"Сезам, откройся!" - Виталий Павлов

Значение НАТО как центра сосредоточения замыслов наших западных противников периода «холодной войны» подчеркивать, очевидно, не требуется. Это определяло и самые жесткие меры безопасности, принимавшиеся западными спецслужбами для защиты секретов НАТО, разрабатывавшихся там военных и политических планов, направленных против ОВД.

Оговорюсь, что разведка по НАТО не входила в мою компетенцию в период нахождения на посту заместителя начальника ПГУ, но явилась объектом первостепенного разведывательного интереса венской резидентуры, когда я руководил ею в 60-е годы. Однако из того, что делалось по этому объекту во внешней разведке, многое мне было известно. В этой области были впечатляющие примеры успешных операций. Среди них наиболее характерными явились упомянутое мною внедрение парижской резидентурой агентов Жоржа Пака, X. Д. Хамблетона, а также ряда агентов разведок ГДР, Чехословакии и других стран Восточной Европы.

Сотрудничество Ж. Пака с внешней разведкой началось еще в период второй мировой войны. Он был завербован в 1943 году, когда являлся сотрудником военной администрации де Голля. В основе его сотрудничества с внешней разведкой лежали не идеологические и не материальные интересы, а тщеславное желание агента играть заметную роль в мировых событиях.

Под руководством советских разведчиков, используя близость к де Голлю, Пак быстро продвигался по служебной лестнице, работая в аппаратах министров послевоенной Франции, являлся советником и директором правительственных кабинетов.

С возвращением к руководству страной де Голля в 1958 году Пак получил пост в Генштабе Франции, в 1962 году по рекомендации нашей разведки перешел в НАТО и стал передавать важнейшую разведывательную информацию. От него пошел поток главным образом военных материалов особой важности: планы НАТО в отношении СССР и стран социалистического содружества оборонного и политического характера, концепции войны, замыслы по Западному Берлину, материалы западных спецслужб, мобилизационные планы НАТО по Западной Европе и другие.

Когда в 1963 году Пак был арестован в результате предательства Голицына, западные спецслужбы назвали его «самым крупным советским шпионом, когда-либо разоблаченным во Франции» (Вольтон Т. КГБ во Франции. М.: Прогресс, 1993, с. 212).

При описании операции «Карфаген» я упоминал о совпадении по времени ее осуществления с наиболее интенсивным периодом работы парижской резидентуры с агентом Паком. Именно тогда, в 1963 году, двадцатилетнее сотрудничество Пака с советской внешней разведкой достигло своего апогея, он снабжал ее огромным количеством ценных разведывательных материалов из этой весьма агрессивной в отношении нашего государства в разгар «холодной войны» организации Запада.

Конечно же, информация Пака по НАТО не могла сравниться с той, что добывалась в результате операции «Карфаген» как по военным проблемам, так и по НАТО.

Однако здесь уместно отметить, что ценность материалов из американского диспетчерского центра при всей их исключительной важности, в свою очередь, не могла сравниться с разведывательной информацией, которую предоставлял по аналогичным проблемам живой человек, агент Пак, сопровождая материалы своими сообщениями, комментариями и оценками.

Ведь в изложенных документах и планах, замыслах их авторов еще не вскрывалось то, как эти намерения реализуются, как к ним относились европейские военные и политические союзники США, какие возникали при этом коллизии, особые мнения, возражения и прочее. То есть человеческий фактор в разведывательной деятельности является важным, и никакие «мертвые» материалы в виде документов, планов, переписки еще не являются достаточными для вскрытия всей глубины их содержания и знания реальности претворения их в жизнь главными участниками излагаемых событий.

Так, в период берлинского кризиса 1961 года именно Жорж Пак передал советской внешней разведке план западных властей на случай обострения обстановки вокруг Берлина. Из переданных Паком материалов была ясна та граница действий советских и гэдээровских властей, включая возведение Берлинской стены, до которой Запад не будет готов пойти на обострение.

Из этого следует, что такая комплексная разведка, которую вела парижская резидентура по НАТО, была максимально эффективной и исчерпывающе достоверной.

Хотя Пак к концу 1963 года прекратил свою работу, у нас оставались иные агентурные возможности, как у самой парижской резидентуры, так и других резидентур советской внешней разведки и разведок союзных государств, в первую очередь, гэдээровской разведки, чехословацкой и других.

Добавлю, что начало работы в НАТО Ж. Пака в 1962 году явилось как бы продолжением не менее эффективной работы по этой организации другого агента внешней разведки Хью Дж. Хэмбелтона, проникновение которого в НАТО было успешно осуществлено в 1956 году и продолжалось целых пять лет по 1961 год включительно.

Хэмбелтон был завербован в начале 50-х годов, под руководством парижской резидентуры он завершил свое образование, защитил докторскую диссертацию по экономике в Париже и смог внедриться в НАТО. Поступив туда на работу и руководствуясь указаниями разведчиков, он уже через полгода получил доступ к секретным материалам НАТО и начал поставлять большое количество важной разведывательной информации. Передав в общей сложности за пять лет более тысячи документов первейшей важности, он ознакомил советскую внешнюю разведку с важнейшими секретами НАТО в тот период острой «холодной войны».

Немаловажным моментом повышения ценности разведывательной информации, добытой через Хэмбелтона, было то, что о его сотрудничестве с внешней разведкой узнали на Западе только спустя 18 лет после его ухода из НАТО, когда в 1979 году он был арестован англичанами. Поэтому, естественно, для западных спецслужб все это время было неизвестно, что конкретно из секретов НАТО оказалось в распоряжении советского правительства.

Невозможным оказалось для Запада точно установить это и после ареста агента, даже с его помощью, из-за давности лет. Ущерб для себя Запад смог оценить только в общей форме. Так что в этом отношении агентурная операция ТФП Хэмбелтона в НАТО оказалась равноценной безагентурной.

Интенсивность работы Хэмбелтона по передаче парижской резидентуре материалов НАТО видна на том, что, как сейчас стало известно англичанам от самого агента, для ускорения обработки и возвращения передававшихся агентом материалов, парижская резидентура организовала передвижную, на автомашине, фотолабораторию, которая подъезжала поближе к месту работы Хэмбелтона. В ней разведчик, можно сказать, «на месте» снимал фотокопии с объемистых документов и быстро возвращал их агенту для скорейшего водворения на место их хранения, сокращая возможность случайного обнаружения их отсутствия.