Тейа - Олег Ёлшин

Они стояли по пояс в воде, держа друг друга за руки, а восходящее солнце, находясь между двумя фигурами, словно лежало в ладонях, ярко освещая их лица.

– Ты же знаешь, что это не так. Валери, ты сделала чудо. Если больному, который знает, что ему осталось немного, сказать, что он снова здоров, как ребенок, что будет жить долго, не будет больше болеть – он будет счастлив! Он не станет лишать себя жизни и других тоже! Жизнь не настолько абсурдна.

– Юрий так не думает…

– Ричард так думает, и Генри, и все остальные на острове… Я так думаю! Тебе достаточно?

– Да, достаточно, теперь да, спасибо тебе, – прошептала она.

Он смотрел на нее, не выпуская рук. Она была такая юная, нежная, вся мокрая от воды, и казалась сейчас такой беззащитной, что захотелось спрятать ее, взять в ладошку, укрыть, положить в карман и не выпускать.

– Маленький мокрый воробей, – подумал он, видя, как она приходит в себя.

– Так я пошла? – улыбнулась она.

– Нет!!! – и он громко засмеялся. Она тоже захохотала…

– Ну-ну, пока, мой фармацевт! Беги, переоденься – опоздаешь! – и отпустил ее.

– Аривидерчи! – бросила на прощанье девушка, помчавшись к отелю. А он все стоял и улыбался. Но через мгновение серьезно, с тревогой и даже ужасом в глазах посмотрел ей вслед.

– Неужели она сделает это? – подумал он. – Неужели ей это удастся?

Но Валери не заметила этот взгляд. Ни к чему ей это. Маленький мокрый воробей…

В саду на вилле у Генри и Ричарда собрались четыре человека. По одну сторону длинного стола занимали места хозяева острова, а рядом с ними сидел всем знакомый медиа-магнат Сильвио (теперь на острове частый гость), по другую находилась Глорис. Они сидели и внимательно на нее смотрели, а та, держа в руках бумаги, тоже молча смотрела на них. Все были в возбужденном состоянии, ожидая новостей. Наконец, Сильвио произнес:

– Ну, расскажи, Глорис, – какие наши дела! – сказал это и откинулся на спинку мягкого дивана, утонув в нем целиком. Он был невозмутим, и по его лицу трудно было понять, какие новости всех ожидают. Глорис заглянула в свои бумаги и начала читать:

– Семь миллиардов доз вакцины были произведены и доставлены к нам два месяца назад…

– Мы сами отправили их вам два месяца назад – мы знаем об этом, – в нетерпении перебил ее Генри. Она спокойно на него посмотрела, потом перевела взгляд на Сильвио. Тот кивнул, и она продолжила:

– Господин Сильвио нам очень помог, во всех средствах массовой информации на его телеканалах и в прессе была проведена мощная рекламная компания.

– Преувеличиваешь, Глорис, преувеличиваешь, – скромно потупил глаза Сильвио, – продолжай!

– Дальше,…что было дальше? – задумчиво произнесла она…

Все слушали, внимая каждому ее слову, а слова эти отражались от стен просторной залы, безжалостно методично доходя до слуха каждого своим сухим языком:

– Государства и правительства стран по-разному реагировали на это событие. Многие медицинские организации и учреждения предложили провести проверку данного средства и определили срок испытания новой вакцины – от трех до пяти лет.

Она спокойно произнесла эти слова, и на мгновение замерла. Чаще всего почему-то женщине доводится зачитывать приговор. Но она справилась с этой задачей, какой бы тяжелой она ни была. Глорис умела все.

– Но у нас нет трех лет! – в ужасе воскликнул Генри.

– Им этого не объяснишь, так полагается, – и спокойно продолжила читать:

– Всякий новый медицинский препарат должен пройти проверки и согласования, испытания и доработки, анализы и тестирования сначала на животных и только потом, спустя годы, на людях. Что, безусловно, правильно и неоспоримо – таковы международные нормы. Если что-то пойдет не так, жизни людей будут под угрозой…

Ей неприятно было зачитывать этот текст, но она выполняла свою работу. Сильвио понял ее и снисходительно произнес:

– Глорис, не надо формальностей, давай по существу…

– А по существу… Все государства заблокировали этот проект и спустили его на согласования в министерства и ведомства, – сказала это и отбросила бумагу в сторону. – Собственно, если по существу – это все. Три года, господа! – безжалостно закончила она.

– Три года, – проворчал Ричард. – Даже, если не брать во внимание нашу ситуацию… Какие там три года, когда только в странах с высоким уровнем жизни каждый крупный мегаполис теряет ежедневно от болезней и старости сотни людей… Ежедневно! А в масштабах страны, а в масштабах целой планеты? Три года – это сотни миллионов жизней! О чем они думают?

– Эмоции, Ричард! – произнес Сильвио. – Это уважаемые государственные институты, а, как ты знаешь, наша организация никогда не работала с таким контингентом. Мелочевкой мы не занимались, медиков такого уровня у нас нет.

– Не медиков, а чиновников, – возразил Генри.

– На сегодняшний день это одно и то же, – заговорила Глорис уже без бумаги. – Тысячи людей ждут нового лекарства и гибнут, пока какой-то чиновник не поставит свой росчерк. Но, некая корпорация еще не успела окупить устаревшее средство, и пока она не продаст его, новое будет лежать в столе. Хотя в других странах этот препарат давно уже спасает людей. Такие правила игры! А тут, всем неизвестное средство… Впрочем, дело даже не в этом…

Сильвио не дал ей закончить и темпераментно заговорил:

– Вы понимаете, что медицина как бизнес перестанет существовать! – воскликнул и пристально уставился на остальных. Мимика его лица выражала все очень явно, он гримасничал, был убедителен и циничен, впрочем, как всегда. И даже если не знать его языка, все можно было понять итак.

– Люди будут приходить в аптеки за минеральной водой и зубной пастой. Гигантские медкорпорации обанкротятся в один день. Если в истории с фотонным двигателем те, кто раньше торговал нефтью, теперь занимаются фотонными технологиями (просто произошел передел рынка, но направление энергетики живо и процветает), то здесь!.. Вы хотите, чтобы они собственной рукой подписали себе приговор? Это смешно! Ты сделал бы это, Ричард, а ты, Генри? А я??? Они не отдадут рынка, а аппарат министерских чиновников, кормясь из этих рук, будет их прикрывать. Идет борьба не на жизнь, а на смерть…

– Скорее, не за жизнь, а за смерть! – поправил Генри.

– Хороший каламбур. И, тем не менее, – согласился Сильвио. Теперь тяжелая пауза повисла в комнате. Наконец не выдержал Ричард:

– Что же, из-за кучки негодяев мы не сможем дать нашу вакцину людям? – воскликнул он. – Господи, ребята, до чего вы тут докатились? Что за время, что за нравы?

– Ты безнадежно устарел! – воскликнул Сильвио. – Это эмоции, Ричард, а негодяями ты называешь уважаемых чиновников, которые озабочены здоровьем нации! – сказал это с пафосом и засмеялся. А смех этот дьявольскими нотками завибрировал в тишине.