Дракоморте - Ирина Вадимовна Лазаренко

делать что сказано. Даже если это означает не летать. Даже если, несмотря на всё это некоторые жрецы смотрят на него с подозрением. Того и гляди Илидор начнёт угодливо заглядывать этим жрецам в лица, стараться угадать их желания и беспрерывно вилять хвостом, несуществующим в человеческой ипостаси.

— Найло, — дрогнувшим голосом заявил Илидор, — ты меня достал. Какой кочерги тебе нужно опаскудить своим языком всё не приколоченное? И какого хрена ты так со мной разговариваешь, словно у тебя есть запасное лицо?

Йеруш дёрнул плечом. Как будто всё сказанное было мелочью. Столь несущественной, столь очевидной, что не стоит заострять на ней внимание. Ну подумаешь, Илидор очень рад быть полезным Храму и подставлять своё мягкое пузико. Ну подумаешь, что все вокруг это понимают.

— Ты! Меня! Достал! — гаркнул Илидор, заглушая навязчивое зудение над ухом, и ахнул ладонью по панцирю своего волочи-жука.

Жук издал писк и принялся крутиться вокруг своей оси.

— Да стой ты! — рявкнул на него дракон и врезал по панцирю ещё раз, кулаком. — На месте стой, хрущиное отродье!

Волочи-жук замер, покачиваясь: хаотичные движения усиков, подламывающиеся ноги, вмятина в панцире на месте удара драконьего кулака. Остальные остановились. Краем глаза Илидор увидел, как Кастьон подъехал на своём жуке к Базелию, а уехавшая вперёд Тай повернула назад.

— Илидор, ты что, охренел? — с восторгом спросил Йеруш, опустив свою книгу. — Ты взбесился, что ли? У драконов бывает бешенство? А ты не будешь меня кусать?

— Да я тебе сейчас!..

Только увидев, с каким выражением лица Илидор скатился со спины своего жука, Найло наконец сообразил, что дракон какого-то ёрпыля разъерепенился всерьёз, и рыбкой соскользнул с собственного жука — по другую сторону, чтобы оставить его между собой и Илидором.

— Эй, ну тихо! Эй, ну ты чего!

Илидор только рыкнул глухо, низко, горлом, и Йеруш метнулся вдоль бока жука, не позволяя дракону приблизиться:

— Я пошутил! Илидор! Я хрен знает, что тебя расстроило! Но давай считать, что я пошутил!

Кружа вокруг волочи-жука, дракон дрожащим от ярости голосом пояснил, куда именно намерен затолкать Йерушу его шутки, его длинный язык и его долбаную всезнающую голову. Лицо Илидора покрылось красными пятнами, кулаки были сжаты до побелевших костяшек, глаза так полыхали оранжевым, что полосы света отражались на жучином панцире. Жук Найло тоже заполошенно вертелся, не понимая, что тут происходит, то и дело шагал влево-вправо, отдавливая ноги Йерушу. Илидор, продолжая осыпать Найло жуткими посулами, заодно помянул и жука недобрым словом и попытался врезать тому по ноге, но, к счастью, промахнулся, — или не к счастью, потому что вёрткость жука вкупе с недосягаемостью Йеруша взбесили его окончательно. Крылья развернулись с громким хлопком, под ними клубился мрак и сверкали сетки молний. Запахло озоном. Откуда-то из другого мира послышались тревожные взмявы и окрики жрецов.

— Илидор! — взволнованно-восторженно орал Йеруш, бегая от дракона вокруг жука. — Илидор! Давай ты успокоишься!

— Не говори мне! Что я должен делать! Найло! Кочергу тебе в глотку! Заткнись хоть раз в жизни! Затолкай свои ценные мнения себе в уши, нахрен!

— Так в уши или нахрен?

Дракон рявкнул и вдруг с какой-то нечеловеческой силой пихнул жука в бок — почти швырнул жука, что было совершенно невозможно, потому что жук весил, наверное, как три или четыре Илидора, но какого-то ёрпыля Илидор его почти швырнул, и волочи-жук, запутавшись в собственных ногах, рухнул на спину. Йеруш едва успел отпрыгнуть и, поняв, что между ним и драконом нет больше никакой преграды, мгновенно взбледнул: вид у Илидора был бешеный, он как будто не вполне даже понимает, где находится и что видит перед собой.

Краем уха Илидор услыхал воинственно-всполошенное шипение котулей, а краем глаза увидел сквозь кровавую пелену мелькание чего-то крупного и невразумительного, похожего на гигантское недовитое гнездо.

Шикши. Пятеро. Не иначе как те, которых путники уводили за собой от самого котульского прайда. Полунники наверняка уже потерялись по дороге, но шустрые шикши должны были следовать за ними до конца следующего дня, пока наконец не поймут, что их обманули и этот отряд вовсе не направляется в шикшинские земли. Сейчас преследователи не то потеряли осторожность и подобрались слишком близко, желая понять, какой кочерги сейчас происходит между путниками, не то решили захватить кого-то из жрецов. Один из шикшей, передвигаясь на лозах-лапах, как огромный паук, пошуршал к опешившему Кастьону и потянул к нему удлиняющиеся руки-ветки. По ним хлестнул жучиным кнутом Базелий. Второй шикшин принялся бочком обходить его, котули снова зашипели. Они сидели, подобравшись в сёдлах, глаза их бегали: на шикшей, на жрецов, на Илидора, на Йеруша, а потом котули вытаращенными глазами смотрели друг на друга, пытаясь определить, кто из них будет за вожака в этой неожиданной ситуации.

А потом вдруг осторожные движения сменились мельтешением и беготнёй, тихое шипение — криками, и вот уже Илидор гоняет по поляне двоих шикшей, напрочь забыв про Найло и его перевёрнутого жука.

— Кто-то забыл, что ему нужно прятаться! — орал дракон, носясь кругами за шикшинскими гнёздо-пауками и размахивая неведомо когда подхваченным со своего жука мечом. — Кто-то сейчас получит по наглой деревянной морде!

Один шикшин откатился в сторону Тай и Букки, принялся что-то истошно трещать котулям, а те в ответ шипели и наступали на него своими волочи-жуками. Ещё двое шикшей так и катались туда-сюда кругами, улепётывая от Илидора, а тот обещал настучать им мечом промеж лоз. Четвёртый шикшин петлял между жуками и пытался схватить Илидора за ногу, но промахивался и лишь раз чувствительно стегнул его лозой по бедру, на что дракон рявкнул нечеловечески и кинулся уже за ним. Пятый шикшин обхватил Йеруша за талию и волок его в лес. Йеруш ругался, вцепившись обеими руками в ногу своего волочи-жука, который так и барахтался на спине, и колотил шикшина пятками, а тот жалобно трещал, но не разжимал хватки.

Двое шикшинов, за которыми перестал носиться Илидор, снова кинулись к Кастьону, один обвил гибкие ветви вокруг его плеч и рывками стал тащить жреца с жука, другой ловко подставил лозу Базелию, который бросился было на помощь Кастьону, но теперь, подвернув ногу, сидел и ругался на земле, и тут же хлестнул по лицу третьего жреца, самого незаметного и тихого, имени которого Илидор не помнил.

А потом раздался треск — такой негромкий, но отчего-то оглушительный, какой-то бесповоротный, и следом за ним разнёсся победный драконий