В самом Сердце Стужи - Александр Якубович

нужно просто найти, как и где воровал Легер, вот и всё. А проще всего это спрятать в списаниях…

Мужчина умолк, о чем-то размышляя, я же просматривала страницы, бегло читая бесконечные строки где, кто и сколько заплатил или получил из казны за работу и товары. Одна страница, другая, третья…

— Вы просто переворачиваете страницы? — внезапно спросил мужчина.

— Нет, читаю, — ответила я.

Это на самом деле было несложно. Судя по наклону букв, книги вели два человека. Наемный писарь и сам господин Легер, даже чернила и толщина линий отличалась — они по-разному затачивали перья. От одной руки было больше записей по приходам, когда как второй человек чаще вписывал расходную часть, выплачивая деньги мастерам, купцам и наемным работникам. Что я и рассказала своему мужу, аккуратно водя пальцем по странице.

— Я придумал, — внезапно заявил мужчина. — Нам нужна точно такая же, но пустая книга.

— Какой нам толк от пустой книги? — удивилась я.

Барон выглядел возбужденным, а на жестком лице бывшего командира наемников блуждала какая-то детская улыбка. Будто бы впереди его ждала увлекательная игра.

— Сначала я думал, чтобы вы сделали пометки напротив каждой записи о приходе и расходе, — начал объяснять барон, указывая пальцем на пустые места на страницах. — Но потом понял, что это двойная работа. Ведь придется выписать все суммы, а потом их нужно будет как-то сопоставить и дать описания. То есть учетную книгу придется переписать набело.

— Я так и планировала сделать, если вы мне позволите, милорд, — согласилась я.

— Нет, мы сделаем иначе, — возразил барон. — Изготовим шесть точно таких же книг, главное, чтобы число страниц совпадало. Сделаем приложение с нормально прописанными цифрами и столбцами прихода и расхода. Это будет разметка данных. И уже по нему можно будет проверить весь учёт, который вел бургомистр. А для начала достаточно будет пронумеровать все страницы и дать номера записям на каждой, чтобы потом можно было легко делать сверку сразу по двум книгам.

Смысл некоторых слов и фраз от меня ускользал, но в целом я задумку поняла. Но была одна проблема.

— Милорд, это двойная работа. Мне придется сначала пронумеровать старые книги, потом вычитывать каждую запись и переносить ее в новую. Это очень трудоемкий процесс, требующий много времени. Даже одну книгу я буду переписывать несколько недель. Нужно найти другой способ, ведь если не найдем недостачу, деньги будут уходить. Да и королевские стряпчие могут сами найти ошибку, и за нее отвечать уже будете вы, милорд. Как минимум своими финансами.

Барон Гросс замер и впервые за последние полчаса посмотрел на меня, а не на книги. Такого взгляда от него я еще не видела: сосредоточенный, глубокий, будто бы в душе барона велась какая-то борьба, словно он принимал какое-то важное решение.

— Вы говорили, что читаете на двух языках, Эрен. А на каких пишете? — внезапно спросил мужчина.

— Я пишу на всеобщем донском, то есть на языке Халдона, Лютедона и частично Шебара, хотя шебарское наречие чуть отличается и с ним бывают трудности. А еще пишу и читаю на фрамийском, — тут же ответила я, не понимая, в какую сторону клонит барон.

— А я обучен письму Сорога, — внезапно заявил мужчина.

— Сорога? Королевства на восточном континенте? Язык сорогской башни? — переспросила я, не веря своим ушам.

Королевство Сорог находилось далеко на востоке, и встретить выходца с тех земель в Халдоне было почти невозможно — они вели торговлю только с Шебаром и дальше портов не выходили, так как говорили на принципиально другом языке. Просто привозили свои товары в порты, разгружались, загружали местные ценности и отбывали обратно на восток. Морской путь был неблизкий и сложный, так что сообщение с Сорогом можно было назвать крайне слабым. За все свои десять жизней я в лучше случае трижды встречала выходцев из тех земель, да и то, мельком.

— Больше десяти лет назад, когда я только начинал свой путь наемником, я почти год проработал на сорогского купца, который пожелал пройти пешим маршрутом для большей выгоды. И с ним у меня сложились отличные отношения, — начал чуть сбивчиво рассказывать барон, отведя при этом взгляд. — Купец обучил меня их стилю письма и счета, который немного отличается от донской записи, но не сильно. Так что писать я умею. На сорогском, да, на их языке.

— И зачем вы это рассказываете? — уточнила я. — Звучит на самом деле невероятно.

— Ха! Мне ли не знать, что невероятно? — внезапно рассмеялся мой муж. — Но писать я точно умею, просто на языке, который никто в Халдоне не понимает. Я думал, мой этот навык бесполезен, но если дело касается только цифр, которые крайне похожи… Думаю, я смогу вам помочь, миледи Эрен. Вдвоем мы быстро управимся с книгами учета. Вы будете читать и диктовать суммы, попутно нумеруя страницы, а я — записывать за вами в новую книгу. Так вам не придется метаться между двумя томами, и работа ускорится во много раз.

— Может быть мне лучше стоит записывать за вами, милорд? Все же… — с сомнением начала я.

— Эрен, вы читаете на халдонском лучше меня, тут мои успехи невелики, — откровенно заявил мужчина.

Я с сомнением посмотрела на мужа, который сейчас вел себя даже подозрительнее, чем обычно. Интересная жизнь у него вырисовывается, если так подумать. Но то, что этот человек был чрезвычайно умен, я уже поняла — врать о навыках письма он бы не стал, тем более, у него при себе были все необходимые принадлежности, когда мы еще только ехали на север. И даже если забыть про то, что он выучился заморской грамоте всего за год, попутно выполняя работу по охранению купца, его план звучал отлично.

До того, как барон предложил написать, как он сам выразился, «приложение» к имеющимся учетным книгам, я думала в ту же сторону. Только по моему замыслу, дабы облегчить мне работу, книги стоило разобрать на страницы, добавить к каждой странице дополнительный лист с пояснениями и расшифровками для быстрого счета — то есть привести записи к виду приход-расход — а потом сшить все вместе. Но это очень кропотливая и муторная работа, которая бы заняла у меня весь остаток зимы и, возможно, часть весны. Переписывать книги, не путать листы и вести подсчеты одновременно, одному человеку сложно,