Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор - Людмила Сукина

Екатерине не могло понравиться такое поведение Потемкина, тем более что, уверовав в свою незаменимость, он, как когда-то Орлов, стал позволять себе по отношению к ней откровенные грубости. Чтобы приструнить своего фаворита, императрица завела нового любовника. Им стал бывший лакей Петр Васильевич Завадовский (1739–1812). Это был высокий, атлетически сложенный молодой человек, он принадлежал к тому типу мужчин, которые особенно нравились Екатерине. Несмотря на свое незнатное происхождение, Завадовский был умен, образован и приятен в обращении. Но, не обладая достаточно сильным характером и способностью к интригам, он не смог выдержать конкуренции с Потемкиным. По настоянию последнего Екатерина была вынуждена отказаться от своего нового кавалера. За «службу» при особе императрицы он получил графский титул, солидную денежную сумму, серебряный сервиз искусной работы и должность директора государственного банка. В будущем Завадовский сумел с толком распорядиться своей близостью к императорской семье. Он сохранил хорошие отношения не только с Екатериной, но и с ее внуком — императором Александром I. При нем П. В. Завадовский был министром народного просвещения (1802–1810). Он выступил одним из инициаторов открытия в России новых средних и высших учебных заведений, составил и ввел либеральные университетский и цензурный уставы. Этот фаворит проявил себя как настоящий последователь просветительских идей своей покровительницы и не посрамил ее памяти перед потомками.

После Завадовского Екатерина еще не раз воспользуется новой любовной связью, чтобы щелкнуть по носу зарвавшегося Потемкина. Тому пришлось принимать свои меры, чтобы сохранить хоть какой-то контроль над сердцем и делами императрицы. В 1782 году Потемкин был отправлен на военное и дипломатическое покорение Крыма, последний хан которого — Шагин-Гирей — был свергнут с престола и бежал в Керчь под защиту русских войск. Появилась реальная возможность присоединить Крымский полуостров к России, выведя его из-под протектората Турции. Отказаться от такого поручения Потемкин не мог, тем более что оно сулило ему очередные высокие чины и награды (за крымскую эпопею он получит высокое воинское звание генерал-фельдмаршала и исключительный титул светлейшего князя Таврического). Но и оставлять без присмотра свое место фаворита ему также не хотелось. В результате небольшой интриги Потемкину удалось навязать в любовники Екатерине своего протеже — молодого серба Сергея Зорича. Записной красавчик, смелый, пылкий, энергичный, он поначалу понравился императрице. Она сделала его своим флигель-адъютантом, в обязанности которого входило «утешать» государыню в отсутствии Потемкина. Но Зорич не смог удержаться в спальне императрицы, он повел себя крайне легкомысленно и неосмотрительно, посмел завести роман с другой женщиной. Екатерина быстро догадалась, что Зорич к ней равнодушен и выполняет при ней роль интимного соглядатая по наущению Потемкина. Он был разжалован из придворных и откомандирован в Крым, в адъютанты к своему покровителю.

На смену неудачнику Зоричу пришел майор Иван Николаевич Корсаков. С ним Екатерина была знакома еще со времен, когда она была великой княгиней. Тогда у нее сильно разболелись зубы, и молоденький гвардейский офицер посоветовал ей расковырять десну гвоздем, чтобы спустить кровь и гной. Она так и поступила, наступило облегчение. Вновь увидев Корсакова при дворе, Екатерина решила приблизить его. Но он не оправдал ожиданий императрицы. Быстро получив все полагающиеся фавориту чины и привилегии, он, будучи человеком развращенным и легкомысленным, пытался, как и Зорич, заводить шашни на стороне. Екатерина поспешила от него избавиться, послала с поручением за границу и навсегда вычеркнула его из своего сердца.

С Потемкиным императрица в это время была уже преимущественно в дружеских отношениях и поэтому посчитала возможным пожаловаться ему на свою женскую судьбу. Вскоре светлейший князь подарил ей миниатюрный портрет молодого красивого мужчины — А. Д. Ланского. Он стал очередным фаворитом Екатерины, и она вновь почувствовала себя счастливой. Видя, как императрица увлечена новым другом, Потемкин пожалел, что организовал это знакомство, его захлестнула волна черной ревности. Светлейший князь заказал специальный медленно действующий яд, который в его доме подали Ланскому вместе с угощением. Новый фаворит заболел и скончался, Потемкин мог некоторое время вновь чувствовать себя спокойно.

Екатерина за короткое время этого романа успела привязаться к Ланскому, который был на 30 лет моложе ее. Возможно, она испытывала к нему не столько любовное влечение, сколько материнские чувства. Она искренне горевала о его кончине, плакала и переживала, что раздражало ревнивого Потемкина.

Григорий Александрович подобрал Екатерине новых фаворитов: не таких привлекательных и более покладистых. Ненадолго сердечным другом царицы стал П. Ермолов, но он умудрился поссориться с Потемкиным и по его настоянию был отставлен от особы Ее Величества. Его место занял полковник А. Д. Дмитриев-Мамонов. Но этот молодой человек, будучи любовником императрицы, влюбился в ее фрейлину, очаровательную княжну Елизавету Щербатову. Его чувство было так сильно, что он не стал скрывать его от своей покровительницы и во всем ей признался: сказал, что хочет жениться на Щербатовой. Екатерина проявила завидную снисходительность. Она отпустила фаворита и благословила его на брак. Невесте она подарила приданое, а своему бывшему возлюбленному — обручальное кольцо стоимостью 20 тысяч рублей. Правда, согласно устной легенде, Екатерина, одевая юную Щербатову к венцу, не смогла сдержать своей досады и больно уколола ее булавкой. Но по сравнению с тем, как поступала со своими соперницами императрица Елизавета, это была простительная шалость стареющей покорительницы сердец.

Екатерина и Потемкин, видимо, сохраняли чувства друг к другу, но стремление обоих властвовать и подавлять партнера мешало их личному счастью. Новому сближению не помогли даже старания Потемкина организовать на высшем уровне путешествие императрицы в Крым в 1787 году. Екатерина выехала для осмотра новых земель империи в сопровождении двора и иностранных посольств. На юге России она должна была встретиться с австрийским императором Иосифом II и польским королем Станиславом Августом Понятовским. Крым мыслился русским императорским престолом как начало отвоевания у Турции территорий бывшей Византийской империи и ее столицы Константинополя (турецкого Стамбула). Поэтому оформление всей крымской поездки и связанных с ней торжеств было проникнуто пафосом византинизма. Вновь строящиеся в Новороссии города назывались греческими именами. По пути следования императрицы сооружались триумфальные арки; городки, станицы и села украшались временными декоративными строениями. Именно с ними связан миф о так называемых потемкинских деревнях, якобы «идеальных» поселений, построенных светлейшим князем из фанеры. На самом деле Потемкин ничего не строил заново в чистом поле, он просто несколько перестарался с украшательством уже существующих населенных пунктов. Желание произвести впечатление на важных иностранных гостей привело, как это часто, к сожалению, бывает в России, к эффекту, отличному от ожидаемого. Все это не столько восхитило, сколько позабавило иностранцев. Французский посол граф Л. Ф. Сегюр передает в своих записках разговор, состоявшийся во время путешествия между ним и императором Иосифом II (император пребывал в России инкогнито под именем графа Фолькенштейна). Император говорил графу Сегюру: «Какое странное путешествие! Кто бы мог подумать, что я вместе с Екатериною II, французским и английским посланниками буду бродить по татарским степям! Это совершенно новая страница истории!». На что Сегюр ответил: «Мне скорее кажется, что эта страница из “Тысячи и одной ночи”, что меня зовут Джафаром и что я прогуливаюсь с Халифом Гаруном аль-Рашидом, по обыкновению своему переодетым».