Приметы любви - Эмилия Остен

Толку оказалось мало, безвольные ладошки лишь тихо шлепнулись о гладкий гранит в двух футах от ближайшей протянутой сверху крепкой руки.

— Артур, держи меня, — прошипела Кэролайн, резко наклоняясь вперед и соскальзывая с пирса вниз головой. Забыв подумать о приличиях, Артур ухватил сестру за колени и с огромным облегчением почувствовал, что их обоих поддерживают и сзади, и с боков.

Поймав вялые запястья, Кэрри постаралась выбраться обратно, ощущая себя в этот момент и белкой, распластанной на дереве, и лисой, попавшей в силки вместе со свежепойманной добычей.

Спину грозило разорвать пополам, глаза затянула красная пелена, но все закончилось быстро: Кэролайн выдернули обратно и поставили на ноги, кто-то бережно расправил на ней юбку, кто-то расцепил судорожно сведенные пальцы, вызволяя недавнюю утопавшую.

— Роберт… — прошептала Кэрри.

— С ним все в порядке, — успокоил сестру Артур, усаживая обеих девушек в открытую повозку.

— Я не вижу его! — отчаянно воскликнула Кэрри.

Артур уже покинул ее, вернувшись обратно, какая-то сердобольная женщина укутывала выловленную из воды леди теплым пледом и укладывала ее голову на колени Кэрри.

— Не давайте бедняжке заснуть и растирайте ее конечности, пока не доедете до больницы. И обязательно укажите время: сейчас пятнадцать минут пополудни. Не забудете?

— Там мой друг… Что с ним? — почти простонала Кэрри, тем не менее послушно принимаясь выполнять указания: ледяные руки девушки пугали мисс Джайлз, и если б не прерывистое дыхание несчастной и багровый румянец на скулах, она бы приняла ее за покойницу и с визгом убежала бы прочь.

— Храбрец с берега, если вы о нем, уже помог выбраться тому парню, что притащил красотку, а сейчас вытаскивают его самого, — заверила Кэролайн женщина, подавая вознице сигнал к отправлению. — Там теперь нет недостатка в желающих повторить ваш трюк.

Кэрри с облегчением откинулась на спинку и успела лишь благодарно улыбнуться этой незнакомке, как повозка, предназначенная для неспешной прогулки, полетела вверх по булыжной мостовой, будто бы запряженная скаковой лошадью.

Кэролайн укутала девушку, обхватила ее обеими руками и до самой больницы приговаривала что-то успокаивающее, не давая той уйти в опасную дрему, а себе не разрешая даже просто зажмуриться от страха.

Пострадавших оказалось двадцать два человека. Матросам, вытаскивающим попавших в воду людей, тоже досталось, выбраться на пирс некоторым из них удалось лишь после получаса плавания в холодной воде. И в больницу их привезли позже — не хватало колясок. Наспех укрытые чем попало и согревающиеся ромом, на побережье они молчали в оцепенении, а в палатах требовали немедленно выпустить их из «мертвецкой» на свежий воздух.

Кэролайн, оставившая молодую леди на попечение доктора Броуди и шустрой сестры, вышла в коридор. Первым ее желанием было отыскать Роберта и Артура и поскорей покинуть это место, но потом она заметила, что в коридоре две хрупкие девушки пытаются убедить буянившего моряка принять микстуру, и, сама удивившись своей силе, помогла удержать его запрокинутую голову. Кусать незнакомую даму мужчина не решился и, как-то сразу подобравшись, позволил не только напоить его лекарством, но даже отважно пошел в процедурную на укол.

А затем она проникла в одну из палат и помогла получше устроить благообразного мужчину с перевязанной ногой на жесткой койке: при виде Кэрри он перестал поливать словесной грязью «полоумного капитана», разместился в полулежачем положении, сцепив зубы, выдержал бесцеремонный осмотр доктора и шепотом попросил девушку разыскать внуков, которые вместе с ним ходили на пирс «смотреть кораблики».

Ребят, веснушчатых двенадцатилетних мальчишек, Кэролайн нашла в самом конце больничного крыла. Один из них спал под воздействием успокоительного, а второго никак не могли угомонить: он то рвался пойти посмотреть на «дырищу в борту», то трогал пузырьки и склянки, рискуя уколоться шприцем. Кэрри нацарапала записку родителям мальчиков, отбывшим на пару дней «за покупками» в Портсмут, и отвела шустряка под присмотр к деду, рассудив, что под его окриками тот станет вести себя тише.

Потом в руках у Кэролайн оказался таз с бельем, которое немедленно требовалось отнести в прачечную. Затем девушку попросили посидеть в отделении с постоянными пациентами, пока не высвободится кто-нибудь из врачей или сестер. А после она вынуждена была ассистировать при перевязках и уколах и даже сама ворочать тех, кто находился без сознания.

— Как вы можете заниматься этим всю жизнь? — спросила Кэрри у круглой рыжеволосой хохотушки в белом халате, когда они вышли от того пловца, что добрался до берега самостоятельно.

Несчастный до сих пор был не в себе, и с его потрескавшихся губ слетало только имя «Мэри».

— В другие дни здесь тихо и сонно, — пожала плечами толстушка, прячась в маленькую комнату и закуривая мужскую сигару. — Бренди не хотите?

Кэрри отрицательно помотала головой и с сочувствием посмотрела на «напарницу».

— Не от хорошей же жизни вы решаетесь… вот на это.

Она указала на стакан и сигару.

— А, — медсестра отмахнулась, — это чтоб получше выспаться, завтра снова весь день на ногах. Вы сами-то с пирса пришли? Тут кто-то из родни?

— Да нет… Просто я хотела помочь, — пробормотала Кэрри.

— Вот как! — Медсестра с уважением посмотрела на нее. — Хороший, значит, человек, хоть на вид и избалованная дамочка.

Кэрри улыбнулась.

Ресторан гостиницы оказался переполнен Главное событие нынешнего дня обсуждалось бесконечно и с мельчайшими деталями. Кэролайн, Роберт и Артур, разморенные и успокоившиеся, устроились на крепких дубовых стульях за угловым столиком. Мужчины пили бренди, Кэрри медленно тянула из бокала красное вино. Они уже были осведомлены, что опытный капитан знал все о маневренности и остойчивости своего корабля, принял в расчет направление и скорость ветра, помнил об особенностях местного течения, дал запас на инерцию судна, но никак не мог предугадать возникшие гидравлические изменения, вызванные углублением каналов. Хорошо еще, что обошлось без жертв, а помощь оказали вовремя и слаженно. И местные жители, и портовые работники, и моряки, и туристы сделали для спасения людей все, что можно.

Артур, испытавший неслыханное для его уютного внутреннего мирка потрясение, повторял и повторял, что это зрелище не забудет до конца жизни, а Роберт тревожился за Кэрри. Непривычно тихая, она лишь односложно отвечала на вопросы, так и не присоединившись к всеобщему обсуждению катастрофы.