Такой была подводная война - Гаральд Буш

— Всем вниз!-раздается команда Шнее. Сжимая до боли обеими руками планширь фальшборта, он прикидывает остающееся до эсминцев расстояние. 400 метров!

— Право на борт!-кричит Шнее.

С положением руля на правый борт лодка начинает совершать циркуляцию вправо, как бы намереваясь уйти от настигающего ее во много раз более сильного и быстроходного противника.

Расстояние между тем сокращается до 100 метров. Эсминец, оказавшийся по корме «U–201», производит маневр, учитывающий циркуляцию лодки.

— Прямо руля!-приказывает Шнее рулевому, а затем:-Лево на борт!

Циркуляция подводной лодки вправо постепенно замедляется, но отклонения влево пока еще не заметно. Остающиеся 60 метров до острого форштевня эсминца определяют срок жизни подводной лодки. Приближаясь, он становится как бы еще выше и страшнее.

«Достаточен ли был отворот, и своевременно ли он произведен?»-спрашивает себя Шнее.

Только теперь «U–201» начинает заходить влево, а затем, как на якоре, разворачивается и в какой-то момент оказывается в положении носом к форштевню эсминца.

Только сейчас противник разгадал маневр лодки и уже переложил руль на правый борт, следуя циркуляции «U–201».

Сейчас только каких-нибудь 20 метров отделяют лодку от надвигающегося на нее противника.

Эсминцу вообще, а на таком ходу тем более, невозможно проделать такую малую циркуляцию, какую только что совершила небольшая немецкая подводная лодка. Противнику не удается с достаточной быстротой развернуться на месте, чтобы нанести точный удар в борт подводной лодки.

Но вот он, угрожающий тараном острый форштевень эсминца! Наступает критический момент и… Мимо! Тарана не последовало!

Продолжавший совершать разворот противник лишь бортом наваливается на лодку с каким-то отвратительным скрежетом. Он утюжит ее вдоль всего корпуса и по инерции уходит дальше.

В момент, когда еще слышится ужасный скрежет, Шнее быстро спускается вниз и плотно задраивает за собой рубочный люк.

— Срочно к погружению!-во весь голос приказывает командир.

В момент нахождения лодки на глубине 15 метров стали рваться первые глубинные бомбы. Один за другим следуют шесть взрывов. Но эсминец прошел далеко вперед, и бомбы ложатся неточно.

На глубине 40 метров послышались взрывы еще девяти бомб. Они тоже взрываются на очень большой дистанции от лодки. Дальнейшая бомбежка продолжалась, когда «U–201» находилась на предельной глубине. Преследование продолжалось два часа, но не дало противнику ощутимых результатов. Нанесено было всего несколько незначительных повреждений.

Наконец преследование прекращается. «Да, не иначе, как сам господь бог вмешался в дело и своим большим, как кранец, перстом защитил корпус лодки в момент, когда на нее навалился эсминец»,-шутят моряки.

Надо же было случиться этому как раз в считавшемся мертвым районе средней части Атлантики. Сразу два английских эсминца! Вероятно, они не меньше поразились, обнаружив здесь немецкую подводную лодку.

Надо сказать, что у противника имелись какие-то преимущества. В условиях необыкновенного свечения моря кильватерный след, оставляемый на полном ходу подводной лодкой, эсминцы могли заметить с очень большого расстояния. Кроме того, возможно, что им удалось обнаружить «U–201» значительно раньше посредством имевшихся у них радиолокаторов. Как бы там ни было, но противнику требовалось очень немного для того, чтобы таранить подводную лодку. Но иногда обстоятельства складываются самым неожиданным образом…

К следующему утру имевшиеся на лодке повреждения были устранены. «U–201» продолжает идти дальше к африканским берегам. В полдень прямо по носу на горизонте показывается другая подводная лодка. Кто это, друг или недруг? На всякий случай Шнее резко отворачивает влево.

Наконец «U–201» прибыла в назначенный район боевых действий.

Четыре дня выжидания в этом районе не дали никаких результатов. Не было замечено ни одного судна. Скучное занятие целые дни находиться на грунте. Да и ночью на поверхности ненамного лучше: утомляет напряженное наблюдение.

Прошло уже несколько суток, а однообразие будней ничем не нарушается. Шнее безрезультатно патрулирует в назначенном районе, имея в наличии только одну, последнюю, торпеду.

Кругом по-прежнему тишина. Около Фритауна Шнее подходит ближе к побережью.

На пятые сутки рано утром по пеленгу 40 градусов показывается дым, и вскоре по пеленгу 69 градусов вырастают верхушки мачт. Насколько можно судить, они принадлежат транспорту, выходящему из порта. Впереди-сторожевой корабль, видимо, обеспечивающий выход грузового судна из порта.

В 12.00 дыма уже не видно. «Значит, сторожевик выполнил задание и возвращается в порт»,-заключает Шнее.

Временами находит туман. В таких условиях очень трудно поддерживать контакт, тем более что транспорт то и дело меняет курс.

Где-то на значительном расстоянии разрывается несколько серий глубинных бомб. Чья же лодка попала под бомбежку? На много миль вокруг по поверхности океана разносится грохот взрывов.

Транспорт продолжает идти дальше, но он совершает такие невероятные зигзаги, что трудно учесть их и сохранить контакт. Так, впрочем, всегда виляют суда, следующие без охранения, одиночным порядком. Чтобы не упустить такое судно из виду, надо быть исключительно внимательным. Шнее решает атаковать транспорт с наступлением темного времени из надводного положения, иначе не удастся занять нужную позицию. Не раз с ухудшением видимости судно терялось и приходилось погружаться, чтобы вновь обнаружить его с помощью шумопеленгатора. «U–201» не желает упускать намеченной добычи и потому не прекращает преследования осторожного противника. Транспорт идет со скоростью 6,5 узла.

«Не удастся ли подойти к нему при таком ходе на дальность торпедного выстрела,-спрашивает себя Шнее,-если держаться вплотную к залитой светом лунной дорожке?»

20.00. Ветер с юго-востока, 4 балла. Относительно гладкая поверхность моря покрывается мелкой зыбью. Чувствуется близость материка.

Наступают сумерки. Боясь потерять судно при очередном резком отклонении от курса, Шнее начинает быстро сближаться с противником.

Из-за нависшей над морем полосы тумана взошла луна. Только что казавшаяся тусклым фонариком, она превратилась теперь в огромный серебряный диск, источающий с неба яркий свет.

Команда подводной лодки поднята по боевой тревоге. Все готово к атаке противника, к выстрелу последней торпеды. Будет очень досадно, если она пройдет мимо цели. Правда, «U–201» имеет сейчас специальное задание-поддерживать связь с другими подводными лодками и удерживать контакт с конвоем, если таковой, как рассчитывает командование, будет обнаружен в этом районе. Но почему, собственно, не попробовать с выгодой использовать последнюю торпеду?

До судна-3000 метров. Дизели работают на предельной мощности. Форштевень, как нож, режет воду, и образующийся на большом ходу бурун далеко расходится по обе стороны лодки. Светящимся шлейфом тянется за ее кормой пенистый кильватерный след. А вдруг шум приближающейся лодки будет услышан в тишине ночи раньше времени? А что если она уже обнаружена? Не уклонится ли противник от готовящегося ему удара? Не обратит ли он имеющиеся средства обороны против лодки до атаки? Для находящихся на мостике «U–201» наступают тревожные минуты.

Все более определенными становятся выступающие из темноты очертания судна противника. До этого ведь были видны только одни верхушки мачт.

«Позвольте, а не военный ли это корабль?»-настораживается Шнее продолжая рассматривать надстройки. Он стоит на мостике и не отрывает бинокля от глаз. «U–201» между тем подходит все ближе к противнику. Все напряженно ждут приказания командира.

В ночной бинокль теперь уже ясно виден освещаемый луной корабль. Эсминец!

«Этого еще недоставало! А я пытался атаковать его в надводном положении да в такую светлую ночь. Он, конечно, заметит лодку и вот-вот откроет огонь. Отворачивать уже поздно: 2000 метров. Если начнем отходить, полный силуэт лодки будет тотчас же замечен. Он явится хорошей целью для противника. Остается одно: выдержка до последнего момента! Это-снова единственный шанс на спасение. Может быть, там, на корабле, дремлют и не заметят подводной лодки из-за малого силуэта?»

Неужели с эсминца действительно не видно лодки, прижимающейся к ярко освещенной лунной дорожке?

Как оса, ослепленная яростью, несется «U–201» вперед и приближается к грозному противнику со стороны его правого борта. Не навстречу ли собственной гибели движется лодка? Если сейчас отвернуть, из тысячи шансов только один даст возможность уйти незамеченным. Разве могут быть какие-нибудь сомнения? Лодку наверняка обнаружат. Целая батарея орудий откроет сильнейший огонь, и очень быстро все кончится. Не спасет и срочное погружение в непосредственной близости от порта, так как для уничтожения подводной лодки будут использованы все средства противолодочной обороны.