Под покровом тайны - Юна-Мари Паркер

– Надеюсь, что так. – Казалось, Бернард впал в уныние. – Хотя многие из них просто подхалимы. Простите за выражение, но мы таких называем прихлебателями.

Джесика понимающе кивнула:

– Но у вас, должно быть, много и настоящих друзей?

– В молодые годы… да, но сейчас, в моем возрасте, когда подолгу не задерживаешься на одном месте, все труднее и труднее сохранять привязанности. Я вижусь время от времени с некоторыми моими настоящими друзьями, но они, как и я, много работают… – Он печально посмотрел на посетителей ресторана, сидящих в основном парами. – Иногда кажется, – добавил он, – что у всех, кроме меня, кто-то есть.

Как хорошо она понимала его! Все, о чем он говорил, находило отклик в ее сердце. Он просто произносил вслух те мысли, которые охватывали ее по ночам. Но она сама предпочла карьеру личной жизни, и теперь некого было винить, кроме самой себя. Как бы угадав, о чем она думает, Бернард продолжил:

– Я очень плохо переношу одиночество. Вы знаете, сейчас у меня нет жены. Мы развелись, и мне очень тяжело, потому что не с кем разделить свою жизнь.

Джесика подумала, что она уже слышала подобные признания – его слова были избитыми. Но почему-то сейчас они необычайно тронули ее. Он вдруг улыбнулся, и его синие глаза неожиданно вспыхнули.

– Банально, не так ли? – насмешливо сказал он, иронизируя над собой. – Я знаю, что это самая старомодная история в мире, но это правда. Мне приходится вести кочевой образ жизни, и в таких условиях невозможно сохранять постоянные отношения. Но как простому смертному мне хочется, чтобы кто-то был рядом со мной, кого я мог бы любить. – Бернард опять стал серьезным. Он посмотрел на ее левую руку. – Я вижу, вы не замужем.

Джесика попыталась отделаться легким смехом, но у нее не получилось.

– Да, не замужем! При такой работе невозможно создать семью. Никто из мужчин не согласится иметь жену, которая вынуждена жить в отеле. – На мгновение лицо ее помрачнело, когда она подумала об Эндрю. Он не был готов терпеть.

Бернард глубоко вздохнул:

– Должно быть, порой вы тоже чувствуете себя одинокой? Джесика пожала плечами, думая, что вот-вот расплачется.

– Мне некогда скучать, – солгала она. – Дни проходят очень быстро…

Они замолчали, когда официант принес первое блюдо. Бернард прервал паузу:

– Как вы думаете, не могли бы мы немного утешить друг друга? Впервые увидев вас, я был очарован…

Джесика прервала Бернарда, резко выпрямившись и бросив на него негодующий взгляд.

– Конечно, нет! – Она выглядела глубоко обиженной.

– О, пожалуйста, не поймите меня неправильно! – запротестовал Бернард с расстроенным видом. – Я не намерен затащить вас в свой номер после обеда и уложить в постель. За кого вы меня принимаете?

Джесика задумалась. Кажется, сценарий вечера начинает напоминать сюжет дешевого романа: «Выдающийся, знаменитый музыкант соблазняет служащую отеля и увозит ее в экзотическую страну».

– Мне неизвестно, что вы за человек, мистер Шеллер, и я не хочу этого знать, – сказала она ровным голосом. – Я здесь выполняю свою работу и слежу, чтобы вас хорошо обслуживали в отеле. Больше ничего.

– О, Джесика, я понимаю! Я не так выразился. – Он огорченно провел ладонью по лбу.

«Именно так», – решительно подумала она.

– Конечно, вы очень привлекательны, – продолжил он. – Я был бы ненормальным мужчиной, если бы не обратил на вас внимание, но я имел в виду нечто большее. – Их взгляды встретились на мгновение. – Мне кажется, я влюблен в вас… – медленно произнес Бернард.

– Не слишком разумно с вашей стороны! Через неделю вы уедете, и мы никогда не встретимся. – Слова Джесики прозвучали как шутка, но она едва сдерживала охватившую ее дрожь.

– Понимаю. – Он смотрел в свою тарелку. – Однако окажите мне одну услугу, пожалуйста. Только одну. Вы придете на мой концерт, не так ли? Я дам вам билет. А после концерта состоится вечер, на который я вас тоже приглашаю. Вы будете там?

– Благодарю. С удовольствием!

– Очень хорошо. – Бернард поднял свой бокал и произнес тост: – За то, чтобы вы пришли на мой концерт.

– За ваш концерт! – сказала она в ответ.

Письмо, пришедшее с утренней почтой, было приставлено к серебряному кофейнику на подносе с завтраком, который Тереза принесла Мэделин и Карлу в спальню. Карл уже был в душе, а Мэделин, расслабленная после уик-энда в заливе Ойстер-Бей, все еще лежала в постели и не спешила вставать. «Кажется, уик-энд благотворно подействовал на Карла», – подумала она, лениво протянув руку к письму. Напряжение первой ночи, когда он так яростно занимался с ней любовью, по-видимому, к утру спало, и, после того как они весь день плавали, играли в теннис, а вечером слушали музыку и любовались на веранде переменчивым морем, Карл начал расслабляться. И еще кое-что заметила Мэделин: в последние годы он никогда так откровенно и самозабвенно не предавался любви. Это напомнило ей первые дни их замужества, только сейчас стало еще лучше. Казалось, Карл испытывал более глубокие чувства, когда говорил ей о любви, а его ласки были необычайно пылкими, как будто он стремился доказать ей, как горячо любит ее.

Существует разница, подумала она, между страстью обладания, которая всегда содержит элемент эгоизма, и бескорыстной самоотдачей в любви, которая объединяет и ведет к полному взаимопониманию. Мэделин удовлетворенно улыбнулась, все еще наслаждаясь приятными воспоминаниями о проведенном вместе уик-энде. Она знала, что при поддержке Карла сможет справиться с трудностями, которые могло преподнести ей будущее в связи с выяснением обстоятельств смерти Камиллы.

Мэделин прочитала адрес на конверте. Письмо было от мистера Маркса, адвоката из Оукгемптона. Налив себе немного кофе, она пожала плечами. Во время уик-энда Мэделин поняла, что для нее самым главным является ее замужество, и по сравнению с этим тайна, окружавшая ее мать, казалась менее значительной. Надорвав конверт, она вынула отпечатанное на машинке письмо.

Оно, разумеется, изобиловало юридическими терминами, большинство из которых Мэделин не понимала. Например, мистер Маркс писал: «Вышеупомянутая миссис Мэделин Элизабет Делани, урожденная Ширман, должна доказать, что ее мать умерла, и предъявить свои права на наследство per stirpes». Что, черт побери, это означало?

– Карл, – позвала Мэделин, и тот как раз вошел в спальню с мокрыми светлыми волосами, в голубом махровом халате, наброшенном на плечи. – Карл, что значит «per stirpes»? Звучит как диагноз ужасной болезни.

Карл удивленно приподнял брови, затем увидел письмо в ее руке.

– Это означает «глава рода» – предок.

– А-а-а! – Мэделин снова заглянула в письмо. – Адвокат пишет, что я должна предъявить суду доказательство смерти матери: «Смотрите правило официального утверждения завещания, пункт первый». О Боже правый, почему нельзя написать все это на человеческом языке? И вот еще: «Допускается дать показания под присягой о смерти в главной регистратуре актов гражданского состояния, согласно параграфу первому решения Верховного суда от 1981 года». Карл, я ничего не понимаю. Что мне теперь делать?