Светочка. С утра до вечера на ногах, — оправдываюсь я перед девушкой, сам не понимая, почему та же баба Тая не взяла трубку.