Дорога в тысячу ли - Ли Мин Чжин

— О, мама! Мама! Я хочу встретиться с корейским другом. О, мама, пожалуйста?

Внезапно стало тихо, и голос Тотоямы опустился до шепота, она ворковала, как птица.

— Дайсукэ-тян, Дайсукэ-тян, Дайсукэ-тян… — она повторяла и повторила его имя, пока сын не успокоился. — Ты должен остаться здесь и сделать свою головоломку и помочь маме. Хорошо? Ты мой хороший мальчик. Через несколько часов Харуки будет дома. Он захочет посмотреть, как ты справился.

— Да, мама, да. Сначала я сыграю и соберу головоломку. Может, у нас будет рис сегодня? Если у нас есть клиенты, может, мы поедим рис? Я хочу большой рисовый шар, мама.

— Позже, Дайсукэ-тян. Мы поговорим позже. Дайсукэ-тян, Дайсукэ-тян, Дайсукэ-тян, — бормотала она.

Тотояма вернулась в комнату и извинилась. Горо заверил, что все в порядке. Впервые Мосасу увидел его обеспокоенным. Он улыбался Тотояме, но в глазах появилась тоска.

— Может быть, вы сошьете для мальчика два пиджака, две пары брюк и подходящее зимнее пальто. Он вечно носит одни и те же потертые вещи. Я хочу, чтобы мои клиенты видели, что сотрудники моих салонов хорошо одеты.

Горо-сан вручил ей несколько чеков, и Мосасу отвернулся. Он искал признаки присутствия его друга в крошечной комнате, но не было ни фотографий, ни книг.

— Я пришлю Кайоко позже сегодня, чтобы вы могли сделать ей что-то такое, что будет соответствовать форме Мосасу. Я думаю, они должны носить полосатый галстук или какую-то другую полосатую деталь, как общий символ заведения. Я видел такое недавно в токийском салоне. Она должна носить аккуратное платье с фартуком. Возможно, фартук будет полосатым. Как вы думаете? Ей понадобится две или три формы. Они должны быть крепкими. — Горо подписал еще несколько чеков.

Тотояма снова поклонилась.

— Это слишком много, — сказала она, глядя на деньги.

Горо указал на Мосасу.

— Нам пора назад. Покупатели будут топтаться в нетерпении, стремясь поскорее прикоснуться к автоматам!

— Горо-сан, пиджаки и брюки будут готовы к концу недели. Я буду работать над пальто после этого. Мосасу-сан снова придет, чтобы примерить пиджак? Сможете прийти через три дня?

Мосасу взглянул на Горо-сан, который решительно кивнул.

— Пойдем, Мосасу. Мы не должны заставлять клиентов ждать.

Мосасу последовал за боссом, ничего не узнав о друге.

Тотояма поклонилась, когда они уходили, и оставалась на пороге, пока они не свернули за угол и больше не могли ее видеть. Тогда она закрыла за собой дверь, заперла замок. Теперь у нее будут деньги для аренды жилья и покупки еды на весь месяц. Тотояма села перед дверью и заплакала от облегчения.

13

1957 год

— Должен быть способ собрать эти деньги, — сказала Кёнхи.

— Это все, что осталось от сбережений на покупку лавки, — ответила Чанджин.

— Все остальное ушло, — прошептала Сонджа.

Попытки сэкономить деньги походили на вливание масла в разбитую банку.

Женщины говорили на кухне приглушенными голосами, опасаясь пробуждения Ёсопа. Недавняя инфекция кожи надолго лишила его сна. Ему удалось отключиться только с помощью средства одного специалиста по китайской медицине. Травник дал ему очень сильную дозу, и это сработало. После долгих лет женщины привыкли к дорогим лекарствам, но цена этой смеси повергла их в шок. Обычные лекарства больше не работали, он ужасно страдал. Мосасу, который приносил полный конверт каждую неделю, сказал, что после расходов на проживание они должны тратить все деньги на хороший уход за дядей Ёсопом. Ноа был согласен с этим. Несмотря на бережливость и усердие семьи, сбережения таяли при каждом посещении аптеки. Как они будут платить за Васеда?

Ноа успешно сдал вступительный экзамен. Это должно было стать настоящим праздником для всей семьи, но они не знали, как заплатить даже часть первого счета за обучение. Кроме того, университет находился в Токио, и Ноа должен будет платить за жилье и питание в самом дорогом городе Японии. Ноа намеревался работать на Ходжи-сан до самого начала занятий, а затем устроиться на работу в Токио.

Сонджа не думала, что это возможно. Корейцам непросто получить работу, и у них не имелось знакомых в Токио. Босс Ноа был в ярости, что его лучший счетовод собирается уволиться ради изучения чего-то столь бесполезного, как английская литература. Нет, Ходжи-сан не станет помогать Ноа с работой в Токио.

Кёнхи хотела купить другую тележку и установить в другой части города, чтобы удвоить доходы, но теперь она не могла оставлять Ёсопа одного: он больше не мог ходить, а мышцы были атрофированы настолько, что ноги превратились в костлявые стебли, покрытые струпьями.

Он не спал, и он слышал их. И думал, что ему лучше умереть, так будет легче всем. В старину он бы попросил кого-то унести его в горы, чтобы умереть, возможно, быть съеденным тиграми. Но он жил в Осаке, и здесь нет диких животных. Здесь есть только дорогие травники и врачи, которые не могут помочь, но продляют агонию.

Его удивило, что он все же чувствовал ужас смерти, ее окончательности. Столь многое он не успел сделать. Еще больше того, чего не должен был делать. Он думал о родителях, которых зря покинул, о брате, которого зря вызвал в Осаку, о работе в Нагасаки, которую не следовало принимать. Почему Бог все еще длит его существование? Ёсопу хотелось увидеть добро в своей жизни, но он не мог. Он лежал на чистой постели, лекарство на время смягчило боль, зато он мог ясно видеть свои ошибки, настолько очевидные, когда оглядываешься назад. Он молился, чтобы Бог простил его.

Ёсоп мягко постучал по полу в надежде, что Кёнхи услышит его. Он не хотел разбудить мальчиков, которые спали в задней комнате, и Чанго, который спал в передней. Когда жена появилась на пороге, он попросил ее позвать Сонджу и Чанджин.

Три женщины сидели на полу у его постели.

— Для начала вы можете продать мои инструменты, — сказал он. — Они чего-то стоят. Может быть, этого хватит на покупку учебников. Вы должны продать все ювелирные изделия. Это тоже поможет.

Женщины кивнули. У них было два золотых кольца на всех троих.

— Мосасу должен попросить у своего босса, Горо-сан, аванс, равный стоимости обучения Ноа, оплате его жилья и еды. Вы трое сможете заработать на еду. Во время каникул Ноа сможет найти временную работу. Мальчик должен пойти в университет Васеда. Он заслуживает этого. Мы должны думать о его образовании как инвестиции.

Он хотел сказать больше. Он хотел извиниться за все беспокойство, которое причинил им, но он не мог.

— Господь поможет, — сказала Кёнхи. — Он всегда заботился о нас.

Сонджа слегка покачала головой.

— Ноа не допустит, чтобы младший брат заплатил за его обучение, — сказала она. — Он уже сказал мне об этом. Ко Хансо обещал заплатить за обучение и питание Ноа. Даже если Мосасу получит аванс…

— Глупости! Ты не можешь взять деньги этого ублюдка! Они грязные.

— Тс-с-с, — мягко сказала Кёнхи. — Пожалуйста, не расстраивайся. — Она не хотела, чтобы Ким Чанго услышал, как Ёсоп говорит о его боссе. — Ноа сказал, что найдет работу в Токио, и это правда, он сказал, что Мосасу не может платить за обучение. Он справится.

— Я предпочел бы быть мертвым, чем слушать это, — сказал Ёсоп. — Как это мальчик сможет работать и ходить в университет? Невозможно. Я сам попрошу у Горо-сан деньги. Я скажу Ноа, что он должен взять у него в долг.

— Но мы не знаем, согласится ли Горо-сан. И просить его стыдно. Я не хочу, чтобы Ко Хансо оплачивал учебу Ноа, но как еще справиться? Потом мы все вернем ему, и Ноа не останется в долгу, — сказала Сонджа.

— И почему деньги Горо от патинко чище, чем деньги Ко Хансо? Ко Хансо владеет строительными компаниями и ресторанами. В этом нет ничего плохого, — сказала Кёнхи.

— Заткнись.

Кёнхи поджала губы. В Библии сказано, что мудрый человек виден по его языку. Не следует говорить все, что пришло в голову.