Пешком через Ледовитый океан - Уолли Херберт

«Мы намерены сделать все возможное для достижения этой цели. Однако, несмотря на благоприятный дрейф льда, который поможет нам хотя бы в конце нашего путешествия, когда остается проделать последние 200 морских миль, было бы нереально ожидать, что метеорологические и ледовые условия останутся такими же хорошими и в мае, какими они были в начале апреля. В самом деле, по сведениям метеорологической авиации Соединенных Штатов, совершающей ежедневные полеты вдоль 30 меридиана восточной долготы, ледовые условия к югу от 86° с. ш. ухудшаются, а на основании норвежских источников можно ожидать, что плавучий лед у северных берегов Шпицбергена сильно разрушен.

Поэтому надо быть готовыми к непредвиденным обстоятельствам. Для этого необходимо получить еще одно пополнение наших запасов с самолета 4 июня или около этого времени – легкие сани, которые могли бы тянуть люди, надувную резиновую лодку, продукты и жидкое топливо в достаточном размере для путешествия еще около тридцати дней. Подробнее о наших нуждах я передам в отдельной радиограмме через сэра Вивьена Фукса и в канцелярию вашего авиационного атташе в Лондоне. В этой радиограмме я хочу их заверить, что одного дополнительного сбрасывания припасов вполне хватит для преодоления самых непредвиденных обстоятельств до выхода на сушу и благополучной встречи с английским военным кораблем «Индьюренс» примерно 24 июня.

Я думаю, что дополнительное сбрасывание должно быть произведено эскадрильей № 435, ибо эта эскадрилья, так квалифицированно и с таким энтузиазмом помогавшая нашей экспедиции на протяжении всего перехода, будет считать свою помощь неполной и свою миссию, как и нашу, неудавшейся, если мы не сумеем достичь намеченной цели».

О трудностях ледовых условий, с которыми мы столкнулись в этот период, нельзя судить по темпам нашего продвижения, если не учитывать множества чисто психологических факторов. На этом этапе мы обладали значительно большим опытом в санных переходах по Северному Ледовитому океану, чем любой из наших предшественников. Нам пришлось провести четырнадцать месяцев на плавучем льду и успеть привыкнуть к виду, шуму и подвижкам льда. Мы пережили там четыре времени года и, несмотря на многочисленные препятствия и срывы наших планов, достигли полюса, двигаясь вдоль самой длинной оси.

Мы получили множество поздравительных радиограмм, которые, правда, были в какой-то мере преждевременными, но они явились хорошим стимулом, побуждавшим нас продолжить путешествие и довести его до конца.

Стало теплее, мы теперь легче управлялись с собаками и могли проводить в пути больше времени. Преодолев не поддающиеся описанию тяготы, мы заканчивали переход к определенному часу, который устанавливали каждый день утром, когда еще сохраняли запасы своего тепла и были полны энергии. Но с каждым повышением ртутного столбика, с каждым признаком, указывавшим на приближение лета, росло и наше беспокойство, которое могли ослабить только успешно преодоленные мили, мили и мили. Начался бег наперегонки с весной, бег, протекавший в невероятно невыгодных для нас условиях, и победа будет только в том случае, если нам удастся довести до предела физическую выносливость собак и нас самих. Напрягая все силы, двигаясь вперед по местности, где быстро идти могли только люди, у которых более мощный стимул, чем голый соблазн добиться шумного успеха, мы упорно шли милю за милей, зная, что от этого зависит теперь и сама наша жизнь.

Шесть дней у нас не было радиосвязи; утром 16 апреля я включил радио в надежде связаться с самолетом «Геркулес» канадских ВВС, который по плану должен был сегодня сбросить нам пополнение запасов. К этому времени у нас оставался лишь однодневный запас продовольствия и топлива. Командир «Геркулеса» и Тони Доу, корреспондент газеты «Санди таймс», прекрасно знали об этом. В корреспонденции тогда сообщалось о нас:

«…они разбили лагерь на льду, в 80 милях от последнего известного нам места, и надеялись, что самолет их отыщет, так как слишком хорошо знали, какая судьба их ждет, если они затеряются во льдах без пищи и топлива. Напряжение чувствовалось даже в голосе Херберта, когда я слушал его по радио на борту „Геркулеса“. Голос сначала звучал ровно, натянуто, сухо, но постепенно прорвалось облегчение, и я услышал более знакомые мне веселые нотки. Он сказал: „Мы так рады, что слышим вас. У нас не было радиосвязи и, честно говоря, мы не надеялись услышать самолет“.

Командир самолета Роннинг и его экипаж из дислоцированной в Эдмонтоне 435-й эскадрильи канадских военно-воздушных сил разделяли эту радость Уолли. Они вылетели с американской базы, расположенной в Туле на северо-западном берегу Гренландии, с невыполнимым на первый взгляд заданием. Условия радиосвязи были ужасными, а без связи с экспедицией им пришлось бы облететь сотни миль льда в поисках крошечных фигур людей и лаек среди обманчивых теней на этой безбрежной ледяной пустыне. В течение сорока минут мы обследовали район между 88-й и 89-й параллелями, как вдруг в радиоприемнике послышался голос Херберта. Он сказал, что его координаты 88° с. ш. и 30°в. д. Командир Роннинг запросил погодные условия, и Херберт ответил: «Погодите… Я высуну голову из палатки…» Через несколько секунд раздалось: «Ясное голубое небо и мертвый штиль». Кто-то из участников экспедиции зажег сигнальный огонь, и мы внезапно заметили красную точку на льду примерно в семи милях от нас. Приблизившись, мы отчетливо определили красную точку, словно кляксу на чисто выбеленной стене, – первое цветное пятно, увиденное нами за три часа полета над Арктикой. Для первого сбрасывания «Геркулес» снизился до 350 футов. Грузовой люк раскрылся. Члены экипажа прислушивались к отсчету, доносившемуся из командирской кабины: «Пять, четыре, три, два, один…» и наконец «ноль» – последний ремень, удерживавший тщательно упакованную палатку, был перерезан… Когда путешественники распаковали внизу палатку, они нашли внутри этикетку «Не курить», вложенную туда ребятами из авиационной школы связи, находящейся в Риверсе (штат Манитоба). Они починили палатку, которой пользовались участники экспедиции во время тренировочного похода в Гренландии. Эта палатка предназначалась для замены той, которая сгорела в один злосчастный день, когда экспедиция находилась уже по эту сторону полюса. При последующих двух заходах были сброшены обычные запасы: двадцать три ящика корма для собак, пять ящиков рациона для людей, двадцать четыре галлона жидкого топлива, печи, ледорубы и в дополнение к этому специально посланные учениками авиационной школы связи двенадцать бифштексов, двадцать четыре банки пива, свежие фрукты. Затем «Геркулес» набрал высоту 900 футов для последнего захода – были сброшены новые нарты взамен разбитых в пути по неровному льду еще на пути к Северному полюсу. Сейчас путешественникам предстояло пройти еще немало миль по торосистому льду. Впереди на их пути приблизительно на полмилю простиралась ледяная гряда, представлявшая для них серьезное препятствие. Им придется прорубать извилистую тропу, сделать ее достаточно широкой, чтобы нарты могли пройти среди торосистого льда, – изнурительная работа при 30° мороза. Когда мы улетали, командир самолета Роннинг так расценил ледовые условия: «Мне крайне неприятно свидетельствовать об этом, но на протяжении ближайших 50—100 миль лед, видимо, очень неровный». Херберт ответил: «Это плохие новости». Более благоприятные ледовые условия, с которыми партия столкнулась, пройдя полюс, очевидно, кончились. Они прошли от полюса 140 миль меньше, чем за две недели, и находятся сейчас примерно в 600 английских милях от Шпицбергена, до которого они надеются добраться к середине июня, до вскрытия льдов. Херберт сказал мне: «С тех пор как мы покинули полюс, ничто нас не задерживало, пока мы не остановились вчера вечером, чтобы подготовиться к принятию груза, сбрасываемого вами. Когда радиосвязь прервалась, мы решили, что нам надо торопиться и идти вперед, не щадя сил. В это время на открытом воздухе мы находились по двенадцать часов в день, и десять из них в движении. Нам надо сохранить взятый темп, чтобы не отстать от графика. До следующего сбрасывания пополнения предстоит пройти еще пять градусов (345 английских миль) за двадцать пять дней. Если судить по сообщениям разведки о ледовых условиях впереди, задача предстоит тяжелая». Прежде чем пропала слышимость, мы пожелали Херберту успеха. Это были, вероятно, последние слова, услышанные им из внешнего мира, до того как через несколько дней радиосвязь снова улучшилась».