Когда заплачет розовый фламинго - Ольга Геннадьевна Володарская

– И я с тобой. – Она взяла его под руку. – Еще нам по пути нужно в банк. Такие крупные суммы необходимо заказывать лично.

Глава 5

Ей не хотелось идти к тетке в гости! А все из-за матери…

Та так позорно вела себя с Елизаветой Ароновой, что Соне хотелось сквозь землю провалиться.

Из-за чего она на нее взъелась? Ясно же, что ничего дурного эта элегантная и хорошо воспитанная женщина против девушки не замышляла. Но мать на нее накинулась, как на какого-нибудь старого извращенца или бандита малолетнего. К подобным индивидам Соня и сама бы не приблизилась, еще и охрану бы позвала, чтобы та шуганула подозрительных типов от школы.

– А Анна Сергеевна не знает о том, что Елизавета – мать Славы? – любопытствовала Машка, которой Соня, естественно, все рассказала.

– Она и о Славе не знает, не то что о его матери.

– Батя не рассказал ей о вас?

– Это наш с ним секрет.

Так девушки и не смогли понять, какая муха укусила всегда сдержанную Анну Сергеевну. И не пришли к единому мнению насчет посылки с косметикой от фирмы «Фламинго». Соня считала, что Елизавета теперь точно не распорядится насчет нее, а Машка была уверена: задание помощнику уже дано. Не будет такая крутая женщина из-за ерунды слово нарушать. Раз сказала «пришлю», значит, так и будет.

Попрощавшись с Машуней, Соня отправилась к бабушке с дедом. Наташа с сыновьями жила у них, благо, квадратные метры позволяли. Дом их после пожара (он случился еще до рождения Сони) несколько раз достраивался, и в итоге превратился в уродливое трехэтажное строение с большим количеством комнат. Обитаемыми до недавнего времени были только три, но Наташа, когда вернулась на родину, обустроила еще пару. Оставалось еще несколько и третий этаж целиком. Дед все собирался там бильярдную сделать и кинозал, но денег на это в семье Тахировых как не было, так и нет.

– На Марка надеялись, – ворчал дед. – Он же у нас бизнесмен!

– Недоделанный, – вторила ему бабка. – Работал бы себе на барже, как его дядя Владлен, имел бы стабильную зарплату, так нет… Все за журавлями в небе охотится!

– Нет, за фламинго, – хихикала Наташа. И родители ее понимали, а Соня нет. А переспросить нельзя, потому что этот разговор она подслушала. При Соне ближайшие родственники ее отца о нем говорили только хорошее.

– Пливет, сестленка! – услышала она радостный крик. Это ее приветствовал младший сын Наташи, Руслан. Он специально коверкал слова, считая, что, если не будет выговаривать буквы, его в школу не возьмут. Мальчишке очень хотелось оставаться в детском саду хотя бы лет до десяти.

– Здравствуй, Русик. – Пройдя к дому по дорожке, криво выложенной дедом в те времена, когда он хорошо за воротник закладывал, но об обязанностях хозяина ему жена забывать не давала, и обняла двоюродного брата. – Можешь говорить нормально, пока мы одни.

– Холосо, – по привычке ответил он, но быстро перестроился: – Все равно не отмажусь – так дед говорит.

– От школы? Конечно нет. Тебя просто отдадут в логопедический класс.

– И что там?

– Те же уроки, плюс еще один – постановка речи.

– Значит, нужно что-то другое придумывать, – нахмурил брови он.

Русик был очень симпатичным мальчишкой, как все говорили, похожим на дядю. Соня его сходства со своим отцом не видела. Кудрявенький уродился, это да, но в остальном – копия мамы Наташи. Он даже ходил как она, чуть припрыгивая.

– Где все? – спросила Соня.

– Дома только дед. Он в гамаке за баней. Бабушка на рынок пошла, мясо для шашлыка покупать. Мама на работе, брат на секции.

– Вы подарок ей подготовили?

– Я ей вазочку слепил из глины. Поможешь раскрасить?

– Давай.

Они вместе отправились на задний двор, где на солнце сох подарок.

– Нравится? – поинтересовался Русик.

– Очень. У тебя талант. – Она не врала: вазочка получилась симпатичной, ровной, изящной. Ее бы обжечь, и будет похожа на гончарное изделие из магазина сувениров. – Что будем на ней рисовать?

– Котиков. Мама их любит.

– Может, лучше этнические узоры? Татарские, например?

Он упрямо мотнул головой и побежал за красками.

Тем временем вернулась бабушка. Она была худой, носатой, очень морщинистой. Всегда носила платок и носки до середины икр – зимой вязанные из собачьей шерсти, летом – хлопчатобумажные. В раннем детстве Соня считала ее Бабой-ягой и плакала, когда родители ее с ней оставляли.

– Ты чего приперлась так рано? – «ласково» поприветствовала внучку пожилая женщина. Старухой не назовешь: ей всего шестьдесят пять.

– Баб, я не хочу на пикнике присутствовать.

– Чего это?

– Вы же выпивать будете, а я не люблю этого.

– В нашей семье один алкаш, и тот в завязке, – запальчиво возразила ей бабка. – Скажи лучше, родители в контрах и ты не знаешь, как они себя поведут, когда пригубят вина.

– Они в контрах? – удивилась Соня.

– Нет?

– Не знаю. Мать странная. Отец в какой-то суете. Оба на ужин вчера не пришли, хотя я готовила жаркое.

– Значит, дошли до Марка слухи…

– Какие? – вскричала Соня. Как же надоела ей недосказанность!

– Мать твою видела с мужчиной. И вели они себя как любовники: он ей ручки целовал, она ему глазки строила. Соседка сказала мне, а ей сын, который работает в доке, где стоит обгоревшее судно Марка.

– Папа не поверил бы слухам! – Соня раскраснелась от возмущения. – Мало ли что плетут! А ты, бабушка, шли свою соседку и сына ее подальше! Знаю, ты мою маму не жалуешь, но она не заслужила такого…

– Тихо-тихо, – бабка похлопала ее по плечу. Для нее это высшее проявление любви. Соня знала об этом, как и о том, что внучку свою эта суровая женщина обожает. Просто чувствовала, не требуя доказательств. – Я на Аньку наговаривать не буду. И даже если лично застукаю ее с кем-то, сыну об этом не скажу. Семья – это святое.

– Нет у нее никого. Мама в отце души не чает.

– А у него? Только синичка в руке? Или к журавлю перелетному все взмывает?

– Баб, я не понимаю, – простонала Соня. – Вы все о птицах каких-то говорите… Синицах, журавлях, фламинго! Что это значит?

– Пословица есть такая: «Лучше синица в руке, чем журавль в небе». Не слышала разве? Вот поколение выросло, одни интернет-приколы на уме.

– А фламинго при чем?

– Это вообще из другой оперы.

– Какой?

– Отстань от меня, – рассердилась бабушка. – Приперлась раньше времени, с дурацкими вопросами пристает… Не внучка, а недоразумение! – Тут она увидела Русика и переключилась на него: – А ты чего