Гитлер: мировоззрение революционера - Райнер Цительманн

этом состоит примиряющая классы миссия нацистского движения. Наступает новая оценка людей, и «не по критериям либерального мышления, а по наличествующим меркам природы»[681].

Представителю Ассошиэйтед Пресс Луи Лохнеру Гитлер заявил 25 марта 1934 г., что он согласен с американцем, когда тот хочет не уравнять всех, а награждать по принципу лестницы. «Но только возможность взбираться по лестнице должна быть предоставлена каждому»[682]. Эти две фразы передают, вероятно, в самой краткой и точной форме стремление Гитлера: с одной стороны, поддержка иерархического порядка, но с другой — осознание необходимости предоставления каждому шансов на подъем по социальной лестнице. В заключительной речи на имперском партсъезде 1934 г. Гитлер назвал задачей государственного руководства создание условий для того, чтобы «самые способные без учета происхождения, титулов, сословия и состояния пользовались оправданным предпочтением»[683].

Как доказывает Шёнбаум[684], национал-социалистическая революция действительно повысила социальную мобильность, для представителей нижних слоев были открыты новые возможности для подъема. Несостоятельно, однако, отстаиваемое им, а также Дарендорфом и другими, мнение, что этот процесс проходил против намерения Гитлера и национал-социалистов. Предполагаемое противоречие между достигнутым результатом и намерением, по крайней мере в этой области, не обнаруживается. Верно скорее противоположное. Описанный Дарендорфом и Шёнбаумом процесс модернизации, повышения социальной мобильности происходил вовсе не против намерений Гитлера, а вполне соответствовал его социально-политической программе. В заключительной речи на имперском партсъезде 1936 г. Гитлер с гордостью указал на то, что национал-социализм «открыл дорогу наверх бесчисленным германским соотечественникам самых низких позиций». Германский рабочий не может не видеть, «что во главе рейха сегодня стоит человек, который всего лишь какие-нибудь 25 лет назад сам был рабочим, что бывшие сельскохозяйственные и промышленные рабочие работают на бесчисленных руководящих должностях нижнего уровня и на многочисленных высших постах наверху, вплоть до рейхсштаттгальтеров». Конечно, Гитлер преувеличивает здесь масштаб уже достигнутых успехов; его утверждение, что сам был рабочим, также служит, естественно, чисто пропагандистским целям. Очевидно, что Гитлер считал себя вынужденным назидательно указать на то, что партия должна осуществлять отбор для руководящих политических кадров «в будущем более, чем когда-либо, без учета происхождения, положения, рождения или состояния, а на основе высшего долга совести и ответственности перед нацией». Она должна при этом придавать значение не столько «так называемым социальным недостаткам», сколько исключительно «личным задаткам способности вести народ и тем самым достоинству. Во всей нашей государственной системе должен царить принцип, что гению, из какого бы слоя он ни вышел, должна быть открыта любая позиция. <…> Нужно в особенности позаботиться о том, чтобы бюрократическое окоченение не ставило свидетельство над результатом, рекомендацию над ценностью и тем самым, в конце концов, рождение над достоинством. Мы маршируем со стремительной быстротой навстречу бурным временам. Они требуют людей решительной твердости, а не слабых мещан. Они будут мерять людей не по поверхностным светским манерам, а по качеству и твердости их характеров во времена тяжелых нагрузок»[685].

В речах Гитлера часто смешивались принятие желаемого за действительное, пропаганда и реальность. В своем выступлении к четвертой годовщине захвата власти 30 января 1937 г. он, например, сказал: «Есть ли более прекрасный и красивый социализм и более истинная демократия, чем тот национал-социализм, который благодаря своей организации делает возможным, что среди миллионов немецких мальчиков каждый, если провидение захочет его использовать, может найти дорогу вплоть до вершины нации? И это не теория! Это в сегодняшней национал-социалистической Германии для всех нас естественная реальность». Правда, в Третьем рейхе действительно увеличились шансы на подъем по социальной лестнице для представителей ущемленных слоев, но действительность сильно отставала от целеполаганий и пропагандистских высказываний Гитлера. Конечно, он мог по праву сослаться на то, что «многочисленные бывшие дети рабочих и крестьян» находились на руководящих постах в нацистском государстве: «…некоторые из них, будучи министрами, рейхсштаттгальтерами и гауляйтерами, входят в число высших руководителей и представителей народа»[686].

С другой стороны, поставленная Гитлером цель всеобщего «равенства шансов», конечно, вовсе не была «естественной реальностью для всех нас», как он самонадеянно утверждал.

Перед крейслейтерами в орденсбурге Фогельзанг Гитлер заявил 29 апреля 1937 г., что цель руководства заключается в том, чтобы во всех областях жизни через естественный отбор, «всегда из народа», получить людей, пригодных для руководства. Это, в его глазах, «самая прекрасная» и «самая германская» демократия. «Ибо что может быть прекраснее для народа, чем сознание: из наших рядов самый способный может без учета происхождения и рождения или чего-то еще попасть на самый высокий пост. Ему только надо иметь для этого способность. Мы стараемся искать способных людей. Чем они были, кем были их родители, кем были их мамочки, все это совершенно безразлично. Если у них есть способности, любая дорога им открыта»[687].

Ссылка на повысившиеся шансы подъема по социальной лестнице для рабочих также была, естественно, эффективным средством пропаганды на ежегодных праздниках 1 мая. На митинге 1 мая 1937 г. Гитлер подчеркнул, что в Германии покончено «с миром предрассудков». Сам он тоже «сын этого народа» и происходит «не из какого-нибудь замка, а от рабочего места» — как мы знаем, чисто пропагандистская фраза, поскольку Гитлер вообще проработал в жизни несколько недель или месяцев и ни по рождению, ни по прежнему положению не может быть назван «рабочим». С другой стороны, Гитлер был не совсем неправ, когда продолжил: «Рядом со мной стоят немецкие люди из всех жизненных слоев, которые сегодня входят в руководство нации: бывшие сельскохозяйственные рабочие, ставшие рейхсштаттгальтерами, бывшие металлисты сегодня гауляйтеры и т. д. Однако бывшие буржуа и бывшие аристократы также занимают свои позиции в нашем движении». Это истинная демократия и истинный социализм. Возможность для каждого подняться до высших постов независимо от сословия «есть высший социализм из имеющихся, потому что он самый разумный и самый умный»[688].

В заявлении на открытии имперского партсъезда 1937 г. Гитлер подчеркнул «высшую важность» того, чтобы продолжать тщательный процесс отбора в руководстве нации «во всех сферах и не капитулировать перед какими-либо препятствиями или затруднениями формального свойства. Самое большее, что мы можем предложить вынужденным уходить бывшим, ныне уже неспособным, носителям нашего общественного порядка, это те же права, что и для всех». Основная идея «социальной революции» национал-социализма заключается в том, чтобы — исходя из понимания слабости буржуазного общественного порядка — «покончить с традиционными привилегиями и вверить руководство нацией во всех областях жизни, но прежде всего в сфере политики, в руки нового отбора, который будет отобран и найден без учета происхождения, рождения, общественной и конфессиональной принадлежности исключительно по внутренней склонности и достоинству»[689].

В заключительной речи на