Горе от богатства - Маргарет Пембертон

– Она умерла. Дженевра умерла.

Виктор Каролис смотрел на сына, не мигая. Смерть Дженевры была для него новостью, и его первой реакцией стало раздражение, что информаторы подвели его.

Александр чувствовал, что, подойди он к отцу еще хоть на шаг, самообладание изменит ему и он не выдержит. Ему безумно хотелось вцепиться отцу в горло и придушить. Александр дрожал, ноздри у него раздувались, в голосе звучали ненависть и боль. С трудом сдерживая гнев, он твердо сказал:

– Это твоих рук дело! Ты сделал все, чтобы она не получила ни одного моего письма! И чтобы я не получил ни одного письма от нее! А потом ты выдумал, что я помолвлен с одной из дочерей лорда Пауэрскота. Ты по всему городу пустил об этом слух.

Виктор по-прежнему сохранял спокойствие, ничто не изменилось в его лице. Он давно ждал этой сцены и был готов к ней.

– Я сделал это для твоего же блага, – ответил он невозмутимо. – О вашем браке можно было бы только сожалеть.

После этих слов Александра прорвало. По-звериному зарычав, он бросился на отца. Под его тяжестью Виктор пошатнулся и отступил назад. Стул был отброшен в сторону. Полетели на пол китайские вазы.

– Ты убил ее! – рычал Александр, сжимая изо всех сил отцовское горло. – Ты убил ее, будь ты проклят!

Виктор сопротивлялся, пытаясь освободиться от мертвой хватки Александра. Потеряв равновесие, они упали на пол и покатились по осколкам фарфора.

Растерявшаяся от неожиданности Маура пришла в себя и кинулась к двери. Она с усилием открыла ее и начала звать на помощь. Лакеи уставились на сцепленные, катающиеся по полу тела, не понимая, что происходит, где жертва и где нападающий. Что с ними будет, если они вмешаются – их поблагодарят или уволят за самовольство? Они развернулись и побежали сообщить о происходящем дворецкому.

Плача от собственного бессилия, Маура вбежала назад в гостиную. Александр сидел верхом на извивающемся отце, еще крепче вцепившись руками ему в горло.

– Она была для тебя недостаточно хороша, да? Ты хотел невестку с титулом? Европейскую аристократку! С именем из Готского альманаха?!

Маура опустилась на колени рядом с ними и старалась оторвать руку Александра от горла отца. Виктор побагровел, у него уже вываливался язык, глаза вылезали из орбит.

– Так смотри, чего ты добился ложью и обманом!

Мауре казалось, что она раздвоилась. Одна часть ее существа боролась с Александром, другая – слышала все ужасные слова, которые тот бросал в лицо задыхающемуся отцу. Ее так же жестоко обманули, как, очевидно, и Александра. Она поняла, он женился на ней не для того, чтобы порадовать умирающего отца, или потому, что нуждался в ней или же влюбился в нее. Нет, он женился на ней из жажды мести, из ненависти к отцу. Но сейчас не это главное. Главное – разжать руки Александра, заставить его отпустить отца.

– Так получай! – кричал Александр. – Вот твоя невестка! Ирландская крестьянка.

С каждым словом он все крепче сжимал отцу горло.

– Незаконнорожденная… неграмотная… католичка… крестьянка!

Маура, не раздумывая, наклонилась к руке Александра и впилась в нее зубами с такой силой, что почувствовала во рту вкус крови.

В следующее мгновение примчался дворецкий Гейне со взводом лакеев в серо-голубых ливреях. Они толпой ворвались в комнату и бросились к дерущимся.

Виктор наконец освободился – Александр разомкнул руки. Когда до Александра дошло, что своим поступком Маура спасла отцу жизнь, он сильно ударил ее по все еще склоненной голове. Маура отлетела в сторону и растянулась на полу, едва не лишившись сознания.

Полдюжины лакеев тут же поспешили ей на помощь, приподняли голову и плечи, поднесли воды, тонким платком стерли с лица кровь.

Маура как в тумане видела, что отец Александра, хватаясь руками за горло и жадно глотая воздух открытым ртом, пытается встать.

Дворецкий Гейне и несколько лакеев держали Александра за руки. Они старались вывести его из комнаты.

– Отдай мне письма Джинни! – кричал Александр, вырываясь из цепких рук лакеев. Его руки сжались в кулаки, из раны от укуса Мауры на светлый ковер капала кровь.

Отец медленно добрался до своего стула и бессильно упал на него.

– Их сожгли, – хрипло ответил он, – уничтожили.

Лакей подал ему стакан бренди, другой бросился суетливо собирать осколки бесценного китайского фарфора. По голосу Александр понял, что на этот раз отец говорит правду, что уже никогда не суждено узнать, о чем писала ему Дженевра, даже почерк ее он уже никогда не увидит. Ярость покгагула Александра, сменившись горем, и не оставила места для других чувств. Не стесняясь и больше не сдерживаясь, Александр горько заплакал.

Чувствуя, что он уже не опасен, дворецкий и лакеи осторожно отпустили его.

Отец с трудом проглотил бренди – болело горло и, указав на Мауру презрительным жестом, спросил:

– Это твоя жена? На этой шлюхе ты женился?

Несмотря на звенящую боль в голове, Маура в гневе вскочила на ноги. О ее происхождении здесь говорили так, будто для них это тяжелейшее из всех возможных оскорблений, на весь город раструбили, что она незаконнорожденная, над ее религией глумились, ее обвиняли в невежестве, а она ничуть не сомневалась, что образованием ни в чем не уступает Александру. И в довершение ко всему назвали шлюхой.

– Как вы смеете так со мной разговаривать! – гневно бросила она Виктору Каролису. Глаза Мауры горели, грудь вздымалась. – Вам кажется, что нет никого хуже ирландцев? Позвольте вам заметить, у самых невежественных ирландских крестьян манеры куда лучше, чем у вас!

В первый раз Виктор внимательно посмотрел на нее и мгновенно понял, какую непоправимую ошибку совершил его сын. Он с наслаждением глубоко вдохнул и перевел взгляд на Александра, который пытался перевязать носовым платком руку в том месте, куда укусила его Маура.

– Ты думал, что так отомстишь мне? – раздраженно спросил Виктор. – Ты думал, что женишься на голодранке и опозоришь меня? А потом расплатишься с ней и забудешь навсегда? Открой глаза, Александр, Бога ради! Посмотри на нее. Думаешь, она такая дура, что возьмет деньги и отстанет от тебя?

Виктор Каролис не часто смеялся, но сейчас не смог сдержать горький смех.

Александр посмотрел на Мауру. Ее тяжелые черные волосы были по-прежнему аккуратно уложены в шелковую сетку. Темно-синее платье с высоким воротом сейчас смотрелось даже элегантнее, чем на «Скотий». Она до кончиков пальцев выглядела как леди. Только сейчас Александр с удивлением понял, что она и есть настоящая леди. Это невероятное открытие причинило ему почти физическую боль. От неожиданности Александр на время даже забыл об отце.