Яростные сердца - Алексей Пислегин

— слёзы единорога. То, что мы смогли получить много таких камней — это лишь трагическая случайность. Обычно в них хранят энергию — либо сырую ману, либо окрашенную в цвет определённой силы, будь то Вера, Ярость, Смерть.

Я мысленно принял к сведению, что есть такая характеристика, как Смерть, но перебивать не стал. Будет возможность — уточню позже.

Хотя, интриговало другое. Тин своей фразой будто противопоставил сырую ману с другими энергиями. Точнее, что это за «либо сырая мана, либо окрашенная в цвет силы»? Не значит ли это, что Ярость, Кровь, Дух и всё прочее — лишь формы маны, обособленные по той или иной причине? Можно ли слить их в единое хранилище?

— Мы слишком ценим каждую слезу Уриуна и его родителей, чтобы тратить их на хранение энергии. Помещать в них опыт попробовал я. Пришлось придумать сложную цепочку ритуалов для настройки, но всё получилось. Айка говорила про наше отношение к Системы и тем, кто идёт системным путём?

— Разве что, вскользь, — ответил я, переглянувшись с Айкой. — Она сказала, что Систему вы не любите.

— Не любим, — хмыкнул Тин. — Да, можно сказать и так, но суть… Суть передана очень слабо. Система — надругательство над нашим миром, знак трусости Небес. И держится власть Системы на жертвенной крови младших богов. Она — надстройка над миропорядком, лишь ограничивающая разумных. Но быстрая сила, которую Система может дать — соблазн, устоять перед которым невозможно.

Он на секунду прервался, бросил распальцовку — и в стене справа вдруг открылся новый широкий проход. Кивком Тин указал на него — и мы свернули. Сильф продолжил:

— У чёрных альвов была традиция. Древняя и давно отменённая даже во времена до Бунта. В среде аристократов распространился странный фетиш на маленькие ноги, и девочкам, чтобы они соответствовали этому странному стандарту красоты, ломали пальцы и заворачивали особым образом. А на стопу надевали деревянный башмачок, который не давал ей расти.

— На Земле — ну, в нашем мире — было кое-что похожее в Китае, одной из наших стран.

— Да. Отвратительная, противоестественная традиция, возводящая в ранг прекрасного увечья. Система уродует наш мир точно так же.

Старик со вздохом взглянул на Айку.

— Но многие не могут удержаться, срываясь на простой путь достижения силы. Системная прокачка… Она быстра, и порою даже мы прибегаем к ней. Наши охотники частично развиваются системным путём, и только Друиды по возможности используют истинную — то есть, внесистемную — магию. Магию, которую можно познать, лишь многие годы развивая контроль энергии и изучая заклинания. А ненужный нам опыт мы консервируем в слезах Уриуна.

— Если бы мы отказались от пути Системы, — заметил я холодновато, — все умерли бы в первый день. Меня, например, сожрали бы рукокрылы. Или, если бы я чудом избежал встречи с их Альфой и скрылся от групп загонщиков — убил бы осквернённый Зверобог.

— Зверобог? — Тин грустно улыбнулся. — Выходит, вот почему Уриун ощутил его пробуждение шесть дней назад? Кажется, Кровавый Король не остановится ни перед чем, чтобы спастись, раз он использовал этот козырь. Падение ослабило Зверобога, и он скрывался в недрах острова сотни лет. Тем не менее — был очень силён. И своей безумной волей, склоняющей разумных у его ног. И своей изменчивостью, которую ему дала Скверна. То, что вы справились, юноша… Это чудо, поверить в которое не легко.

Я дёрнул плечом и неосознанно провёл рукой по поседевшим волосам. Слов для ответа у меня не нашлось.

— Я не осуждаю то, что вы выбрали системный путь развития, — вздохнул Тин. — Вам, пришедшим из другого мира, вообще не дали выбора. В отличии от тебя, внучка.

Айка фыркнула — и отвернулась.

— Ты влезла в чужую войну. В древнюю, кровопролитную. В неостановимый безумный механизм, жернова которого уже перемололи тысячи и тысячи душ.

— Может быть, если бы в эту войну влезли вы и ваш Совет Семи — она бы закончилась гораздо раньше, — оборвая я старика. Выслушивать их внутренние с Айкой тёрки — не семейные даже, а идеологические — мне не хотелось. — Айка хотя бы решилась сделать хоть что-то вместо того, чтобы придерживаться бесполезного нейтралитета.

Мне вспомнился старый добрый ведьмак, и я закончил:

— Нельзя сидеть верхом на заборе, разделяющем две армии, и надеяться, что вас не затронет их столкновение.

— Айка — ребёнок!

ОЯ + 10 000

ОЯ + 10 000

Ошибка! Ярость на пределе

— А я? — мне стало смешно. Правда, смех из груди рвался злой и истеричный, а моё тело полыхнуло багровым пламенем. — Я всего на три года старше Айки. В моём мире мне нельзя было даже пить алкоголь, как и большинству ребят, которых перенесли сюда. Они — не воины и не маги, их к этому не готовили. Они блин даже не из этого мира! Система призвала сотню детей — и бросила в мясорубку!

— Я…

Возражения Тина я прервал, резко подняв руку.

— Выбора нам не оставили, да. И взрослые, мудрые, опытные — и вот эти вот все уважительные эпитеты на ваш выбор — нихрена не собираются нам помогать. Так что — просто сидите в своей Роще, надрачивайте тихонько на свою офигительную философию невмешательства и, сука, даже не пытайтесь нас осуждать. Выглядит жалко и двулично до омерзения.

Лицо Тина окаменело, и он в самом деле замолчал.

Я — вдохнул глубоко, выдохнул. Регенерация не скажет спасибо за то, как крепко я сжал и без того покоцанные зубы.

Взглянул на Айку — девочка несмело мне улыбнулась и, обняв крепче, уткнулась лицом в плечо. Я погладил её волосы, чувствуя, как отпускает — и багровое Пламя души погасло, а шкала Ярости стремительно просела вниз.

Ладно, вот что: Учитель!

Тин удивлённо оглянулся, когда я использовал способность, но через миг благодарно кивнул.

Системный разумный Тин, Верховный Друид, успешно изучил навык Русский язык I серебрянного уровня

Что-то показалось странным. Едва толкнулось несоответствием в глубине подсознания. Через миг я даже понял, что. Да, шикарно иметь высокий Интеллект — без него я хрен бы запомнил эту деталь, и сейчас вопросов у меня не возникло бы.

— Айка, — позвал я девочку, и она подняла на меня глаза. Говорил я на русском, Тин всё равно теперь всё поймёт. — Когда мы только познакомились с тобой, ты