Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 2 - Бенджамин Рошфор

- Я знаю, - согласился он, - но я вознагражден. Кажется Марк Антоний сказал: - "Все царство за коня!" Мадам, я же скажу: - Десять лет моей жизни за ваши груди!

- Нахал! - сказала она с деланным возмущением, такая же прекрасная при этом, как и в тот момент, когда улыбалась.

- Но я готов отдать ещё двадцать за все остальное! Куда вы идете?

- Одеться, мсье, - ответила она, направляясь к маленькому экипажу. Только после этого я смогу вас слушать. Знайте, что я девственница.

- Ну, что же, тридцать лет моей жизни, - сказал Тюльпан, направляясь за ней. Решительно с недавних пор он был обречен иметь дело с девственницами и то, что эта была светленькой и белокурой, волновало его также же сильно, как и то, что мадемуазель де ля Пажери была брюнеткой с матовым цветом лица. Оостановиышись, она обернулась.

- Я этого не требую, - сказала она, смело обнимая его за шею и прижимаясь губами к его губам; это было так хорошо, что обнявшись они рухнули в экипаж. На сидении лежало широкое белое платье, которое Тюльпан пытался убрать, но малышка сказала:

- Оставь его, так будет удобнее.

- Но мы его не испортим?

- О! Это всего лишь мой свадебный туалет.

- Но почему он здесь?

- Так он же был на мне!

И вот на этом платье они провели великолепные полчаса, занимаясь любовью. Что же касается её девственности, то мадемуазель немного похвастала - не так ли? Она ответила между двумя забытьями:

- Это было не с мужчиной, дорогой. С лошадью. И не нужно думать о чем-то ужасном. Это было с лошадью и порвалось во время галопа.

А такой утонченный опыт, такое знание тела, такое владение языком?

- А, ну это было с подружками.

Между двумя обменами любезностями, когда они свалились с сиденья, завернувшись в свадебный наряд, одна из лошадей просунула голову за занавеску, намереваясь без сомнения получить свою порцию овса.

- Не видел ли я вас где-нибудь раньше? - спросил Тюльпан.

- Да, конечно. И я вас также видела. Я заметила вас среди зевак, когда поднималась по ступенькам церкви в Баньоле.

- Вы - мадмуазель де Курк?

- Да. А вы, как вас зовут?

- Фанфан Тюльпан.

- Фанфан Тюльпан? - воскликнула она, пытаясь высвободиться из неразберихи своего туалета. - Ты сказал "Фанфан Тюльпан"?

- Да, конечно!

Тут она расхохоталась до упаду.

- Так это ты чуть было не опрокинул меня, когда я стремглав бежала со свадьбы? Ты и есть тот самый знаменитый Тюльпан? Это прекрасно. Но откуда ты взялся, хулиган? От герцога Орлеанского?

- Совершенно верно. И ещё немного - и я не вышел бы оттуда невредимым и, поверь мне, в этом была бы виновата не лошадь. Но объясни мне, почему ты стремглав мчалась со свадьбы? И откуда ты меня знаешь?

- Я мчалась со свадьбы, потому что в тот момент, когда кюре спросил меня, согласна ли я взять себе в супруги месье Унтеля, я сказала: - Подумав как следует, нет! Я была уже снаружи, когда в церкви все ещё стояли ошеломленные и окаменевшие. Но ты знаешь, - добавила она немного спустя, я очень боялась, что в конце концов они меня схватят. Вот почему я остановилась здесь. Видишь? Между этим местом и дорогой есть небольшая роща. Поэтому нас не видно.

- И куда же ты направляешься? И что, если тебя задержат? Где мы находимся?

- Недалеко от Лувесьена. Я направлялась в Нормандию, после того, как объехала Париж, но одна из моих лошадей захромала. И потом ещё ты, мой дорогой.

- Я захромал?

- Нет. Но мне хотелось узнать, кто ты такой, когда ты потерял сознание. Я видела фиолетовый синяк у тебя на затылке. В конце концов я сказала себе: - Он не умрет! И вот я решила остановиться, чтобы убедиться в этом. Слава Богу, ты не умер.

- Я думал, что я сплю, - признался Тюльпан. Затем, рассмеявшись, он добавил: - Это совершенно необычное происшествие, девушка знатного происхождения, которая устроила страшный скандал: сбежала со своей свадьбы!

- И ты думаешь, что я вышла бы замуж за генерала Рампоно! - гневно закричала она.

- Рампоно?

Это имя его поразило его. Он сказал, что много лет назад во Франции, а затем на Корсике, он служил под командованием полковника Рампоно, старого, трусливого, безобразного садиста, и что тот был ответственен за смерть его лучшего друга Гужона Балена.

- Но это он и есть, мой дорогой! И как ты думаешь, откуда я так хорошо тебя знаю? Из его рассказов. Я слышала как он говорил о тебе! У него всегда появлялась пена на губах. О, как мне постепенно стал симпатичен этот дезертир, этот бабник, этот бандит, этот нахал, этот Тюльпан, о котором он только и говорил, которого он только и мечтал схватить за шиворот и притащить на военный трибунал! Ах, я чертовски мечтала наставить ему рога, но как я довольна, что устроила это с тобой!

- Дорогая, - спросил Тюльпан после непродолжительного молчания, - как тебя зовут?

- Эвелина.

- Эвелина, я не понимаю. Не проще ли было бы ... я хочу сказать: после этого ужасного скандала, может быть тебе лучше было скрыться в монастыре. Ты можешь оказаться в Бастилии, если твоя семья потребует королевского приказа об аресте. Почему ты позволила... состояться помолвке с Рампоно?

Это оказалась печальная и достаточно банальная история, иллюстрирующая условия, в которых ещё находились молодые девушки; несмотря на то, что казалось бы нравы с течением времени изменились в лучшую сторону, они оствались в паутине послушания, угнетения, чужих интересов, невозможности выр ваться из под мощных запретов и родительского гнета. По крайней мере до последней минуты, как в данном случае.

- Мой отец разорился в игорных домах, которыми переполнен Версаль. Мой брак с человеком, который был бы достаточно богат, чтобы выручить его, и на который я согласилась бы без всяких возражений, представлялся ему наилучшим решением. Он давно уже имел Рампоно в виду; они были немного знакомы и моему отцу было известно об его процветании.

- Рампоно богат? Со временем он сделал карьеру?

- Я объясню тебе. Однажды вечером отец пригласил его к нам, но ничто не дало мне повода заподозрить, что ставкой в их игре являюсь я. Все прошло, как будто ничего и не было, и я не вспоминала о Рампоно, так как он не вызвал у меня особого интереса. На самом же деле меня показали ему как корову на ярмарке. Между ними был заключен молчаливый договор: если я понравлюсь этому человеку настолько, что он возьмет меня без приданого, то он обязуется также заплатить долги моего отца и взять на себя расходы по содержанию дома. Прекрасно, не правда ли?

- Я ищу слова для того, чтобы выразить мои чувства, но не могу найти достаточно оскорбительных. Как ты узнала об этой ужасной комбинации?