Письма. Музыка. Париж - Яна Улитина

Дарси слышал каждое слово, и они пробирали его до мурашек. Эмма действительно является дочерью мистера Ричардсона! Но как он мог подумать, что такой светлый и добродушный человек, подобный ей, способен делать что-то с плохим умыслом? Стыд одолел парня, и его воротило от самого себя. Бедная Эмма! Сколько же всего несправедливого наговорил ей Дарси…

— Не ожидал от тебя, дочка, — продолжал ошарашенный мистер Ричардсон. — Ты удивляешь меня с каждым днём. За твоё поведение я, будь уверена, сокращу твои карманные расходы.

На лице девушки появилась ухмылка. Урежет карманные расходы — велика потеря!

— Ну и пожалуйста! Мне удалось окружить себя теми людьми, которые любят меня не за деньги. И мне не приходится подкупать каждого человека, чтобы меня слушали и уважали!

Последняя фраза настолько поразила мистера Ричардсона, что на лбу от злости и раздражения выступила и запульсировала вена. Неужели ему говорит это собственная дочь?

— Эмма, как ты можешь предать своего отца? — сердито завопил мужчина, и теперь, казалось, его громкий голос донёсся до каждого человека, присутствующего на арене. — Знаешь что, дорогая моя…

— Сэр! — внезапно вмешался Дарси, вторгшись в кабинет и обратив всё внимание на себя. Он не хотел больше слышать, как Эмму безосновательно обвиняют в случившемся. — Пожалуйста, не ругайте свою дочь!

— Дарси? — в изумлении произнесла девушка. — Дарси, не нужно, я сама разберусь…

— Ага, — кивнул понимающе мистер Ричардсон и многозначительно посмотрел на гитариста. — Вот оно что… Вот, почему эта посредственная и заурядная группа для тебя так важна, дорогая.

— Послушайте, сэр, — продолжал Дарси, желая заступиться за девушку, но мужчина прервал его, не стремясь выслушивать этот, как бы он выразился, детский лепет.

— Нет-нет, парень, я не хочу с тобой говорить! Это наше с дочерью дело.

— Дарси, пожалуйста, — шепнула Эмма гитаристу, — уходи. Вот-вот начнётся концерт.

— Я тебя не оставлю, — также тихо произнёс парень в ответ, а затем обратился к отцу девушки. — Сэр, позвольте сказать… Ваша дочь — ангел, я таких никогда не встречал. И то, что она спасла нашу группу, говорит о её хорошем воспитании. Вы сами вложили в неё все эти замечательные качества, так почему сейчас хотите их изменить?

Мистер Ричардсон недоверчиво смотрел на гитариста, не придавая его словам большого значения. Но он не мог не заметить, как оживилась Эмма, когда в кабинете появился этот молодой человек. Мужчине было абсолютно всё равно на то, что говорил ему Дарси, он даже не слушал его. Но взгляд девушки был полон восхищения. И как бы мистер Ричардсон не был зол на дочь, он успокаивался, когда не видел страха и разочарования в её глазах.

— Слушай, гитарист, — вновь перебил парня отец Эммы, подойдя к нему ближе. — Тебе, видимо, можно доверить дочь. Я не хочу надеятся, что ты сделаешь её счастливой. Ты должен сделать её счастливой. Договорились?

— Разумеется, сэр.

Мужчина пронзительно взглянул на парня, словно сканируя его лицо, и, медленно собрав свои вещи, оставил пару наедине.

Эмма, конечно, была рада тому, что отцу вроде бы удалось успокоиться и девушка избежала долгих и нудных нотаций, но она совершенно не понимала, как ей реагировать на выходку Дарси. Что он вообще тут забыл? Разве ему не положено сидеть где-нибудь в гримёрке и ворчать, почему все дети богатых родителей такие избалованные? Эмме было неприятно даже стоять рядом с этим человеком, поэтому, как только её отец покинул кабинет, она отошла в другой угол комнаты, где находилось большое окно. Смотря в него, девушка видела прекрасный Париж, покрытый лужами вчерашнего ливня, и слышала восклики поклонников "Блэк Бэнда", опаздывающих на уже начавшийся концерт.

— Эмма, давай поговорим? — сразу же предложил Дарси, понимая, насколько сильно обидел девушку, несправедливо обвинив её в подмене рекламных баннеров.

Эмма даже не посмотрела на парня, всё также наблюдая за жизнью французской столицы. Уже завтра она покинет это место.

— Я не хочу с тобой говорить.

— Эмма, признаю, что сглупил, — продолжал гитарист, подходя к девушке ближе. — Наверное, теперь ты никогда не откроешь для меня своё сердце, но, надеюсь, ты хотя бы сможешь простить.

— Мне незачем тебя прощать, — продолжала сдержанно Эмма, хотя внутри неё начинался ураган. — Я действительно солгала тебе. Не сказала, что мистер Ричардсон — мой отец, притворялась девушкой из небогатой семьи.

Уголки губ Дарси поднялись. Он подошёл к Эмме ещё ближе, чувствуя её спину, запах её светлых блестящих волос.

— Глупости, — тихо засмеялся парень и осторожно развернул девушку к себе. — Это не так важно, правда. Тебе необязательно было скрывать то, кем ты являешься. И я хочу попросить у тебя прощения. Я действительно виноват, что так несуразно обвинил тебя в том, чего ты не совершала. Более того, хотела предотвратить. Я страшно виноват, Эмма!

Они были настолько близки друг к другу в этот момент, что девушка могла чувствовать дыхание Дарси. Она не поднимала глаз, всё ещё держа обиду.

— Ты дал мне понять, что принцев не существует…

— Принцев, может, и не существует, — Дарси аккуратно убрал переднюю прядь волос с лица собеседницы и прикоснулся к её подбородку, медленно приподнимая его, чтобы встретиться взглядом с девушкой, — но принцессы — точно есть. И я повстречал одну из них.

Выражение лица Эммы потихоньку менялось. Обида в её глазах постепенно переходила в чувство незабываемой влюблённости и полного доверия. Никто из них не произнёс больше ни слова: сказочный поцелуй рассказал всё сам.

***

— Я пришла, чтобы поблагодарить тебя за цветы, — мягко и до невозможности смущённо произнесла Катрина.

Что с ней сделала прошедшая неделя? Никто никогда не видел эту воздушную и романтичную сторону девушки. Причём её обаяние, дерзкая красота, легкая грубость в каждом движении не пропали, просто теперь все её качества подпитывались также невероятно глубоким чувством, крадущимся в её душе, — влюблённостью. Она по-прежнему харизматична, сильна духом и саркастична, но что-то в ней изменилось. В глазах Катрины мелькали искры каждый раз, когда она поднимала глаза на Джастина. Раньше она бы ни за что не поверила тому, что влюблённость поглотит её с головой и начнёт вырисовывать в ней новые черты.

— И как тебе они? — довольно улыбался Джастин. — На этот раз ты не будешь угрожать, что покалечишь меня этими же цветами?

— Нет, в этом нет смысла. Они без шипов, — отвечала Катрина с привычной ей жёсткостью, и это заставило парня усмехнуться.

— Не мог не пригласить тебя на концерт, — продолжал парень. — Я, конечно, сомневался, придёшь ты или нет… Эти цветы… Знаю, тебе не нравится вся эта романтика.

— Не нравится, — подтвердила Катрина, а затем медленно подняла уверенный