Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии - Николай Кузьмин

Вот ведь какая судьба оказалась у старшего лейтенанта Сорокина: случайно встретил своего взводного, сам попросился на операцию, бронебойной пулей был ранен в своем БТР, а другой БТР, на котором его пытались вывезти из боя, подбили из РПГ, но и тогда он мог бы остаться живым, а тут этот ящик с взрывчаткой. Вот и не верь потом в судьбу!

Что было дальше? А дальше, вижу, что Бабенко в полном ступоре. Стоит у командно-штабной машины в шлемофоне и слушает эфир. Кругом пули свистят, а он как отмороженный стоит и никаких команд не отдает. Я не осуждаю его, он прибыл в Афганистан месяц назад и ничего подобного, конечно, не видел. Я же служил здесь уже 15 месяцев и в подобных ситуациях бывал не раз.

Здесь в таких случаях первое, что надо делать – это командовать, чтобы солдаты слышали твой голос. Можешь крыть матом, орать – только не молчи, иначе будет не бой, а избиение младенцев.

Кто бы что ни говорил об этом, но в бою солдаты грудятся около командира как щенки вокруг мамки, им кажется, что рядом с ним более безопасно. Поэтому не молчи, поддерживай это мнение, солдаты будут держаться увереннее.

Правда, это, как говорят, чревато последствиями – «духи» быстро вычисляют, кто это там командует и машет руками, и сосредоточивают на них огонь. Мне приходилось разбираться с некоторыми случаями, когда командиры притворялись убитыми и тем спасали свою жизнь, что, конечно, не шло на пользу подразделению, оставшемуся без управления.

Второе – определи, откуда стреляют, это только в первую минуту кажется, что отовсюду. Вызывай огонь артиллерии, вертолеты – ты не один, полно сил и средств, готовых тебе помочь, надо только своевременно поставить им задачу.

Короче, вижу, что Бабенко учить уже некогда, надо самому как-то исправлять положение. Вышел по радио на КП 108 дивизии, доложил обстановку. Потребовал вертолеты для нанесения ударов. Поставил задачу на открытие огня командиру артбатареи 122-мм гаубиц, которую мы заблаговременно развернули в районе сосредоточения, офицер-корректировщик дал цели. Командиру батальона приказал развернуть минометную батарею и открыть огонь. Вызвал танковый взвод из гарнизона Чаугани и командира батальона 177 мсп, ответственного за этот участок маршрута.

Минут через 20 открыли огонь артиллерия и минометы, через 40 прилетели вертолеты и нанесли удар по засаде, подошли три танка, их вывели на прямую наводку и они тоже начали стрелять по «духам».

Под огневым прикрытием начали собирать убитых и раненых, эвакуировать подбитую технику. Этим мы занимались почти до 14.00. Периодически прилетали вертолеты, эвакуировали убитых и раненых. Выслали по горам одну роту в пешем порядке, они окружили место засады, прочесали. Никого уже не нашли, с началом ударов «духи» отошли. Потери у них были, как я потом узнал, 5–6 человек убитыми из первого яруса засады и несколько раненых, но на месте боя не нашли никого, всех своих «духи» вынесли.

Наши же потери составили 16 убитых, в том числе 3 офицера, более 30 раненых, уничтожен один БТР, повреждены два БТР и одна БМП.

Погибли саперы, попавшие под главный удар засады – 9 человек:

1) ст. лейтенант А.В. Сорокин – командир инженерно-саперного взвода;

2) лейтенант Ю.К. Смирнов – командир взвода управляемого минирования;

3) ст. сержант В.В. Ищук – ЗКВ;

4) мл. сержант Ю.Б. Агафонов – командир отделения;

5) рядовой А.В. Васильев;

6) рядовой А.А. Жердев;

7) рядовой М.С. Ильченко;

8) рядовой А.В. Лубенников;

9) рядовой Г.Ф. Янев.

При эвакуации раненых и убитых саперов погибли:

1) гв. лейтенант В.Н. Дмитриев – ком. мсв;

2) гв. рядовой И.Г. Волошин – санинструктор;

3) гв. рядовой М.А. Григорьев – снайпер;

4) гв. рядовой А.В. Ефремов – снайпер;

5) гв. рядовой О.В. Лощаков – механик-водитель БМП;

6) гв. рядовой Г.А. Ситников – наводчик-оператор БМП;

7) гв. рядовой С.А. Руденко – наводчик-оператор БМП.

Высокий процент убитых (свыше 30 % от потерь) объясняется внезапностью нападения и кинжальным огнем из засады, почти в упор: большинство погибших были убиты в первые минуты боя.

Во Всесоюзной Книге Памяти местом этого боя почему-то указан кишлак Сангсулак на маршруте между Пули-Хумри и Доши. Истинное место боя – ущелье Дарваза (8–9 км южнее Чаугани). Это более чем в 50 км от места, указанного в ВКП.

Я с большой благодарностью вспоминаю афганцев – офицеров ХАД, обнаруживших засаду и, по сути дела, предотвративших разгром нашей колонны. Ведь по замыслу душманов, колонна, втянувшаяся в ущелье Дарваза, должна быть остановлена двумя ударными группами с гранатометами в начале и конце ущелья. Сначала остановить «голову», потом ударить по «хвосту». Так как местность не позволяла колонне развернуться (дорога в насыпи, речка), огонь по всей колонне из РПГ, стрелкового оружия и атака силами первого яруса засады. Взять брошенное оружие, боеприпасы, может быть, пленных, и быстро отойти под прикрытием огня второго и третьего ярусов засады. Я, конечно, не допускаю того, чтобы «духи» могли полностью разгромить нашу колонну, все-таки у нас было более 20 БМП, но потери могли быть большими раза в 4–5.

Кстати, когда эвакуировали подбитые БТР саперов и открыли люки, из одного из них выпрыгнула их служебная минно-розыскная собака Дина, бывшая вместе с командиром роты в первой машине. Она лежала тихо на днище машины, пока ее не эвакуировали с места боя. На собаке не было ни одной царапины, а ее вожатый рядовой Васильев и командир роты, которого перенесли в другой БТР, погибли.

Побитые в полном смысле этого слова, к вечеру мы вернулись в гарнизон. На душе было так гадко. Насколько утром с таким энтузиазмом мы отправлялись на боевые действия, настолько теперь все были подавлены и отводили глаза друг от друга, как будто были виноваты в том, что остались живы.

Ночь проспал крепко, ничего не снилось. Видимо, настолько физически и психологически устал, что просто «вырубился».

А утром прилетел на вертолете командир дивизии генерал Шаповалов. Смотрит мимо, руку не подает. «Что же ты, Кузьмин, саперов угробил, а я на тебя надеялся» – говорит мне. Ну а мне чего оправдываться, понимаю, что кому-то отвечать придется, вопрос серьезный – можно и под военный трибунал угодить. Говорю: «…разбирайтесь, виноватым считаю себя только в том, что не погиб. А если найдете, что еще в чем-то виноват, судите, любое наказание приму как должное».

Буквально еще через час прилетает член Военного совета (ЧВС) армии генерал-майор Ремез. Приказал собрать всех офицеров нашей опергруппы, давай разбираться. Его послал командующий армией генерал-лейтенант Л.Е. Генералов найти виновных в таких больших потерях, ну, а если не найдет – то назначить таковых.