Стоящий в тени Бога - Юрий Пульвер

– А вдруг тебя кто-нибудь опознает? – забеспокоился Лонгин. – Среди патрициев многие слышали про Галилеянина, кое-кто бывал в Иудее, немало в Риме и дружков Квириния. Опасно...

– Есть выход из лабиринта, клянусь божественными близнецами! – хлопнул себя по лбу легат. – Пусть лечит только матрон и «бон меретрис»! Они ничего не ведают об Иудее, а их мужья и любовники уж точно от женщин о посетившем их враче не узнают! – добавил он, смеясь.

– Я мало разбираюсь в болезнях обитательниц гинекеев, – предупредил Иуда.

– Ничего, у тебя будут мудрые и умелые помощницы и консультантки. Обменяетесь познаниями – и ты сможешь лечить лучше их, я уверен!

Идея нравилась Гаю все больше и больше.

– К тому же мы тут долго не задержимся. За неделю-две наберем деньжат – ив путь! За этот срок, надеюсь, ты никого не уморишь, всадник Иуда? Не зарежешь? Впрочем, римских мужей и жен ты привык пронзать разными мечами. Не дуйся, я шучу...

Уже на следующий день еврейский рабби встретился с представительницами весьма экзотической профессии – лекарками. Эти достойные во всех отношениях дамы совмещали обычную медицину с обычным развратом. Наряду с официальными сводниками лекарки также были помощницами высших куртизанок и распутных матрон, которым они подавали советы и обеспечивали помощь в любовных связях.

Имели они три специальности: «медики», «обстетрисы», «саги».

Последние, выполняя роль современных гинекологов, еще и приторговывали лекарствами, лечили сильный пол от импотенции.

«Медики» являлись аналогами цирюльников-хирургов у мужчин.

«Обстетрисы» были, собственно говоря, акушерками. В качестве помощниц при них состояли «адстетрисы» – повитухи.

Все три категории лекарок присутствовали при родах и целили женские болезни. Те из них, с кем познакомился Иуда, оказались дамами невысокой нравственности, занимались они главным образом контрабандной торговлей, устройством абортов и сводничеством. Из их среды выходили чародейки, волшебницы, колдуньи, парфюмерши, парикмахерши.

На всех перечисленных занятиях лежала печать суеверия, они во многом были рассчитаны на кокетливость, развращенность и легковерие пациенток. В лекарках, особенно в «сагах», совмещались: сводница, врач-гинеколог, акушерка и продавщица нарядов. При их содействии бесследно исчезали незаконнорожденные дети; они же с помощью жертвоприношений подготавливали благополучную беременность и удачные роды.

На них лежала обязанность купать новорожденного младенца и ходить за роженицей в течение пяти дней. Их приглашали, когда новорожденный заболевал, и все лечение в этом случае заключалось в том, что туловище ребенка покрывалось амулетами и на помощь призывались Юнона, Люцина, Диана и божественные близнецы Кастор и Поллукс.

Целитель Искариот узнал у коллег-римлянок немало полезного для себя, особенно в области гигиены. В античности она носила совершенно другой характер, чем современная. Теперь центральное место во всех гигиенических мероприятиях занимают так называемые «заразные», в том числе венерические болезни.

Врачи же Эллады и Рима, отлично знавшие о передаче людьми друг другу различных заболеваний, в том числе кожных, не имели представления о заразности триппера и местных венерических язв. Мы находим в их рукописях только темные предположения и неясные указания относительно заражения и нечистоты гениталий. Не существовало понятия «половые болезни», то есть приобретенные путем сексуальных сношений, а только «болезни детородных органов».

В то время как при лишаях, скажем, медики предостерегали от поцелуев, они отнюдь не запрещали коитус для предупреждения венерических болезней. Этого нет даже в Библии, в которой, в противоположность медицинской классике древности, содержится так много предписаний об обособлении гонороиков.

Медицинский взгляд на секс в античную эпоху был иной в первую очередь потому, что худшая болезнь, сифилис, тогда еще не существовала (ее завезли в Европу из Америки в Новое время). Вторая по опасности, гонорея, несомненно, уже и в те времена представляла серьезную угрозу, но знание это будет приобретено человечеством лишь в последние десятилетия XIX столетия.

Словом, античная гигиена не покоилась, как наша, на ужасе перед заразными болезнями. В основу ее были положены страх и отвращение к грязи и недугам вообще. Прикосновение к неопрятным и больным людям внушало физическое отвращение. Последнее особо распространялось на физиологические и патологические болезненные выделения (трипперные отделения, бели и т. д.). Об этом неоднократно упоминается в Ветхом Завете. У Гиппократа описаны случаи, когда женщины не желали спать с мужьями вследствие слизетечения у них. Врач Аретаиос называл гонорею исключительно только «отвратительной», а не заразной болезнью.

Вот почему римские гигиенисты (они же медики и лекари) следили в первую очередь за физическими недостатками и болезненными состояниями свободных людей и некоторых рабов, предназначенных для блуда. Как панацею они рекомендовали пациентам, с чем Иуда был совершенно согласен, обмывания и купания до и после коитуса. Медицинские трактаты Эллады и Рима полностью соответствовали в этом случае религиозным предписаниям Востока.

Опрятность объявлялась главным требованием при любовном акте как для женщин, так и для мужчин в обеих культурах. Средством ее достижения было использование воды.

Однажды еврейский врач оказался невольным свидетелем разговора нескольких рабов. Один из них, невольник знатной матроны, бойкий на язык малый, жаловался товарищам на свою нелегкую судьбу:

– С раннего утра и до позднего времени мы всегда заняты тем, что нужно мыть, растирать, причесывать щеткой, прикрашивать, чистить, стричь, гладить, наряжать! При том нам еще много помогают при купании две служанки. А двое приданных нам в помощь водоносов устают до смерти от ношения воды. Как же много доставляет работы одна женщина! Но если их две, то они – за это можно поручиться – могут весь день и всю ночь доставлять более чем достаточно дела целому народу, как бы ни был он велик! Вся их жизнь только в том, чтобы прикрашиваться, мыть, гладить, чистить! Одним словом, римлянки – такой народ, что они не знают ни меры, ни цели, никогда не перестают купаться и растираться, потому что если какая-нибудь из них выкупалась, но не принарядилась, то кажется, как будто она и не выкупалась... Хозяйки нуждаются в обилии воды, чтобы устранить запах мужского семени, от которого они никак не могут отделаться, – завершил он свой рассказ под дружный смех невольников.

В Вечном городе почти все жилища знати и публичные дома были снабжены проточной водой. Проститутки и куртизанки, шлюхи и порядочные женщины пользовались также теплыми купаниями и некоторыми неизвестными еврейской медицине предметами: тазами, губками для очистки гениталий, сидячими ваннами и небольшими умывальными сосудами, которые дамы возили с собой. Незнакомым оказался для Ишкариота и совсем уж необычный инструмент, применявшийся для местного очищения детородных органов после коитуса, а также при болезненных истечениях из матки, – маточный шприц[92].

Другая важная гигиеническая мера – втирание мазей и масел – производилась до сношения, а потому предупреждала заражение венерическими болезнями.

Обычай смазывания тела кажется нам теперь чрезвычайно странным, но у греков и римлян он являлся настолько обыденной жизненной потребностью, что античные юноши всегда имели при себе бутылочку с маслом, как мы – портмоне.

Тесная связь умащивания с гимнастикой и купанием всем известна. Но обильное втирание масла, по мнению римских медиков, значительно ослабляло и возможность перенесения заразы. Сводник Ликус описывал Гаю в присутствии Иуды наслаждения, которые якобы ждали легата в публичном доме:

– Ей-ей, там я могу доставить тебе прелестнейшее местечко, в уютном кабинете, на уютной постели, в объятиях хорошенькой девушки. Вином – левкадийским, фазийским, лесбийским, которое от старости уже перестало кусаться, – я увлажню твое тело, покрою всего тебя жидкой мазью. Но не будем тратить лишних слов: я распоряжусь, чтобы банщик, где ты будешь купаться, имел достаточно мазей для продажи.

И владельцы лупанариев, и клиенты боялись болезней проституток и стремились, чтобы «лупы» с явными хворями исключались из числа профессионалок. Недужные шлюхи, напротив, прилагали все усилия, чтобы скрыть свое состояние от посетителей и осматривавшего их еврейского рабби.

Одну из гетер по имени Филематион Иуда однажды никак не мог заставить раздеться. Ее коллега – «лупа» Трифена – дала следующее объяснение:

– Поведение Филематион имеет свои естественные причины, потому что она вся, от шеи до колен, покрыта отвратительными лишаями. Она носит также парик, чтобы скрыть свою лысину!