"Сезам, откройся!" - Виталий Павлов

Мое сегодняшнее стремление добывать чужие секреты, также являющиеся порождением сегодняшнего дня, казалось никчемным, малозначимым элементом общей истории, о котором не принято петь гимны. Вот и тогда, в прошлом, и в Римской, и в Австро-Венгерской империях была разведка, которая порою совершала чудеса, выполняя задачи, поставленные ее хозяевами. А как мало мы знаем об этом!

Но разве так уж незначительна в жизни народов и для их истории роль разведки? Добывать правдивую информацию о текущих и грядущих событиях, помогать своему государству крепить оборону, вскрывая враждебные замыслы, опасные для блага твоего народа, — разве не является это активным участием в историческом процессе, достойным народной памяти?

Пусть об этом не сохранится конкретной памяти, зафиксированного историей следа, но общество должно знать, что в фундамент, на котором будет и далее развиваться мир, закладывается и наш кирпичик.

Облик ночной Вены, молчаливые камни зданий, которые излучают из своих затвердевших форм немеркнущие мысли прошлого, вливали в меня еще большую решимость преуспеть в намеченных планах и операциях.

Одна из таких операций зрела в моей голове и была нацелена на один мало заметный особняк, построенный еще в прошлом столетии, в царствование Марии-Терезии. Вернее. не на сам особняк, а на те тайны, которые в нем скрывались.

Вскоре после вступления в должность руководителя венской резидентуры советской внешней разведки очередной почтой я получил только «для личного сведения» резидента ориентировку о том, каких государств шифрдокументы требовались для нашей криптографической службы. Документ был кратким, в нем в порядке важности перечислены капиталистические страны. При этом предлагалось в дальнейшем всю шифрованную переписку по теме шифров вести без упоминания национальной принадлежности, указывая только номера в соответствии с указанным перечнем.

Зная, какое первостепенное значение во внешней разведке придавалось добыче иностранных шифрдокументов и информации об используемых западными государствами криптографических аппаратах и электронном оборудовании, я наметил рабочий план предварительных мероприятий по изучению венского дипломатического корпуса. В нем намечалось тщательно изучить те иностранные объекты, посольства, консульства и торговые представительства, которые относились к государствам, указанным в ориентировке Центра.

При этом, зная об операции «Карфаген», а также имея опыт операции «Сирена», я наметил изучение возможности ТФП в любом из вариантов: классическом и без участия агентов; смешанной операции с изъятием документов при помощи агентуры, по типу операции «Карфаген»; и, наконец, ТФП в хранилища шифров только через агентуру.

В указанных целях, исходя из требования максимальной конспирации, пока не привлекая других разведчиков, я лично просмотрел весь агентурный и оперативный аппарат резидентуры. Выяснил, что имевшийся у нас надежный агент Эн, работавший в австрийской госполиции, имел естественный доступ к служебным архивам, относившимся к иностранным объектам. Через него представлялась возможность собрать подробную информацию об интересовавших резидентуру в указанном плане иностранных посольствах.

В целях зашифровки перед агентом нашего конкретного интереса, через разведчика, руководившего агентом Эн, было поручено собрать все возможные сведения об обстановке вокруг двух десятков иностранных дипломатических представительств, включая и те шесть-восемь, фигурировавших в указаниях Центра.

Через ряд других агентов, вращавшихся в дипломатических кругах или работавших на технических, подсобных должностях в отдельных посольствах, таких, как наш агент Амур, участвовавший в операции «Сирена», резидентура приступила к изучению работы интересовавших нас представительств. При этом уделялось внимание тому, как ведут себя главы этих учреждений в выходные и праздничные дни, кто в нерабочее время остается в служебных помещениях, когда послы и другие ответственные дипломаты выезжают на более или менее длительное время из страны, например, в отпуска.

Одновременно ряду разведчиков, в первую очередь, имевших опыт наружного наблюдения, я поручил провести наблюдение за зданиями интересовавших меня посольств, установить обстановку в их ближайшем географическом окружении, посты полицейских, режим дорожного движения и прочее.

В результате такого подготовительного изучения я смог отобрать три объекта, значившиеся в ориентировке под номерами 2, 4 и 5, которые представлялись наиболее оптимальными с точки зрения возможности осуществления операции ТФП первого или второго вида.

Одновременно резидентура работала по подбору кандидатов для возможного агентурного ТФП в указанные объекты по третьему варианту.

Понимая все особые трудности ТФП без какого-либо участия агентуры, в центр была направлена просьба выяснить через другие резидентуры внешней разведки, в первую очередь в странах, обозначенных номерами 2, 4 и 5, о том, нет ли у них агентурных возможностей в МИД этих стран для получения интересовавших нас сведений о кадрах, работавших в Австрии в их представительствах. Нас интересовали возможные наводки на кого-либо в объектах 2, 4 и 5, об оценке послов, руководителей секретно-шифровальных отделов посольств (СШО) и т. д.

Совершенно неожиданно из Центра поступило сообщение, что резидентура внешней разведки в стране № 2 имеет проверенного агента — технического сотрудника министерства иностранных дел Гермеса. Агент однажды сообщал резидентуре, что его уговаривали выехать на работу техническим работником в какое-нибудь посольство. Гермес по специальности электротехник и освоил электронное оборудование дипломатических представительств, в том числе и используемые ими сигнальные и защитные устройства.

Естественно, мы доложили Центру, что посольство № 2 по проведенной нами проверке может явиться объектом нашего ТФП. Поэтому настоятельно просили поручить резидентуре в стране № 2 принять меры к тому, чтобы Гермес постарался выехать в Австрию.

Мы продолжили поиск подходящих кандидатов для привлечения к участию в ТФП. А через несколько месяцев на столе у меня появилась телеграмма из Центра, зашифрованная личным шифром резидента. Через полчаса я читал: «Гермес направляется МИД № 2 в Австрию. Условия связи с ним высылаем почтой. Продолжайте тщательное изучение объекта № 2 с известной вам целью. Шеф».

Лучшего сообщения из Центра я давно не получал. Начинался напряженный процесс подготовки и затем осуществления ТФП в посольство № 2, которое мы будем именовать «Олимпом». Со сложностями этого процесса я познакомился на операции ТФП «Карфаген». Операция «Олимп» оказалась для меня первой проверкой на практике накопленного до этого теоретического опыта в этой захватывающей области разведывательной деятельности. Предстояло держать сложный экзамен.