Тейа - Олег Ёлшин

– Что же, из-за кучки негодяев мы не сможем дать нашу вакцину людям? – воскликнул он. – Господи, ребята, до чего вы тут докатились? Что за время, что за нравы?

– Ты безнадежно устарел! – воскликнул Сильвио. – Это эмоции, Ричард, а негодяями ты называешь уважаемых чиновников, которые озабочены здоровьем нации! – сказал это с пафосом и засмеялся. А смех этот дьявольскими нотками завибрировал в тишине.

– Самому стало смешно? – пробурчал Ричард.

– И взятками, – добавил Генри.

– А кучкой ты называешь целую армию чиновников, которых миллионы?

Дальше Сильвио продолжил темпераментно говорить, отчаянно жестикулируя:

– И это тебе не военные! С военными проще. С ними можно договориться! Это высокоорганизованные мерзавцы, у которых все козыри на руках – законы и правила, инструкции, медицинские медиа-ресурсы. А мои каналы, которые вещают по всему миру, ничто по сравнению с этой машиной. Когда речь идет о больших деньгах – они непобедимы! Это война, Генри… Это страшнее войны…

– Но, мы можем скинуться немного, и никакие медицинские корпорации не предложат им больше, – возразил Генри.

– В этом все дело! – воскликнул Сильвио, поднимая указательный палец. – Скинуться, как ты сказал, мы, конечно же, можем, и уже сделали это. Но, мы не успеваем. Нам нужно в короткий срок, в сотнях странах успеть в закрытых кабинетах с глазу на глаз приватно побеседовать с тысячами «уважаемых» людей, которые принимают такие решения. Озвучить их гонорары, и только тогда вопрос будет решен. Но, для этого нужна целая армия переговорщиков, не говоря уже о деньгах. У нас просто не остается времени…

– Деньгах… деньгах…, – повторил Генри.

– Генри, сам подумай! Не соберешь же ты их всех на одной площади или на своем острове и не осыплешь золотом!

– Золотом,… да, золотом…

– Вспомни фотонный двигатель! Мы внедряли его на рынке не один месяц, шаг за шагом, страна за страной. Сотни репортажей, пиар-акций и так далее. Это была уникальная операция! – темпераментно продолжил Сильвио, размахивая руками, с любовью вспоминая рекламную компанию. По-видимому, она была его гордостью…

– Что ты предлагаешь? – перебил его тираду Генри.

Сильвио замолчал, выпучив глаза. Потом убедительно произнес:

– Выход один – все нужно сделать просто!.. Очень просто!

Все с облегчением вздохнули – у Сильвио был план!

– Как? – воскликнул Ричард, – не тяни, как?

– Одним верным движением! – воскликнул Сильвио и снова замолчал.

– Каким? – теперь уже не выдержал Генри.

Сильвио словно над ними издевался, а те смотрели на него, требуя ответа, но он продолжал невозмутимо молчать. А на лице его застыла гримаса мудреца, затаившего великую истину. Наконец, он очнулся. Он снова жестикулировал, пытаясь произнести вслух те единственные слова, в которых таился великий смысл. Но слова эти застряли в гортани и не выходили наружу, отчего он еще активнее стал размахивать руками, напоминая дирижера, который подготавливал решающий аккорд, кульминацию, финал! И, наконец, он выкрикнул:

– Не знаю!.. Найти гениальный ход! – произнес это и исчез, утонув в диване. Все на мгновение опешили.

– Гениальный ход!? – повторил Генри, – и все? Как просто!

Теперь все долго сидели и сосредоточенно молчали.

– Марсельеза! – вдруг произнес Ричард.

– Что? – удивился Генри.

– Песенка такая, помнишь? – добавил он. – Один парень ее написал, а толпа тут же подхватила, и потом ураган прошелся по стране.

– Ты говоришь – толпа? – произнес Сильвио, вынырнув из объятий дивана.

– Я ничего не говорю, просто вспомнил, – ответил Ричард, – коль скоро мы заговорили о гениальном и уникальном явлении, о чуде!

– Толпа никогда ничего не решала, – отмахнулся Сильвио. – Ни одна пиар-акция не считалась с мнением толпы. Есть технологии, свои тонкости, находки в проведении подобных операций, но толпа тут не причем – она съест то дерьмо, которое ей подсунут, и будет аплодировать. Это закон!

– А как же Марсельеза? – снова спросил Ричард.

Сильвио задумался, морщины на его лбу нервно напряглись, губы искривились, глаза забегали, извилины свернулись в мучительном поиске, наконец, он воскликнул: – А черт ее знает?… Далась тебе твоя Марсельеза! К черту ее! К черту! Не знаю! Это исключение из правил!..

– Именно такое исключение нам сейчас и нужно, – сказал Генри.

– В общем, Генри, нужно подумать,… нам всем нужно хорошенько подумать, – сказал Сильвио и замолчал.

– Да, нужно подумать, – согласился Генри, только думать некогда…, осталось всего два месяца…

– Юрий, тебе понравился фильм? – задала вопрос Валери. Они втроем прогуливались по широкой вечерней набережной, и яркие веселые огоньки освещали ее со всех сторон. Валери держала за руку Леонида, а Юрий шел рядом, с интересом глядя по сторонам. А нарядные, красиво одетые люди, заполняли все пространство вокруг. Юрий шел и думал, что осталось совсем немного времени, каких-то два месяца, и тот далекий мир будет взорван, уничтожен, и война уже где-то рядом. А все эти люди, которых он видел сейчас, приехали оттуда, с той планеты, где все произойдет. Но сейчас они спокойно гуляли по набережной, словно ничего не случится. Как это понять, как объяснить такое спокойствие? Или равнодушие? И почему так было всегда?

Он шел, соображал, и снова оглядывался по сторонам.

Война, она всегда где-то далеко, она нереальна, но до тех пор, пока тяжелый снаряд не взорвется в твоем доме, или тебя самого не накроет волной радиации. Война настолько противоестественна человеческой природе, что поверить в нее трудно, представить невозможно, ее можно лишь увидеть, ощутив на себе, но тогда уже будет поздно. И это не равнодушие или безразличие. Есть вещи, в которые поверить невозможно. Поэтому, все эти люди надели на себя красивые наряды, гуляли сейчас по набережной, не задумываясь ни о чем. А времени оставалось совсем немного…

Услышав вопрос Валерии, очнулся от своих мыслей.

– Потрясающе! – ответил он. – Я давно не видел такого кино. Собственно, такого давно и не снимали… Сколько лет этой актрисе? – спросил он.

– Вчера или сегодня? – засмеялась Валери.

– И вчера, и сегодня.

– Ей уже под восемьдесят, если прилично говорить о возрасте женщины, но сегодня она выглядела на тридцать.

– А сколько ей было, когда она получила свой первый Оскар? – спросил Леонид.

– А ведь ей столько и было пятьдесят лет назад! – воскликнула Валери.

– Просто она вернулась в свой возраст и все, – сказал Юрий…

– Смотрите, это она! – прошептала Валери.

На набережной возникло небольшое замешательство, затем гром аплодисментов приветствовал красивую молодую женщину, которая шла с охапкой цветов. Та изящно раскланялась, широким жестом рассыпав воздушные поцелуи, и пошла дальше.