Спасите меня, Кацураги-сан! Том 9 - Алексей Аржанов

для нарушения слуха. Расшатала некоторые структуры в вашем ухе. Однако основной удар совершили другие препараты.

— Значит, это не болезнь? А побочные действия каких-то таблеток?

— Верно, Тихиро-сан, но не думайте, что кто-то из врачей навредил вам по ошибке. Ваш диагноз — нейросенсорная тугоухость вследствие ятрогенной ототоксичности.

— Э… — нахмурился он. — Я ничего не понял.

— Простыми словами, у вас пропал слух из-за того, что врачи назначали препараты токсичные для слуховых рецепторов.

— И вы считаете, что это просто случайность? — спросил он. — Мне никто не пытался… убить?

— Ни в коем случае. Даже думать об этом забудьте, Тихиро-сан, — сказал я. — Однако случайность крайне неприятная. Судя по вашему анамнезу, в ваш организм попало сразу огромное количество таких препаратов. Смотрите, сначала вы прошли курс химиотерапии платиной. Так?

— Верно, — кивнул он.

— Затем у вас развилась почечная недостаточность, и вы уже больше года принимаете мочегонные — петлевые диуретики. А именно фуросемид и торасемид.

— Да, но курс уже заканчивается, мои почки почти восстановились, — отметил он.

— Это хорошо, что курс заканчивается. Потому что эти мочегонки внесли свой вклад в повреждение уха.

— А какая связь, не постесняюсь спросить, между мочой и ухом? — усмехнулся Тихиро Кодзаки.

— Связи никакой. Просто почти любой препарат неоднороден. Химическое вещество — как снежинка. Одним концом действует на больной орган, а другим может навредить другим. И «снежинка» ваших мочегонок идеально подходит для повреждения внутреннего уха.

— Понятно, — кивнул он. — Хорошо, что я уже заканчиваю курс.

— Нет-нет, не спешите, Тихиро-сан, — помотал головой я. — Это ещё не всё.

При использовании «анализа» я заметил, что в лёгких больного остались небольшие уплотнения. Сначала я напрягся, решив, что это метастазы. Однако вскоре обнаружил, что это последствия пневмонии.

— Я слышу, как вы тяжело дышите, — солгал я, чтобы подойти к интересующей меня теме. — У вас недавно была пневмония?

— Точно, Кацураги-сан. Но была она месяца три назад.

— В системе об этом данных нет. Вы обращались в частную клинику?

— Вы видите меня насквозь, — улыбнулся он.

Тихиро даже не представляет, насколько он прав.

— Не помните, какой антибиотик вам там давали? — спросил я.

Пациент замолчал, пытаясь вспомнить название.

— Какой-то «мицин». Полное название не помню, — ответил Тихиро Кодзаки. — Но у меня брали посев мокроты и проверяли чувствительность бактерий к антибиотикам. Сказали, что кроме этого препарата больше никакой не подойдёт.

— Я уже догадался, о чём речь. Видимо, это был антибиотик из группы аминогликозидов. Да уж, Тихиро-сан, вы меня простите, конечно, но вынужден сказать, что с удачей у вас совсем туго.

— Только не говорите, что и эти препараты действуют на уши…

— Ещё как действуют. Чуть ли не сильнее, чем все остальные. Существует много клинических примеров, когда люди теряли слух из-за приёма аминогликозидных антибиотиков. А уж вы собрали полный комплект. Как говорится в покере — фулл хаус.

— Надо запомнить на будущее, — он принялся записывать в блокнот названия препаратов. — Платина, фуросемид, аминогликозиды… Что-то ещё?

— Надеюсь, что да. Если, конечно, вы не принимаете аспирин.

— Ацетилсалициловую кислоту? — уточнил Тихиро. — Принимаю, мне назначали для разжижения крови. И её тоже придётся отменить?

— Нет уж, она, конечно, тоже действует на клетки слухового анализатора, но её убирать не стоит. В одиночку она вреда вам не причинит. Теперь точно всё. В будущем, Тихиро-сан, когда врачи будут назначать вам лекарства, обязательно уточняйте, что у вас уже был случай с ототоксичностью. Тогда специалист подумает дважды, прежде чем добавить лишние таблетки.

— Спасибо вам большое, Кацураги-сан, — поклонился он. — Но ходить я буду только к вам! До встречи!

Тихиро Кодзаки вышел из кабинета ровно в тот момент, когда Сакамото Рин вернулась ко мне.

— А куда это он, Кацураги-сан? — забеспокоилась она. — Я узнала, ЛОР освободится через полчаса. Можем отправить пациента…

— Не стоит, с ним уже всё хорошо, — перебил её я. — Ситуация оказалась не такой серьёзной. Садитесь, Сакамото-сан, продолжим приём.

Я быстро заполнил осмотр пациента в медицинской информационной системе и приготовился к следующей консультации. В ситуациях, когда я излечивал тяжёлые заболевания с помощью лекарской магии, мне приходилось откровенно лгать в документации.

Не могу же я написать, что человек излечил тугоухость за один приём? Пришлось написать, что больной обратился по поводу отита — воспаления наружного уха. Это заболевание лёгкое, исправляется быстро. А значит, можно обойтись и без повторной явки.

Весь следующий приём прошёл в стандартном режиме. Больше никаких серьёзных клинических случаев на меня не обрушилось. Однако после приёма нас позвал Эитиро Кагами на общую планёрку, на которую явиться было приказано только терапевтам.

— Как думаете, Кацураги-сан, что на этот раз? Очередная проверка или кто-нибудь жалобу на нас накатал? — спросил меня Кондо Кагари, пока мы ожидали Эитиро в конференц-зале.

— Под конец года часто бывают проверки, — сказал я. — Скорее всего, опять будут документацию проверять.

— Странно, но тогда бы нас позвал не Эитиро-сан, а Ватанабэ Кайто, — прошептал Кагари. — Видимо, что-то серьёзное.

Однако гадать долго не пришлось. Эитиро Кагами прошёл в конференц-зал, поклонился коллегам и начал располагаться во главе стола.

Я чувствовал напряжение. По лицу Эитиро было понятно, что кто-то сильно испортил ему настроение.

— Уважаемые терапевты, — начал он. — В корпорацию «Ямамото-Фарм» пришло постановление от министерства здравоохранения. Срочный заказ на новый препарат.

— Государственный заказ? — удивился Куренай Цукаса. — Что-то серьёзное случилось?

— Пока что нет. Наша задача — сделать так, чтобы избежать серьёзных последствий, — объяснил Эитиро Кагами. — По прогнозам эпидемиологов нас может ждать ещё одна вспышка коронавирусной инфекции. В Японии был обнаружен новый штамм. Пока случаев совсем немного, но есть риск, что новый вирус может захватить всю Юго-Восточную Азию. Поэтому три недели назад государство запросило разработать новую вакцину.

— Так у нас уже есть несколько вакцин! — воскликнул Такеда Дзюнпей. — Зачем изобретать велосипед?

— Уже протестировали. Они на новый штамм не действуют, Такеда-сан, — сказал Эитиро. — Поэтому в середине ноября лучшие фармакологи-иммунологи корпорации приступили к разработке новой вакцины.

— И сколько же они её будут готовить? — поинтересовался я. — Это может занять несколько месяцев или даже год.

— Она уже готова,