В самом Сердце Стужи - Александр Якубович

а на помощь мне рассчитывать было банально неоткуда, доверия к местным у меня нет и быть не могло.

Но мой муж предложил намного более элегантный, а что важно — быстрый вариант. Потому что он тоже мог писать вместе со мной, а уже этого было достаточно.

— В любом случае, милорд, вы полны удивительных талантов, — искренне сказала я, отведя взгляд и прибирая книги.

Барон Гросс ничего не ответил — просто постоял молча, после чего прокашлялся и начал помогать мне с уборкой книг, чем еще раз вверг меня в состояние смятения. Подходило время ужина и таким важным документам тут сейчас точно не место.

Однако это потрясение я перенесла уже значительно легче — просто приняла для самой себя, что этот человек будет постоянно меня удивлять. Пора бы уже привыкнуть к этому. За девять жизней я настолько закостенела в своих взглядах, настолько убедилась в том, что повидала уже все возможные варианты человеческого поведения, что выбивающиеся из моего мировоззрения слова и поступки барона Виктора Гросса каждый раз ввергали меня в состояние ошеломления.

Работники кухни быстро накрыли для нас простой ужин — сегодня была дичь, тушеная капуста, хлеб, сыр, молодое вино. Последнее меня уже интриговало, ибо я ни разу не видела, чтобы барон пил пиво. А ведь пиво — жидкий хлеб. Этот напиток употребляют практически все простолюдины, от мала до велика, при этом искренне наслаждаясь и его вкусом, и чувством дополнительной сытости, которое дает сие питье.

К вину более приучены жрецы и урожденные аристократы, и именно так и вел себя барон Гросс. Но ведь люди не могут по щелчку пальцев поменять свои предпочтения. Я бы могла понять, если бы барон был повесой и пытался произвести на меня впечатление, но даже во время путешествия на север он чаще пил отвары из трав или просто горячую воду, а к пиву не притрагивался.

— Милорд, у меня есть к вам вопрос, — внезапно даже для самой себя начала я.

— М-м-м? — промычал мужчина, так как прямо в этот момент отправил в рот ложку капусты.

— Вы не любите пиво? — спросила я. — Вы говорили, что редко пьете и не пьете до захода солнца, это я запомнила. Но ведь пиво никто к увеселительным напиткам не относит, если знать меру и выпить просто пинту за обедом или ужином. Но вы к нему даже не прикасаетесь.

— Вы очень наблюдательны, миледи, — с какой-то горечью усмехнулся барон.

— И все же? В чем причина? — продолжила я расспросы.

— Мне не нравится вкус местного пива, — прозвучал ответ барона, словно признание в каком-то смертном грехе.

— Вкус? — удивилась я.

— Да. Слишком хмельной и кислый одновременно, еще и с мутным осадком. Такое пиво мне не очень нравится, — кивнул мужчина.

Вроде бы, мой вопрос был исчерпан, так что мы оба вернулись к еде.

— Когда приступим к работе? — не удержалась я и снова начала говорить первой.

Внутри все еще что-то немного сжималось, в ожидании вспышки гнева или удара по уху, но я старалась перебороть в себе эти укоренившиеся страхи и предрассудки. Пока Виктор Гросс показывал, что ему более по душе моя дерзость, нежели учтивость. Да и ни разу он даже не замахивался на меня, так что пока можно попробовать прощупать границы дозволенного. Так я пыталась убедить саму себя, что не поступаю опрометчиво.

— Так… — задумчиво протянул барон, откладывая в сторону ложку. — Завтра я бы хотел все же еще поработать на ямах, парням потребуется моя помощь. Думаю, послезавтра с утра. Вас устроит, миледи?

— Конечно! — вспыхнула я. — Почему вы вообще спрашиваете⁈

Барон только пожал плечами и, взяв в руку ложку, вернулся к еде.

— У вас есть своя комната для шитья и ваши женские дела. Я знаю, что вы обходили поместье и что Ларс предлагал вам выйти за покупками в базарный день. А может, вы думали заглянуть сразу к мастерам, а не ждать лотков. Короче говоря, может, у вас были другие планы, я же пока не в курсе вашего распорядка.

Чем больше говорил этот мужчина, тем меньше я вообще понимала слова, вылетавшие из его рта. Как вообще какое-то шитье или обходы поместья могут быть важнее работы с учетными книгами⁈ И даже если я бы была настолько глупа, чтобы ставить свои желания выше нужды нашей фамилии, то почему барон Гросс вообще спрашивает моего мнения?

На кончике языка уже крутилось обычное для меня «как же я могу отказать вам, милорд», дабы, как порядочной жене, продемонстрировать свое почтение мужу. Но в последний момент я себя остановила и сказала совершенно иное:

— Нет, никаких подобных планов у меня не было, — степенно проговорила я, уставившись на кубок с вином перед собой.

Какой кошмар! Кто так вообще отвечает своему мужу в подобных ситуациях⁈ Как у меня вообще язык повернулся сказать нечто подобное⁈

— Тогда отлично, приступим к написанию приложения послезавтра, — энергично ответил барон. К моему удивлению, мои слова подняли ему настроение, — единственное, у меня будет к вам просьба, миледи.

— В чем же она заключается? — спросила я, пряча свое обеспокоенное лицо за кубком, едва помочив в вине губы.

— Приходите завтра на ямы вместе с Лили, после полудня. Можете принести мне чаю, а ваша служанка пусть организует пива для остальных, — сказал барон. — Вам следует начать повышать свой авторитет среди наших дружинников. Мне они преданы не только за жалование, но и за пролитую вместе кровь. У вас же пока подобной связи с ними нет.

Когда барон замолчал, я мысленно сосчитала до пяти, а потом перевела на мужчину взгляд. Нет, не было в его глазах насмешки, не были растянуты в ехидной улыбке губы. Он на самом деле думал о том, как сделать меня в глазах своих бойцов столь же ценной, как и он сам.

И способ он выбрал верный — заботливая жена и внимательная госпожа, которая проявляет толику ласки и заботы к тем, кто трудится в поте лица. Этой добродетельности требовали от всех женщин без исключения, но проявлять ее именно для благородных замужних дам было проблематично. Ведь тонка грань пошлости и излишней благосклонности, которую крайне просто пересечь в глазах окружающих. Все равно основное мое внимание должно быть направлено на барона Виктора Гросса, только на него я