Поставить мир на кон - Наталья Бульба

Или…. Эта мысль была мне неприятна. Но потребность разобраться в том, что от меня пытались скрыть, вполне могла быть истолкована, как желание потрепать ему нервы. И оставалось надеяться на то, что Вилдор достаточно хорошо меня знает, чтобы этого не предположить.

— Когда-то нам удалось договориться. Вполне возможно, получилось бы и теперь.

Он, словно нам не предстоял серьезный разговор, снял набиру и отбросил его на песок, затем отстегнул перевязь с мечом и двумя кинжалами, отправив их туда же и, присев на валун неподалеку от меня, стянул сапоги. Потом, кинув внимательный взгляд на зеркальную гладь озера, начал раздеваться дальше. Совершенно не обращая внимания на мое присутствие поблизости.

— Э…. - протянула я с некоторым недоумением. Все происходящее отказывалось вписываться в мои представления об этом даймоне. — Я рассчитывала хотя бы на выяснение отношений.

— А смысл? — Китель уже валялся там же, где и набиру, и теперь он снимал брюки. — Я тебя просил поверить в то, что я смогу тебя спасти, но не требовал обещания не создавать мне лишних проблем. К тому же ты уже доказала, что если что-либо решишь, спорить с этим бесполезно.

Оставшись в обтягивающих шортах из той же ткани, что и набиру, он подошел к самой кромке воды.

— Ты ведь не против, если я искупаюсь? — Его улыбка, когда он обернулся ко мне, была столь невинна, что я едва не поверила в то, что его появление здесь не было частью большой игры, которую он вел. Да и все, что он уже сказал или только собирался сказать, будет объясняться лишь заботой обо мне.

И никаких собственных целей!

— Конечно же, нет! — ответила я ему похожим оскалом. — И даже составлю тебе компанию.

Мне стоило похвалить себя за предусмотрительность. На мне были маечка и шортики, которые носили дарианские жрицы вместо нижнего белья. Они служили дополнительной защитой, способной смягчить удар или остановить лезвие кинжала. Впрочем, судя по тому, что я видела на бывшем ялтаре, воины-мужчины тоже отличались подобной дальновидностью.

Он не стал дожидаться, когда я сниму с себя одежду и, несколько раз глубоко вздохнув, бросил свое тело в воду, войдя в нее без малейшего всплеска.

Скрыть своего восхищения я не смогла. К тому же, позерства в том, что он сделал, не было. Он всегда казался мне совершенством, и просто вновь доказывал это.

Озеро было глубоким и уходило обрывом вниз у самого берега, напоминая заполненную водой чашу. И хотя мне Асия как-то рассказывала, что на его дне находили кристаллы фаренха, из которого получались самые лучшие накопители, я ни разу не пыталась проверить это опытным путем. Боюсь, даже то, что Дариана признала меня, не могло помочь добраться туда.

Вода на поверхности была приятно теплой. Однако мне не удалось насладиться плаванием: Вилдор, черной тенью скользнув в глубину, не торопился возвращаться обратно. И если первые несколько минут его отсутствия меня не смутили, то когда пришло осознание, что настолько задерживать дыхание невозможно даже тренированному ныряльщику, в моей душе начала зарождаться паника. Ощути я знакомую магию, не испытывала бы беспокойства, но… Равновесие не сдвинулось, реагируя на заклинания. И чего ждать от даймона, даже при всем богатстве своего воображения, представить я не могла.

Он появился, когда я уже собиралась вызывать Сэнара. И то, как это сделал, вновь напомнило мне о том, кем он был по своей сути.

Сначала среди изумрудного сияния кляксой на воде появились пряди его волос, затем над гладью озера медленно начала появляться его голова, на черном фоне серебром показались брови, веером раскрылись ресницы, открывая внимательный взгляд….

Расстояние между нами он преодолел несколькими сильными гребками. Оказавшись рядом, перевернулся на спину, подставляя лицо солнцу. Проблем с дыханием он, вопреки моим ожидания, явно не испытывал.

— Это подарок тебе. — Вилдор протянул руку в мою сторону и раскрыл ладонь, в которой был крупный белый кристалл.

— Фаренх?! — вырвалось у меня, хотя я и так знала, что именно вижу.

— Он был самым большим в той россыпи, которую я нашел. — В его голосе явственно прозвучал оттенок гордости. Что ж… он имел на нее полное право.

— И много там было? — Я последовала его примеру и теперь тоже лежала на спине, чуть покачиваясь на едва ощутимых волнах и разглядывая разбрасывающее в разные стороны искры света чудо.

— Как обычно, гроздь. Этот был старшим и уже сам готовился покинуть семью. Именно такой я тебе и искал.

— Семью? — удивленно переспросила я.

— Мы считаем кристаллы фаренха живыми, — пояснил он. — Когда один из гнезда набирает полную силу, то отваливается от общего основания. Тогда в рост идет следующий и появляется новый зародыш.

— А что происходит с тем, который отвалился?

Он повернул голову в мою сторону и улыбнулся.

— Он либо попадает в руки таких, как я, либо рассыпается в пыль, прорастая новым гнездом. — И прежде, чем я что-либо успела сказать, добавил, давая понять, что дольше оттягивать наш разговор не собирается. — Возвращаемся.

Спорить с ним я не стала — его терпению и так можно было только позавидовать.

Когда я вышла на берег, он уже стоял на песке высеченной из черного камня скульптурой и, закрыв глаза, казалось, наслаждался покоем.

Я высушила тело и волосы заклинанием и пока одевалась, старалась не смотреть на застывшего на фоне заходящего солнца Вилдора. Пытаясь понять, о чем он может думать, когда кажется вот таким, безобидным.

— Я думаю о том, почему некоторые не хотят ценить жизнь, которая у них есть и пытаются влезть в игры, которые могут оказаться смертельными.

Удивляться его осведомленности не стоило. Я сама активировала канал связи, когда собиралась связаться со своим тером и забыла об этом.

— Ты назвал меня воином, — хмыкнула я, запоздало отключая связь.

— Я назвал тебя воином, — согласился он со мной, направляясь к своей одежде. — Имея в виду, что в тебе есть воинская честь и чувство долга. И беря во внимание уровень владения мечом. Но я не говорил, что ты способна на равных вести игру, ценой проигрыша в которой будут судьбы миров.

— В той игре мой ход был последним, — наслаждаясь тем, как он ведет свою партию, заметила я.

— Тебе помог Тинир, — парировал он и, застегнув брюки, как был босой, подошел ко мне ближе.

На китель он даже не посмотрел.

— У каждого из нас свои союзники, — вернула я ему с насмешкой, отводя взгляд от рельефной мускулистости его тела.

Мне уже не первый раз после его возвращение в мой круг приходилось задаваться вопросом: что во мне отзывается на его приближение? Почему его взгляд заставляет ловить себя на желании отвести свой, почему аромат тела возвращает к безумству той ночи-сна, после которого я помнила его и себя, но, даже получив подтверждение в реальности тех событий, продолжала в них сомневаться? Почему глядя на Тасю, я чувствую себя обманутой, не понимая, в чем именно этот обман состоит?