Заставь меня влюбиться - Селина Аллен

шуткой: он просто сказал то, о чем думал. Сердце в моей груди дернулось, но я приказала ему немедленно успокоиться.

– Мы договаривались свозить малышку в больницу, – напомнил он.

– Я сама справлюсь.

– Нет. Давай, поехали, – повысив голос, позвал он.

Я не стала отказываться, покорно собрала Аврору и вместе мы направились больницу. Всю дорогу я молчала, молчал и он. Я решила бы, что Конрад просто не настроен на беседу, если бы не заметила его напряженные брови. Он был полностью в своих мыслях, о чем-то раздумывал.

В больницу доехали быстро. Врача ждать долго не пришлось.

Впервые я усомнилась в своих словах о том, что мир не вертится вокруг Конрада, ведь в приемном отделении все было именно так. За деньги можно было даже солнце заставить крутиться вокруг него.

Аврора действительно простудилась, однако серьезных симптомов у нее не было.

По дороге домой мы перекинулись дежурными фразами, он был рад, что с Авророй все в порядке, я ответила, что рада тоже. И ни слова больше о вчерашнем, однако напряжение между нами можно было резать ножом. Взгляды, которые он бросал на меня, когда думал, что я не смотрю, обжигали.

В этот раз там не было желания или влечения, которые я наблюдала вчера, не было и похоти, которая стала виновницей вчерашней сцены. Были лишь бесконечные скитания, вопросы, которыми он вдруг озадачился и никак не мог найти на них ответы в чертогах своего разума. Он привез нас домой, а сам уехал на работу.

***

 – Тимми, будь джентльменом! – крикнула Люси сыну, который закапывал очередную фею моей Авроры в песок. Дочка не была зла или расстроена, каждый раз, когда она находила свою фею и выкапывала ее, то смеялась от радости. После сна мы отправились на прогулку, где и встретили Люси с Тимми. 

Дети сидели на песке возле небольшого куста и низкорослой пальмы. Океан был метрах в семи от нас, однако громкий гул разбивающихся волн доходил и до этого места, как и влажный соленый воздух.

Я поправила шляпку на голове дочери и выпрямилась, разминая плечи.  

– Пару дней назад мы хотели зайти, но вас не было дома с Тимми. – Случай с той девушкой, что работает в доме семьи Люси, не давал мне покоя. Знает ли она, что Энни приводит своего дружка в их квартиру? Нормально ли это для них или Люси не одобряет? Стоит ли мне говорить об этом? Столько вопросов крутилось в моей голове, но понимала я одно – это совсем не мое дело. 

– Возможно это было тогда, когда мы с Тимми уезжали к его бабушке.

– К твоей матери?

– Нет, – резко выдала она. 

Слишком негативная реакция на такое безобидное предположение. 

Ее светлые волосы развивались от легкого морского ветра, она прикусывала нижнюю губу, что явно говорило о тревоге в ее душе, Люси словно колебалась из-за чего-то, раздумывала. Наконец, она подняла на меня свой растерянный взгляд. Я уже знала, что он означает. Ей нужно поговорить, выплеснуть на кого-то то, что сидит в ней. Как же одиноко она себя чувствовала. Мы ведь не были подругами, но она все равно была готова откровенничать со мной. 

– Мы проводили время у матери Питера, к своей я не езжу. 

– Почему? У вас не очень хорошие отношения?

– Их не назвать плохими. Но то место, – она тяжело вздохнула и втянула голову в плечи, – оно навевает на меня такую безнадежную тоску. 

– Дом твоих родителей? – изумилась я. 

– Да. 

У меня не очень хорошие воспоминания о родителях, когда я стала старше, и уже могла понять многие вещи, мой взгляд на прошлое сильно изменился. Странные гости, проявляющие ко мне нездоровый интерес, литры алкоголя, старые вещи, грязная посуда. Дни, когда дедушка приходил навестить меня, моих маму и папу, я считала праздничными, ведь тогда мама убирала весь мусор, готовила еду и покупала много вкусных продуктов. Однако я все равно любила своих родителей, и этого не изменить. В какой-то момент они сдались, проиграли в сватке с жизнью. Нельзя судить людей потерпевших поражение.

– Дни, проведенные в том доме, да даже районе, были самыми худшими в моей жизни. – Я едва слышала ее из-за шума волн, хотя мы находились далеко от воды, так тихо она говорила. – Иногда мне снятся кошмары, будто я все еще там. Я просыпаюсь утром и понимаю, что мне нужно бежать в закусочную в нашей бедной подворотне. За день я едва насобираю десять долларов чаевых, буду обслуживать клиентов, которые не знают слова «спасибо», да вообще ничего не знают о вежливости и культурном обращении. Буду терпеть как Билли – хозяин этой забегаловки трогает своей потной ладонью мою задницу. Я буду снова и снова говорить ему, что бы он этого не делал, но ему будет все равно на мои просьбы. Отвратительный день сурка, из которого невозможно вырваться. 

Я не осуждала Люси за ее чувства и эмоции, но вместе с тем, понимала, что так живут многие девушки из бедных кварталов. Я сама была такой.

– Однажды мой новый дружок предложит устроиться в Костко, где сам работает. После смены в грузовом цеху я замечу его в компании коллег-рабочих, они будут переслать друг другу мои голые фото и домашнее видео, которое он снял втайне от меня.

– Я не знаю, что сказать. Это отвратительно. – Рукой накрыла ее плечо и с легким напором сжала его. Но она скинула мою руку: Люси не хотела жалости.

– Я буду возвращаться домой, видеть свою семью, любящую семью, но абсолютно эгоистичную, – она перевела взгляд с макушки Тимми на мое лицо. – Знаешь, когда в семье много детей, каждый думает только о себе. Так как я возвращалась позже всех, то заставала лишь пустые кастрюли и грязные тарелки. Обычно я разогревала себе что-то из заморозки, ела в одиночестве. Еще нужно было убраться, и помочь с младшими, потому что мама не справлялась. Ночью я шла на улицу, садилась прямо на лестницу и просто курила, глядя на маленькую фотографию с изображением залива Санта-Моника, которая давно, потрепанная, хранилась в моем бумажнике. Я мечтала, что однажды заработаю достаточно денег и смогу переехать на западное побережье. Я оставлю позади все дерьмо, что пыталось сломить меня, и начну жить так, как всегда хотела. Но время шло, а день сурка не