Осколки камня - Мария Викторовна Доронина

потом пошла прочь. В груди затвердело и больно билось. Голова шумела, хотелось лечь и заснуть. Не быть. Крик над ухом резанул по мозгу.

– Смотрите! Рисунок! Эта безобразная морда! – высокий мужчина схватил камень и с размаху швырнул в граффити.

И тотчас целый град посыпался на стену, рисунок покрыли пятна выщербленной краски. Люди вымещали свою боль, как будто он был одушевленным предметом.

– Гады! Твари! – истерично кричала женщина. – Да чтоб они сдохли!

– Это мстители!

– Монархисты!

– Проверьте дома, подвалы! – прорвался сквозь вопли голос пожилого человека. – Может быть еще взрывчатка.

Это было хорошей идеей. А еще это было действием, отвлекающим от страха и боли. Мужчины – молодые и старые – разбежались в разные стороны.

– Пойдем, – прошептала мне Даша. – Пойдем домой.

Кэдвар куда-то делся, и мы вернулись в свою комнату. Даша засуетилась, вытаскивая одежду.

– Я забегу на работу, оставлю у охранника записку для шефа, что должна приглядывать за подругой, раненой при взрыве. Обязаны дать отгул, а нет – так плевать. Немедленно едем к нашим. Что бы это ни значило, мы должны быть вместе.

Я не спорила, хотя и не задумывалась. Усталость придавила, как волна. Но пришлось одеться и идти. На вокзале, непривычно запруженном народом даже для раннего часа рабочего дня, мы узнали, что взрывы прогремели еще в пяти местах. Люди бросились прочь из города, но ни одна железнодорожная ветка не работала, поезда стояли. Потолкавшись там еще немного, мы ни с чем возвратились в дом Кэдвара. Он уже места себе не находил от волнения. Старик встретил нас новостью, что все дома улицы проверены, бояться нечего. Но узнав о других взрывах, совсем пал духом. Пришлось взяться за дело, кипятить воду, заваривать сиорд, чтобы как-то взбодрить его. Да и нам необходимо было успокоиться. Не обменявшись и словом, я знала, что Даша думает о том же: кто устроил теракты и как связаться с ребятами.

На работу она так и не пошла, и лавка была закрыта, но бездельничать в тот день нам не пришлось. Позавтракав на скорую руку и убрав последствия взрыва (стекла выбило во всех близлежащих домах), мы поспешили на улицу. Раненых увезли уже в больницу, но там требовалась помощь: персонал сбивался с ног. И это пришлось очень кстати: мне нужно было чем-то занять себя, сконцентрироваться на деле, дойти до изнеможения, чтобы не думать, не рассуждать.

Но Даша внимательно прислушивалась к разговорам, и в перерыве, когда мы, пристроившись у окна, ели безвкусный суп, она поделилась собранным.

– Рисунок шляфена был везде. Ходят слухи, что двоих удалось схватить еще до происшествия, когда они убегали от граффити. Думали наказать за хулиганство, а потом прогремел взрыв. Не знаю, можно ли верить этому.

– Чему вообще можно верить?

– Нам нужно выбраться из города. Но как? Дороги перекрыты, даже машины пропускают с досмотром. Да и где мы возьмем машину?

Меня словно осенило.

– Ты ведь знаешь кого-нибудь из организации здесь в Луилире?

Даша растерялась.

– Да, но, честно говоря, не понимаю, чем они нам помогут.

– У них может быть больше информации. И… Прости, я уверена, что хотя бы с одним из лидеров ты знакома.

– Вика, нам нельзя сейчас метаться по городу, привлекая внимание. Взрывы взрывами, но мы не можем быть уверены, что за тобой не следят.

– Им явно сейчас не до этого.

– Рисковать нельзя! К тому же, я не знаю, где можно найти лидеров. Мы встречались с ними в чужих домах, да и редко это было. А простые кураторы групп нам не помогут.

– Да почему ты так упрямишься?

– Тише. Потому что осторожности мы обязаны тем, что еще живы и на свободе. Паниковать нельзя ни в коем случае.

– Что же, так и будем сидеть и бездействовать?

– Вика, подумай, есть несколько вариантов, – как всегда она любила раскладывать все по полочкам. – Если взрывы – дело рук организации, значит, они давно уже врали нам и опасны не меньше, чем Совет. Хотя это и кажется мне наименее вероятным, не стоит совсем отметать. Лидеров могли сместить. В организации мог произойти переворот, и тогда, прежде чем с кем-то говорить, нужно постараться выяснить, что произошло. Если же Дети Виира к терактам непричастны, какой смысл наводить панику, грозя разоблачить свои связи?

Тут нас позвали на перевязку, и разговор пришлось прервать. Но я не могла не согласиться, что рассуждения Даши очень разумны. Ночь мы провели в больнице, поспав лишь несколько часов. По пробуждении нам выдали горький крепкий сиорд, и вновь за работу. Хуже всего приходилось детям и раненым с ожогами. На перевязке меня подташнивало. Пару раз выходила на просторный балкон, куда из холла второго этажа вели стеклянные двери. За больницей располагался сад. Здесь прогуливались ходячие больные. Подышав свежим воздухом, я возвращалась к работе. В конце дня нас отпустили: состояние большинства пациентов стабилизировалось, работа наладилась.

Кэдвар накормил нас сытным ужином, засыпав при этом слухами, множившимися во взбудораженном городе, и отправил спать. Показалось, прошло несколько минут, когда меня потрясли за плечо.

– Вика, вставай!

Я с трудом разлепила глаза.

– Женя?

Даша вскочила.

– Как ты здесь оказался?

– Я не один.

Сев на кровати, я увидела у двери Райхью. Девушка была очень бледна, но смотрела решительно.

– Дороги ведь перекрыты.

– Мы добрались верхом, а от пригорода шли.

– Как наши?

– Все в порядке. Очень боялись за вас. Только через сутки стали сообщать имена погибших.

– Женя, что ты знаешь? – вцепилась я в него.

– Неужели это наши? – прошептала Даша.

– Нет.

– Как хорошо!

– Ничего хорошего. Все хуже некуда. Это провокация.

– Что?!

– Все взрывы устроены Советом.

– Зачем?

– Ослабить нас. Заставить сомневаться друг в друге. Знали бы вы, какая суета поднялась в организации. Вот тут ее разветвленная структура стала слабым местом. Невозможно было оперативно сообщить всем, как обстоит дело. Да и сейчас еще не все в курсе.

– Постой, – остановила я. – Значит, Совет знает о Детях Виира? Дэвр не выдержал под пытками?

– Под такими никто бы не выдержал. Правда, выжать из него можно было мало. Но, похоже, про шляфена все-таки рассказал. В целом: совет знает о том, что есть группа недовольных. Да они всегда знали. Чтобы разобраться, кинули пробный камень, посмотреть, как мы забегаем. Что и получилось. Теперь я уверен: первые рисунки шляфена – дело рук подосланного шпиона. Опять просочились! Все подстроено, чтобы теперь приписать нам эти теракты.

– Но зачем ты приехал?

– По заданию. В Луилире живет архивариус организации.

– У нас есть архивариус? – поразилась Даша.

– Да, представь себе. Конечно, документов у него